Александр Сергеев - Беглец

...Твою мать! ...Твоих лошадей и эту ... трухлявую деревяшку на колесах! это вернулся опомнившийся стражник. Дюжий возница спрыгнул с облучка и пошел ему навстречу смущенно разводя руками, его помощник нырнул под телегу судорожно дергая за какие-то рычаги, по мосту загрохотали колеса второго фургона. Стражник набрал побольше воздуха в грудь, собираясь выдать новую порцию мыслей. В разведенных руках возницы сверкнула сталь и стражник захлебнулся кровью. И тут из-за стены раздался чистый звук боевой трубы, сменившийся далеким ревом сотен глоток. Возчики, больше не обращая ни на кого внимания, проскользнули под днищем фургона, склонились над колесом, рывок, перебежали к следующему повторили и фургон с тяжким скрипом осел на поломанных осях, запечатывая ворота. Они проскользнули ко второму фургону, успели сбить и у него одно колесо, потом побросали свой инструмент и рванули вдоль рва в открытое поле, спеша убраться с пути солдат несущихся к замку. Я присвистнул в восхищении, нападение задумано и выполнено просто великолепно. Две повозки, три лазутчика и неприступная, казалось бы крепость, стоит беззащитной перед нападением. Пока одна повозка не дает опустить решетку, другая не дает поднять мост, да к тому же половина гарнизона осталась за стеной, на потеху наступающим врагам. Тем временем наконец распахнулись двери казармы и во двор высыпали оставшиеся стражники ведомые капитаном охраны. С другой стороны к мосту подвалили их товарищи спасающиеся от нападения. В одно мгновение они смели с моста зазевавшегося лазутчика и ринулись карабкаться через повозку стоящую поперек моста. Два этих потока пересеклись и воцарился ад кромешный. Одни пытались оттянуть повозку блокирующую ворота, другие прорывались в крепость спасая свои жизни и никто не обращал внимания на капитана, надсаживающего глотку в тщетной попытке навести порядок. Я добрался до лестницы ведущей на стену и стал подниматься наверх, необходимо было оценить обстановку и подумать, как выбраться из этой мясорубки. На замковом дворе появился, поправляя на ходу доспехи, лорд. Быстро огляделся по сторонам и махнул рукой поспешающему за ним оруженосцу, тот поднес к губам рог. Низкий требовательный рев трубы прокатился над камнями двора, гася панику и заставляя вспомнить о долге. В наступившей вслед за этим тишине послышался нарастающий топот копыт. Я взлетел на стену. На половине дороги от леса к мосту неслась сотня всадников, сверкающая разноцветьем клинков. За ними из леса вытягивалась колонна пехоты, на ходу строясь в боевые порядки. Посреди поля лежало то что осталось от четырех десятков новобранцев и двух сержантов. Не знаю то ли они и вправду пытались оказать сопротивление, то ли просто не успели убраться с дороги атакующей конницы, но они смогли подарить нам две драгоценные минуты, затраченные врагом на их уничтожение. Со двора послышался голос лорда раздающего команды. Часть их выстроилась перед мостом, готовясь встретить атакующую кавалерию, другие облепили фургон на мосту пытаясь его столкнуть. По лестнице застучали сапоги - лучники занимали свои места на стене. Я впервые в своей жизни видел настоящее сражение. Затаив дыхание я смотрел как лавина всадников накатывается на плотный квадрат пехоты. Казалось нет на свет силы способной остановить разбег коней. Тем не менее пехотинцы подбадриваемые лордом готовились их встретить. Поплотнее уперев копья в землю, направили острия вперед, опустившись на одно колено и сдвинув щиты, второй ряд встал опустив копья поверх первых, третьи подняли копья над плечами вторых. Маленькая фаланга, всего десять воинов в ряд. И лавина всадников подкатившаяся к замку оказалась перед сплошной стеной смертельного металла. Минуты потерянные на истребление новобранцев и железная воля лорда Сорга, погасившего панику, поставили их под град стрел. И дрогнули они, не всадники, нет - лошади, увидевшие сверкание длинных наконечников, поражаемые хлынувшим с неба дождем стрел, кони замедлили свой бег. Лишь несколько лошадей, понукаемые безжалостными наездниками, рванулись вперед и тут же были наказаны. Опытные солдаты не пытались бить в грудь, зная, что даже если попадешь в сердце, то все равно умирающая лошадь сомнет тебя напором своей массы. Они били в незащищенные морды, кровавя нежные ноздри и пытаясь добраться до глаз. Обезумевшие лошади взвивались на дыбы, скидывая наездников и отказываясь повиноваться. К тому же компактный строй солдат, защищающих только подступы к мосту, не позволял атаковать всей лаве и остальные всадники, не остановленные железом, сгрудились перед рвом. Главное дело было сделано. Первая атака остановлена с минимальными потерями для защитников, теперь из-за ограниченности пространства, численный перевес противника перестал играть решающую роль. Да и фактор внезапности уже утерян, хоть и пожал весьма обильную жатву. Конница кружила в тщетной попытке проникнуть через стену щитов защитников замка. Лучники замковой стражи азартно рвали тетивы луков, выискивая бреши в доспехах противника и все больше всадников падало под копыта своих коней. Наконец рыцарь в шлеме, украшенном султаном красных перьев, стоявший позади с небольшой группой приближенных и внимательно наблюдавший за сражением, поднял руку. Стоявший рядом, совсем юный всадник, вскинул висящий через плечо рог и затрубил. Конница раздалась в стороны, за ней стояла ровняя ряды пехота. Ну вот и все...

Я услышал как судорожно вздохнул стоявший рядом со мной лучник и принял решение. Протянул руку в его сторону и приказал:

Лук и стрелы!

К моему некоторому удивлению, он беспрекословно протянул мне свой лук и торопливо принялся снимать колчан. Я прикинул лук на руке и быстро выпустил одну стрелу в сторону отступающих всадников, проверяя дальнобойность и тут же наложил на тетиву следующую. Командир нападающих снова поднял руку. Трубач вскинул рог, я спустил тетиву. Человек стоящий в двух сотнях шагов не самая легкая мишень, поэтому весь мир в эти растянувшиеся мгновения сузился для меня до размеров летящей стрелы, только руки автоматически нашаривали следующую. Командир так и не дождавшийся сигнала нетерпеливо обернулся и с удивлением уставился на, медленно падающего с лошади, трубача. Именно этого момента я и дожидался. Опытного бойца сложно убить летящей издалека стрелой, если только он не отвлечется. Щелкнула тетива, снова мир сузился для меня до величины летящей навстречу, сквозь растянувшиеся мгновенья, прорези в шлеме. Однако в последний миг он вдруг дернулся и стрела ударила в защищенный пластиной висок, запрокидывая голову. Сбитый шлем покатился по земле и передо мной на миг мелькнуло открывшееся лицо, в следующий момент скрывшееся за спинами приближенных подхвативших бесчувственное тело. Это был человек едва не уложивший меня на дороге.