Александр Громов - Уступчивые

Ясно, что гости на этот уступ иногда заходят. Залетают, а может, и заползают, если они хорошие скалолазы. Не чересчур часто, по всей видимости, не каждый день, но и не слишком редко, потому и не вызывают удивления. Такое впечатление, что гость может вести себя так, как ему вздумается, лишь бы не раздражал хозяев…

Он решился на эксперимент. Подошел к компостной куче, на ходу расстегивая комбинезон – аборигены немедленно перестали смотреть в его сторону. Ага, понятие об интимном еще не растеряли… ну и ладно. Леман без толку постоял над кучей, застегнулся.

Интересно, а поесть дадут?

Он огляделся. Никто уже не обращал на него внимания. Нагая купальщица, женщина явно не первой молодости, вышла из-под водопада, неспешно и, как показалось Леману, напоказ, обтерла тело комком какой-то ветоши и, небрежно драпируясь на ходу в подобие грубой туники, продефилировала мимо. В одежде она выглядела лучше.

– Эй! – негромко позвал Леман.

– Да? – Женщина остановилась. Лишь легкое любопытство нарушало безмятежную доброжелательность ее лица.

– Прошу прощения, я тут нездешний…

– Я вижу.

– Словом, где бы мне раздобыть поесть?

Женщина наклонила голову набок и несколько мгновений пристально изучала чужака.

– Сильно голоден?

Леман только кивнул. Рот моментально наполнился слюной, кадык непроизвольно дернулся.

Женщина молчала. По-видимому, кормить чужаков задаром здесь было не принято. Значит, не совсем дикари, подумал Леман, хмыкнув про себя, значит, не так уж безнадежен этот мир…

Он разделил комбинезон на штаны и куртку, переложил нож в карман штанов, а куртку протянул женщине.

– Годится в уплату?

Женщина долго изучала ткань и покрой, вертя куртку так и этак, покачивая головой и временами удивленно присвистывая.

– Плохая одежда, – определила она наконец. – Но одной сытной кормежки стоит. Жди, я принесу.

Еда оказалась на удивление вкусной – холодная каша из зерен уже знакомых злаков, сдобренная пряной травой, с кусочками незнакомого мяса. Да еще ковш напитка, в котором Леман опознал пиво – странное на вкус, но несомненно пиво. И неплохое! Леман почмокал губами. Кой черт неплохое – отменное! Да за один рецепт этого пива любой пивовар из тех, кто сбывает свою продукцию поближе к военным базам, без колебаний заложит шакалью свою душонку и последние штаны в придачу! Узнать бы рецептик да не продешевить…

На миг Леман даже испугался мысли, что спасательная команда подберет его раньше, чем он узнает рецепт, но быстро опомнился. Какая такая спасательная команда? Капсула погибла, это ясно, и вряд ли его найдут без радиомаяка. Станут ли заглядывать в каждый каньон, обшаривать каждый уступ? Вряд ли. Еще рано терять надежду, но и слишком обольщаться тоже не стоит.

– Доволен? – спросила женщина.

– У-мм, – сказал Леман. – Неплохо. А пиво просто божественное.

– У вас что, религиозная община?

– Нет. А у вас?

– И у нас нет. Радхакришнан – тот немного проповедник, даже имя себе сменил, вообще-то его Михаем зовут, но не хочешь его слушать – пожалуйста. Не заставят и не прогонят. Уступчивость превыше всего, верно?

На всякий случай Леман кивнул.

– Я спросила только потому, что ты сказал «божественное». Странный оборот. Откуда ты?

– Издалека. – Леман решил не уточнять.

– Это я и так вижу. Говоришь с акцентом. Одежда у тебя такая, что сопреет за год. В твоих краях так шьют, да? У вас что, птицекрылов нет?

– А у вас? – спросил Леман.

– Сколько угодно. Как везде. Птицекрылы только Сумрачных уступов не любят, но ведь там никто и не живет… Или ты все-таки оттуда?

– Нет. Сумрачные уступы – это где?

– Везде, куда солнце не заглядывает. У вас не так, что ли? У нас-то каньон хороший, три урожая в год снимаем. Сам видишь, сколько тут людей. А на нижних уступах еще больше.

– А на верхних?

– Верхний жилой над нами всего один, ты разве не видел? Выше него плохие уступы: и узко, и холодно. Там только охотники иногда бывают, но они ведь летуны, им там не жить. – Женщина посмотрела на него испытывающе. – Странный ты все-таки… Прости, но я должна спросить: у тебя с головой все в порядке?

Леман кивнул.

– Послушай, я не навязываюсь, – сказала женщина, помолчав. – Не хочешь рассказать о себе – твое дело. У нас обиход понимают, неуступчивых нет. Ты к нам надолго?

– Не знаю. Как получится.

– Если тебе нужна твоя куртка, возьми ее обратно. Ты можешь рассчитаться за еду другим способом. Понимаешь, мой последний мужчина ушел к верхним, и у меня уже давно не было мужчины…

Леман подавился куском.

– Ты серьезно?

– Я всегда серьезно. Между прочим, меня зовут Идрис. Так что: да или нет?

– Еще не знаю, – пробормотал он. – Вот так, сразу…

– А у вас это бывает не сразу? – фыркнула Идрис. – Слушай, откуда ты такой чудной явился? Тебе нужно время, чтобы понять, хочешь ты переспать с женщиной или нет? Если да, ты спишь под моим одеялом. Если нет – спишь один, и никаких обид. Какое я имею право мешать тебе мерзнуть без твоего согласия?

– Я… кха! – Леман наконец заглотнул застрявший кусок. – Можно я дам ответ позже, ладно? Ты только не обижайся…

Женщина расхохоталась.

– Нет, ты правда чудик. Кто же на это обижается? Смешной ты…

Леман решился:

– Ты случайно не знаешь, где можно найти хороший передатчик?

– У нас, – Идрис ничуть не была удивлена.

На этот раз Леман поперхнулся остатками пива.

– Где?!

– Да вон он ползет.

Оставив без внимания дикий глагол, примененный к передатчику, Леман вскинул голову, вглядываясь туда, куда указывала рукой Идрис. Сверху, временами несильно стукаясь о скалу, спускалась на веревке большая плетеная корзина. Один из разнежившихся на солнышке бородатых бездельников нехотя взгромоздился на ноги и пошел принимать груз.

– Это и есть ваш передатчик? – Леман постарался не выдать горечи.

– Ну да. Не карабкаться же с грузом с уступа на уступ, а на летуна много ли навьючишь? У нас с верхними хороший передатчик, совсем новый. Тебе ведь хороший нужен? А тот, что с нижними, будем подновлять, как только снизу прутья получим, а то как бы дно не отвалилось. На самом нижнем уступе хороший лозняк растет, не будь его, пришлось бы передатчики из соломы плести, а разве солома порядочный груз выдержит? Сам прикинь.

Леман мысленно обругал дикарей, а заодно ни в чем не повинную науку семантику, отколовшую такой фортель. Оказывается, речь шла всего лишь о меновой торговле! Зря раскатал губу, зря сердце пропустило такт…

– А ваш уступ чем торгует? – спросил он.

– Зерном, веревками и горным воском. Ну и транзит идет, само собой. Сверху – кожи, перепонки, а то и яйца птицекрылов, если охота удачна; снизу – и не перечесть всего. Фрукты оттуда хороши, рыба, ну и, понятно, изделия… На третьем снизу даже кузница есть.