Алик Царёв - Побег

 Вовчик уже практически полностью вошедший в роль надзирателя,  Взялся за кастрюлю с холодной овсянкой.  На пояс повесил резиновую дубинку и поволок кастрюлю в  подвал к клеткам с пленниками.

 -Ну и вонизм тут у вас, надо хотя бы иногда мыться, - с порога заявил Вовчик затаскивая в подвал кастрюлю с овсянкой. Ответом ему  была гробовая тишина.

 -Сука,  шестеришь?-  раздался мрачный голос   из недр одной из клеток.

 -Парни тихо, дело тут такое, втерся я в доверие к этим пидорасам - извращенцам, пока все на мази. – Вовчик затараторил так  убедительно, что сам удивился своей сообразительности, - Этот носатый типа олигарх, так что просто бежать не получится, а  вот пидовка его сказал, что  вход в туннель до Литвы, где то прямо тут. Когда узнаю где точно и как туда попасть, сопру ключи, и все вместе рванём. Ну кроме козлов загубивших Васю Тёпленького, их надо ментам сдать, или с этими пидорами оставить.

 Все парни кроме Стёпы, привстали со своих лежаков и подошли к решеткам. Надежда  вырваться на свободу, не кому то одному, а всем сразу почти окрылила.

 -А еще я вам курева спёр,- доложил Вовчик давая каждому по пачке «Примы» и тем совершенно реабилитируясь в их глазах. Только сидящему в оковах Сибиряку и даже не подошедшему к решетке Стёпке, Вовчик не дал  курева.

 В открытое окошко  под самым потолком подвала проникал воздух, а из окошка доносились возгласы пленников и щебетанье  Вовчика-малого. Рядом с окошком, но так что бы не быть замеченным изнутри, стоял Вадим и внимательно слушал.

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

 Сибиряка расковали только к вечеру. Он не мог двигаться самостоятельно, потому в клетку его пришлось затаскивать Вовчику.

 Несмотря на то, что еще с утра Вовчик сам сидел в клетке, после обеда он стал настоящим надзирателем, жестоким, и периодически играющим в милосердие.

 Ночью Вовчик малой пережил нечто страшное.

 Где то часа в три ночи, он проснулся от холода, хотя когда засыпал было жарко, потому лежал в постели поверх одеяла. Ощущение присутствия кого то в комнате было очень реалистичным. Сначала он решил, что это Вадим пришел в каморку служащую ему комнатой, что бы его домогаться.

 Но нечто в темноте не двигалось и не шевелилось. Нечто или некто стояло в дверях, и смотрело на Вовчика малого.  Парень покрылся гусиной кожей от страха и на теле выступил холодный пот.

 Некто  шагнул вперед и Вовчик увидел парня, бледного с воспаленными глазами.  Он был сверстником Вовчика, а может и помладше, с длинными до плеч светлыми волосами и в белой хламиде с черным крестом на груди. Такие Вовчик видел в кино про Александра Невского. Несмотря на то, что они оба находились в помещении,  дул сильный ветер, хламида на парне и его волосы завевались от ветра, а Вовчик чувствовал ветер своим телом. Он хотел забраться под одеяло, но не мог пошевелить, ни рукой ни ногой. Луна через окно освещала  мрачное юное лицо  рыцаря, его огромные ледяные глаза.  Вовчик хотел закричать, но воздух не хотел выходить из легких.

 Крестоносец тем временем выхватил из ножен длинный блестящий меч, и взяв его обоими руками лезвием вниз занес над Вовчиком, целя прямо в грудь.  Онемевший Вовчик не смог закрыть глаза, и живо представил себе как меч вонзается ему между ребер.

 Но в этот момент рыцарь остановился и изо рта его потекла черная кровь. Такая же черная кровь хлынула из глаз, сами глаза со стуком выпали из глазниц и покатились по полу. Неожиданно черная кровь вспыхнула, и  секунду спустя весь рыцарь стоял перед Вовчиком объятый пламенем. Еще секунда и из гудящего огня меч к Вовчику протягивал обугленный скелет.

 Не успел Вовчик испугаться пожара, как пламя погасло, а сам рыцарь рассыпался на полу кучкой черного праха.  Оцепенение прошло, и Вовчик  нагнулся с кровати, что бы глянуть на прах. С колотящимся от ужаса сердцем он встал с кровати и нагнулся над кучкой пепла на дощатом полу. 

 Неожиданно пепел зашевелился и стал преобразовываться в мелких толи жучков, толи таракашек.  Эти жучки копошась уползали в щели между досками пола, и менее чем через минуту на полу уже ничего не было. Только в воздухе висел смрадный запах гари.

 Вовчик вышел в кухоньку, где они с Вадимом обедали, сердце бешено колотилось. Он выпил всю воду из чайника через носик. Страха уже не было. Что это было? Сон или явь?

 Вовчик сел на табуретку.

 «Надо идти спать», сказал он сам себе и пошел назад  в каморку, которой предназначили быть его спальней. Войдя в спальню, Вовчик почувствовал, что в комнате довольно жарко.

 На следующий день,  Хозяин выдал задание, парней надо заковать в кандалы, и отвести работать на участок за домом, выковыривать из земли  камни, и относить их к ограде. Инструмент, кайла, лопаты носилки в подсобке, кандалы там же.

  К заковыванию в кандалы, утомленные от страха и безделья парни отнеслись с безразличием.  Хотя Олег только изобразил безразличие, он все еще надеялся убежать, и выход на воздух нёс с собой не только смену обстановки, но и возможности для побега.

 Парней провели на место работы. Олега оно разочаровало отсутствием  возможностей для побега. Это был задний двор дома,  большой по площади не менее пятидесяти соток, но со всех сторон огороженный высокой,  около трех метров  каменной стеной, вдоль которой зеленели заросли крапивы и чертополоха.

 Лето не пожалело для этого дня яркого солнца. Было только девять утра, а уже подкрадывалась  настоящая жара. 

 Сопротивляться никто и не думал. За их спинами на пригорке стоял Вадим с калашом на взводе, а между ними прохаживался Вовчик, бледноватый и помятый, но с кожаной плетью в руке.  Конечно, против лом нет приёма, но зато огнестрельное оружие – аргумент более весомый чем лом.

 Обессиленные от скудного питания парни еле ворочали ногами закованными в железо.  Солнце играло лучами на полуобнаженных потных и грязных телах, и начинало напекать головы. Кайла звенели о камень, кандалы звенели от движения.

 Вадим распорядился принести ветошь, из которой пленники повязали на головы что типа арафаток,  что бы солце не сильно жгло и плечи, но через какое то время любой шаг стал даваться с трудом.

 Камни были огромные, куски гранита оставленные ледником некогда покрывавшим Европу, тяжелые. За один раз в носилки можно было положить не более двух, но чаще носили вообще по одному.

 Неожиданно к Олегу сзади подошел Степан Гузько, будто помогая вытянуть из земли валун , и сказал на ухо, - убежим?

 -Как? – Олег покосился на автоматчика, темными очками и соломенной шляпой, напоминающего  сицилийского мафиози.