Андрей Балабуха - Люди кораблей

Болл взял томик в руки. Издан он был превосходно: лакированная суперобложка в стиле эпохи расцвета книгоиздания, красочный форзац, стереопортрет автора на фронтисписе, небольшой карманный формат, изящный, удивительно легкий шрифт… Болл бегло перелистал книгу, наслаждаясь шелестом страниц, потом сунул в карман. «Аэлиту» он хотел подарить Зденке. Он должен был сделать это.

До условленного времени оставалось еще часа два, но Болл не мог больше сидеть здесь. Выйдя на улицу, он включил гравитр и, поднявшись во второй горизонт, направился в парк, к «их месту».

Парк был разбит вскоре после завершения проекта «Арестерра», возродившего марсианские атмо- и гидросферы, и теперь ему было уже больше полутора веков. Как всякий достаточно старый парк, он, сохранив все признаки искусственного происхождения, вместе с тем приобрел какую-то естественность, первозданность. Так постепенно обретает индивидуальность серийный кибермозг.

Болл приземлился на Вересковой Пустоши, пересек ее и по извивающейся дорожке пошел к проблескивающему меж пятнистыми стволами озеру. Легкий ветерок доносил оттуда запах цветущей соллы и тихо шелестел иссиня-зеленой листвой плакучих керий. Дорожка вывела его на берег, резко свернула, огибая озерцо, и тогда Болл увидел ее.

Озерцо было нешироким, от силы метров сорок-пятьдесят. Как раз напротив места, где он остановился, из воды полого поднималась лестница, верх которой скрывался в густой листве обступивших ее деревьев. Ступени, сложенные из массивных известняковых плит, местами выкрошились; нижние, наиболее близкие к воде, обомшели; в щелях разошедшейся кладки проросла трава. На середине лестницы стояла девушка в плаще и островерхом колпачке. Она спускалась к воде и остановилась — вдруг, неожиданно, не успев донести до следующей ступени ногу в сверкающей туфельке, остановилась и замерла, устремив взгляд вверх, в небо… Как, ну как удалось скульптору передать в тонкой, почти мальчишеской еще фигуре, в повороте головы, во всем существе ее имя: АЭ — видимая в последний раз, и ЛИТА — свет звезды?..

Здесь, у Аэлиты, Болл часто встречался со Зденкой, — место это находилось в самой удаленной от города, а потому наиболее тихой и безлюдной части парка. Здесь они виделись и в последний раз — тогда, три года назад…

Болл перешел на шестой курс Академии, а Зденка — в восьмой класс школы Средней ступени. У обоих кончались каникулы, причем у него — практически уже кончились, так как последний год ему предстояло провести на Плутоне, не включенном еще в систему ТТП, и туда нужно было долететь; к тому же оттуда он не смог бы хоть раз в неделю сбегать на Марс, к Зденке, как делал это до сих пор. Словом, это был их прощальный вечер.

Накануне, когда они по обыкновению встретились у Аэлиты, Зденка спросила:

— А ты знаешь, Боря, кто она — Аэлита?

— Что-то из древней мифологии. Греческой, кажется…

Зденка расхохоталась. Потом выудила из кармана курточки книгу:

— На, Боря, прочти; я сама открыла это совсем-совсем недавно…

Болл прочел на следующее же утро. Если уж Зденка забрала что-нибудь в голову, то это — прочно, и потому он ничуть не удивился, когда, круто спикировав на Вересковую Пустошь, она первым долгом спросила:

— Прочел? — А потом уже, легко коснувшись его руки, сказала: — Здравствуй, Боря!

— Прочел, — передразнил Болл. — Здравствуй, Зденка!

— Понравилось?

— Кому это может понравиться? Совершенный примитив! Сама посуди: это писалось в 1922 году, а сколько там ошибок, недопустимых даже для того времени, не говоря уже о неверных прогнозах! Ракета летит за счет энергии взрывов бризантного вещества, ультралиддита, достигая при этом чуть ли не субсветовых скоростей, — а ведь написано это уже после многих работ Циолковского. На Марсе герои находят пригодную для дыхания атмосферу; куча всякой мистики в истории Атлантиды — одни ракеты атлантов чего стоят!..

— Да-а… — уважительно протянула Зденка. — А больше ты ничего там не нашел?

— Таких примеров множество. Я, конечно, не запоминал наизусть, но с текстом в руках их можно найти по нескольку на каждой странице. Да и социальная проблематика… — Болл покачал головой. — Запросто вмешиваться во внутренние дела инопланетной цивилизации, не изучив ее толком, не поняв характерных особенностей, — это же просто авантюризм.

— Да, ты прав, конечно, — каким-то скучным голосом сказала Зденка, и Болл подумал, что ей уже надоела эта тема.

— Но знаешь, одно мне там понравилось: Сын Неба. Космонавт — Сын Неба. Это хорошо. Чуть-чуть напыщенно, может быть, приподнято, но — хорошо.

Потом они бродили по парку. Все было так же, как обычно, только немножко грустно, потому что они расставались почти на год: ведь с Плутона Болл сможет говорить со Зденкой, видеть ее, но ему никак не почувствовать на лице ее маленькую ладошку.

Подкидыш на Фобос уходил в два сорок ночи, а в четыре оттуда стартовал к Плутону рейсовый планетолет. Когда до посадки осталось десять минут, Зденка вдруг взглянула на него — совсем по-иному, отстраненно и строго — и сказала:

— Знаешь, Борис, ты не вызывай меня больше, хорошо?

— Почему? — задохнулся он.

— Я не хотела говорить тебе этого раньше, чтобы не портить последний вечер. Понимаешь, очень уж мы разные. И — спасибо Аэлите! — сегодня я убедилась в этом… Не знаю, может быть все вы, мужчины, такие, но я так не могу; может быть, так и нужно — аналитично, рассудочно, как робот; может быть, я — только реликт, такой, знаешь ли, динозавр. Но как бы то ни было — я хочу не только видеть и осмыслять, но и видеть и чувствовать. Не стану объяснять тебе этого — ты все равно не поймешь, только обидишься больше. Либо ты когда-нибудь почувствуешь это сам, либо…

— Никогда я этого не пойму! — чуть ли не выкрикнул Болл. — Ты все это придумала! Я люблю тебя, Зденка!

— Да, — кивнула она грустно, — знаю. И я — люблю. Только и любим мы слишком по-разному. Я хочу сказки, волшебства, чуда, таинства — очень, очень многого. А ты? Чего хочешь от любви ты? Каковы ее параметры — твоей любви? Ну, скажи, Сын Неба?

Он ничего не ответил. Он просто повернулся и пошел, потому что уже объявили посадку.

Весь год Болл не вызывал Зденку, хотя порой ему до крика хотелось этого, ожидая, что она… Он ничего не понимал тогда, совсем ничего…

А потом было распределение, Болла назначили вторым пилотом на «Сёгун», и он начисто утратил способность думать о чем-либо постороннем, не имеющем отношения к делу, потому что крейсер уже прошел профилактику и готовился к очередному маршруту, до старта оставалось всего десять дней, а второй астрогатор и второй пилот — это вечные «палочки-выручалочки» на Звездном Флоте. Даже уходя в свой первый маршрут, он так и не связался со Зденкой… Тем более что считал себя обиженным, а это хотя и больно, но порой даже приятно. Болл ничего не понимал тогда — ни в ней, ни в себе. Наверное, это все же правда, что женщины взрослеют много раньше: он был старше Зденки на шесть с лишним лет, но оказалось, что она была старше его — на сто.