Роберт Хайнлайн - Линия жизни
Он позвонил, чтобы принесли карты, затем проводил их к себе в мастерскую. – Первой, пожалуйста, миссис Хартли. Будьте так добры, пройдите за ширму, снимите туфли и платье.
Он отвернулся к аппарату и поиграл ручками настройки. Эд кивнул жене, она зашла за ширму и почти тотчас появилась из-за нее в одной комбинации. Пинеро поднял глаза.
– Вот сюда, моя милая. Сначала нам надо взвеситься. Ну, вот так. А теперь сядьте вот сюда, зажмите электрод в зубах. Нет-нет, вы не должны к нему прикасаться, пока он под током. Это не займет и минуты. Не двигайтесь.
Он нырнул под козырек, и стрелки на циферблатах запрыгали. Очень быстро он выпрямился с встревоженным видом.
– Эд, вы брали ее за руку?
– Нет, доктор.
Пинеро снова нырнул под козырек и оставался там заметно дольше. Затем велел молодой женщине одеться и повернулся к ее мужу.
– Эд, раздевайтесь.
– А что вы установили для Бетти, доктор?
– Кое-что неясно. Я хочу сначала проверить вас.
Когда он вышел из-за аппарата на этот раз, лицо его стало еще более тревожным. Эд спросил, в чем дело. Пинеро пожал плечами и раздвинул губы в улыбке.
– Ничего, что имело бы отношение к вам, дорогой. Легкие неполадки, но сегодня я не смогу дать вам ваши прогнозы. Мне нужно проверить аппарат. Вы не могли бы прийти завтра?
– Да, конечно. Послушайте, а что с аппаратом? Надеюсь, ничего серьезного?
– Я уверен, что пустяки. Пойдемте назад в кабинет, посидим, поболтаем.
– Спасибо, доктор; вы очень любезны.
– Но, Эд, меня ведь ждет Эллен.
Пинеро повернулся к ней, вкладывая в свои слова всю силу своей личности.
– Но, может, вы подарите мне несколько минут, дорогая моя? Я стар и очень люблю общество молодых людей. А мне так редко выпадает такое удовольствие. Ну, пожалуйста.
С мягкой настойчивостью он повел их в кабинет и усадил. После чего распорядился, чтобы принесли лимонад и пирожные, предложил им сигареты и закурил сигару.
Сорок минут спустя Эд все еще слушал его как завороженный, но Бетти явно нервничала и посматривала на дверь. Когда доктор на мгновение прервал историю о своих приключениях в молодости на Огненной Земле и закурил сигару, она вскочила на ноги.
– Доктор, нам, правда, пора. Остальное вы нам расскажете завтра, хорошо?
– Завтра? Завтра на это не будет времени.
– Но у вас же и сегодня на это времени нет. Ваша секретарша звонила уже пять раз.
– Ну, уделите мне еще хоть несколько минут.
– Сегодня я, правда, не могу, доктор. Я договорилась. Меня ждут.
– И вас никак нельзя переубедить?
– Боюсь, что нет. Идем, Эд.
Когда они скрылись за дверью, доктор подошел к окну, глядя на расстилающийся внизу город. Вскоре он увидел, как из дверей здания появились две крохотные фигурки. Он следил, как они торопливо пошли к углу, подождали зеленого света и начали переходить улицу. Внезапно раздался вой сирены, фигурки заколебались, пошли было назад, остановились, повернулись. И тут на них налетела машина. Когда машина с визгом затормозила, между ее колес виднелись уже не две человеческие фигуры, а словно беспорядочный ворох одежды.
Через минуту доктор отошел от окна, взял телефонную трубку и сказал секретарше:
– Отмените сегодняшний прием… Нет… Никого… Мне все равно. Отмените.
Потом он опустился в кресло. Сигара погасла. Уже давно стемнело, а он все еще сжимал ее в зубах. Погасшую.
Пинеро сел за стол и оглядел роскошный обед. Он заказал его с особой тщательностью и вернулся домой пораньше, чтобы сполна им насладиться.
Некоторое время спустя он проглотил глоток «фиори д'Альпини»: густой душистый ликер наполнил его рот теплотой, и ему вспомнились маленькие горные цветы, давшие название этому напитку. Он вздохнул. Обед был отличный, изысканный и стоил того, чтобы запить его таким редким ликером.
В прихожей послышался какой-то шум. Его пожилая служанка что-то настойчиво говорила. Ее перебил хриплый бас. Шум приближался, дверь столовой распахнулась. – Mia Madona! Non si puo entrare![1]. Хозяин кушает.
– Ничего, Анжела. У меня есть время поговорить с этими джентльменами. А вы идите.
Пинеро повернулся к стоящему впереди угрюмому детине.
– У вас ко мне дело, так?
– А вы что думали? Приличные люди не хотят больше терпеть ваши чертовы враки.
– Итак?
Детина не ответил. Из-за его спины появился щуплый щеголеватый субъект и встал перед Пинеро.
– Ну, что же, начнем. – Председатель комиссии вставил ключ в замок и открыл сейф. – Уэнзел, вы не поможете мне отобрать сегодняшние конверты?
Его тронули за плечо.
– Доктор Бэрд, вас просят к телефону.
– Хорошо, принесите телефонный аппарат сюда.
Он взял трубку.
– Слушаю… Да, я… Что?.. Нет, мы ничего не слышали. Вы говорите, аппарат Пинеро уничтожен?.. Мертв!? Каким образом?.. Нет! Ничего по этому поводу я сказать не могу. Абсолютно ничего… Позвоните мне позже.
Он бросил трубку на рычаг и оттолкнул телефон.
– Что случилось?
– А теперь кто умер?
Бэрд поднял руку, требуя тишины.
– Успокойтесь, пожалуйста. Несколько минут назад Пинеро был убит у себя дома.
– Убит!
– Это еще не все. Примерно тогда же в его приемную ворвались хулиганы и разбили его аппарат вдребезги.
Некоторое время все молчали. Члены комиссии тревожно переглядывались. Никому не хотелось заговорить первым. Наконец кто-то пробормотал:
– Достаньте его.
– Что-что?
– Конверт Пинеро. Он там, я его видел.
Бэрд нашел конверт, медленно вскрыл его, развернул листок и прочел.
– Ну, да говорите же!
– Тринадцать часов тринадцать минут… сегодня.
Никто ничего не сказал.
Член комиссии, сидевший за столом напротив Бэрда, вдруг потянулся к сейфу, разряжая напряжение. Бэрд остановил его.
– Что вы хотите?
– Мой прогноз. Он там… Мы все там.
– Да-да.
– Мы все там.
– Раздайте их.
Бэрд положил обе ладони на сейф и молча посмотрел в глаза человека напротив. Он облизнул губы, уголок его рта задергался, по рукам пробежала дрожь. Но он молчал. Человек напротив опустился в свое кресло.
– Конечно, вы правы, – сказал он.
– Дайте-ка мне мусорную корзинку. – Бэрд говорил тихо, напряженно, но твердо.
Он взял жестяную корзинку, мусор высыпал на ковер, а корзинку поставил перед собой на столе. Потом разорвал с пол-десятка конвертов, поджег их спичкой и бросил в корзину. Он рвал конверт за конвертом и бросал обрывки в огонь. От дыма он закашлялся, из глаз у него побежали слезы. Кто-то встал и открыл окно. Когда Бэрд кончил, он оттолкнул корзинку, посмотрел на стол и сказал:
– Боюсь, я испортил этот стол.
Примечания
1.
Пресвятая Дева! Сюда нельзя! (итал.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});