Александр Казанцев - Полярная мечта (С иллюстрациями)

В первый раз Витя получил винтовку на корабле во время так называемой охоты на белых медведей. Он так описал ее в своем дневнике:

«…И вот я увидел царей белой пустыни. Это была медведица с двумя уже подросшими медвежатами. Они совсем близко подошли по льдам к кораблю и нюхали воздух, вытянув свои острые морды. Почуяли, подлецы, съестное и пришли полакомиться. Старпом протянул мне винтовку. У меня даже руки затряслись, А он смеется. „Бей, — говорит, — в медвежонка. Остальные от него не уйдут“. В медвежонка можно было бы уже бросить камнем. Мне надо было еще подождать, но я не вытерпел, поторопился. Какое счастье было видеть, как большущий медвежонок забавно перекувыркнулся через голову. Жалобно скуля и оставляя за собой темный след на снегу, зверь побежал. Я не успел выстрелить еще раз. Старпом выхватил у меня винтовку. Выстрелил, но мимо. Я злорадствовал. Я-то все-таки попал! Медведи уходили. Раненый заметно отставал. Старпом выругал меня и пошел на мостик изменить курс корабля. Как и предсказал он, медведица с медвежонком не ушли, вернулись к отставшему. Корабль, легко расталкивая льдины, подходил к тому же месту. Стоя около раненного мною медвежонка, медведица рычала на корабль. Мне это было смешно! Рычи, рычи, царица! Старпом опустился на палубу и приготовился стрелять. Я впервые понял, что такое азарт охоты. Оба медвежонка бегали по льдине и сопели. Старпом выстрелил. Второй медвежонок, так же как и мой, перекувыркнулся и сразу затих. Еще бы! Старпом-то стрелял почти в упор. Медведица продолжала рычать, а раненый все бегал вокруг убитого. Раздался еще выстрел. Медвежонок завертелся, словно ловя свой хвостик, упал, кое-как поднялся и, подбежав к брату, прилег к нему, словно хотел пригреться и отдохнуть. Потом убили медведицу. Матросы спустились на лед. Обвязали канатом сразу двух медвежат и подняли обоих лебедкой на палубу. Старпом пообещал отдать мне шкуру подстреленного мной медведя и позвал вечером есть медвежатину. До вечера медвежий окорок будут вымачивать в уксусе, чтобы отбить рыбий запах. Медведицу поднять не успели. Вышел разгневанный капитан и не позволил задерживаться ни на минуту. Старик кричал о заповеднике, который надо создать для бесстыдно истребляемых медведей. Мне было неловко слушать, как он отчитывал своего старшего помощника, даже назвал его „живодером“.

Так старпом, белокурый великан с озорными глазами, приучал Витю к «поморскому духу», и когда Витя уж очень приставал к нему, давал винтовку. Выпросил Витя винтовку и на этот раз. Гордый своим оружием, он вернулся на палубу, где девочки с изумлением наблюдали за подошедшим к айсбергу катером.

На ледяную гору с катера перебрался Денис, которого из каких-то соображений захватил с собой гидролог. Дениска был парень крепкий и выглядел старше своего возраста. Дома, в Кривом Роге, он рос, предоставленный самому себе, дружил с сорванцами мальчишками, остался в пятом классе на второй год и из-за своего роста был прозван там «дядькой». Отец корил его тем, что он «ни на кого не выучится». Упрямый мальчик пожелал идти в ремесленное училище, чтобы поскорее встать на ноги, не быть батьке в тягость. В училище мастер, которому приглянулся крутолобый хлопец, сумел привить ему любовь к изделию, выходящему из-под его рук. Дома с отцом он теперь сидел у стола «на равных», прикуривал у него и рассказывал о тяжелой атлетике или туристском походе на Каховскую ГЭС. После этого похода он сделал в кружке «Умелые руки» модель гидротурбины, за что и был премирован путешествием в Арктику. На корабле он охотно помогал матросам, в машинном отделении был своим человеком. Капитан ценил его и рекомендовал гидрологу взять Дениса в рейд на айсберг.

Денис, а следом за ним и Федя перебрались на ледяную гору. Дениска легко нес на плече тяжелую кувалду, Федя — железный костыль. Вскоре послышались мерные удары. Денис опускал кувалду с молодецким кряком, приседая. Описав дугу, кувалда в его руках летела вниз со свистом. Денис лихо обрушивал ее на костыль, который придерживал рукой Федя. Из-под костыля веселыми искрами разлетались осколки льда, острые, холодные. Федя ощущал летящие льдинки рукой, щекой, даже лбом, и ему было весело. Он гордился сноровкой и силой товарища.

Дядя Саша затащил на айсберг конец троса. Стальной канат обвели вокруг ледяного выступа и закрепили у забитого костыля.

Снова застучал мотор катера. Суденышко отчалило от айсберга. На ледяной горе остался Денис, держась обеими руками за спускавшийся в воду трос. Этот трос ровными кольцами сходил под наблюдением Феди с бунта, лежавшего на корме катерка.

— Алеша, — спрашивала Женя, — зачем они везут канат на корабль?

— Увидишь, — пробурчал мальчик, болезненно переживая, что не может ответить.

— Что тут особенного? — самонадеянно вмешался Витя. — Ясно, что кораблю за айсберг надежнее зацепиться, чем за якорь, который неизвестно еще как валяется на дне.

Катер подошел к борту ледокола. Сверху Феде сбросили линь, и мальчик обвязал им оставшийся бунт троса. Потом трос вытащили на палубу и закрепили его за кнехты, чугунные тумбы на корме, как делают это, когда расчаливают корабль у причала.

— Если мы будем стоять на рейде, зачем же разводить пары? — указала Галя на пароходную трубу. Из нее черными клубами валил дым.

— Вперед, до полного! — послышалось с мостика.

Ребята переглянулись. Такой команды ни Алеша и никто другой не ожидали. Как вперед, если корабль привязан канатом к айсбергу?

Трос теперь натянулся, поднявшись из воды. Ребята бегом помчались на корму. Там, перевесившись через реллинги, они смотрели, как бешено бурлила и крутилась вода под кормой, как ныряли, увлеченные водоворотом, маленькие льдины и, словно перепуганные, выскакивали обратно, вертясь, отлетая в стороны. Казалось, что на дне, под кораблем, началось извержение подводного вулкана и потому вода здесь клокочет, пенится, а со дна сейчас вырвется огонь.

— Ничего особенного, — сказал Витя. — Просто испытывают на разрыв стальной трос, чтобы быть в нем уверенным.

— Нет! — тряхнула головой Галя. — Это буксируют… айсберг!

Алеша быстро взглянул на Галю, потом на берег. Он уже давно подумал об этом, однако такая мысль показалась ему слишком невероятной. Все же он заметил на берегу ориентир и посматривал на него. Но корабль пока не сдвинулся с места.

— Смотрите, мальчики. Денис машет руками, он о чем-то сигнализирует, — указала Женя.

Денис остался на айсберге, чтобы следить за поведением троса и положением айсберга, но сейчас он сигнализировал совсем о другом.

Стремясь, как и Алеша, определить, не двинулся ли айсберг, он заметил, что белый контур вершины передвинулся на красном фоне скалы. У Дениса даже сильнее застучало сердце, но белый контур снова оказался на прежнем месте. Денис протер глаза. Двигалась не ледяная гора, а только кусочек льда на ее вершине. «И вовсе это не лед! То ж зверь!»