Филип Фармер - Пробуждение каменного бога

Теперь же, хотя он и не мог держать дочь подле себя, у него было достаточно причин оттянуть ее замужество. Она была правой рукой Каменного Бога и останется таковой, пока тот захочет, чтобы она ему служила. Разве кто-нибудь в племени будет против?

Открыто — никто. Поэтому Авина оставалась с богом до отхода ко сну, а потом возвращалась в отцовский дом. Иногда она жаловалась, что отец удерживает ее допоздна за беседой и она не высыпается. Когда Улисс напомнил, что может это запретить, она умоляла, чтобы он ничего не говорил. В конце концов, разве нельзя чуть недоспать ради отцовского счастья?

Между тем Улисс стал больше разбираться в речи вуфеа. Она казалась ему довольно простой, за исключением только определенных незначительных вариаций гласных, применяемых для выражения чувств и отношений к этим чувствам. Он также брал уроки языка у заключенных вагарондит. Тот был абсолютно чужд вуфеа, насколько он мог определить, хотя любой школяр, допусти его к архивным записям (которых, конечно, не было), проследил бы, что они происходят от одного предка. Собственно так же любой новичок мог заподозрить, что гавайцы, индонезийцы и таитяне имеют одного общего предка. Но у вагарондит было очень много труднопроизносимых звуков. Его структура напоминала ему алгонквианские языки, хотя, конечно, весьма отдаленно.

Общий язык аурата казался чуждым и тому и другому. Его звуки были просты, синтаксис не сложен и похож на эсперанто. Он спросил Авину, откуда тот произошел и она ответила, что его придумали дулулики. Собственная речь дулуликов была для остальных недосягаемой, поэтому они и придумали аурату. «Для всего мира». Каждый мог сказать что-то на аурату, а торговые, военные и мирные переговоры проводились только на нем.

Улисс выслушал ее описание дулуликов и решил, что они — плод воображения ее племени. Таких существ быть не могло.

Еще он выяснил, что вагарондит копили для ежегодного фестиваля конфедерации вуфеа. Там пленных подвергнут пыткам, а потом бросят ему в жертву. На первый раз он только узнал, где на диске под троном прольется кровь.

— Сколько дней до фестиваля Каменного Бога, — спросил Улисс.

— Точно одна луна, — ответила она.

Он поколебался и потом проговорил:

— А что если я запрещу пытки и убийства? Что если я велю отпустить вагарондит?

Глаза Авины широко раскрылись. Был полдень и ее зрачки казались черными щелочками на фоне голубых озер. Она приоткрыла рот и провела своим розовым остреньким язычком по темным губам.

— Простите, Повелитель, но зачем вам это понадобилось, — сказала она.

Улисс не думал, что она поймет, если он станет объяснять понятия жалости и сострадания. Эти черты у нее были, она казалась очень чувствительной, нежной и ранимой, насколько был способен ее народ. Но для нее вагарондит были даже хуже животных. Он не мог презирать ее за это. Его собственный народ онондага и сенека чувствовали то же самое, как и другие его предки — ирландцы, датчане, французы, норвежцы.

— Скажи мне, — попросил он, — это правда, что вагарондит тоже считают меня своим богом? Разве они не совершили свой великий набег только для того, чтобы перенести меня в свой замок?

Авина хитро взглянула не него, затем ответила:

— Ты же бог, тебе видней.

Он заломил руки и выдохнул.

— Сколько раз я тебе уже говорил, что мои мысли в камне слишком изменились. Я ничего об этом не помню, хотя, несомненно, верю, что все еще вернется на свои места. Единственное, что я отлично понимаю, так это то, что вагарондит — такие же мои люди, как и вуфеа.

— Что? — вымолвила Авина и потом добавила тихим голосом, — мой Повелитель? — Она была потрясена.

— Когда бог, наконец, заговорил, он сказал совсем не то, что от него ожидали услышать, — проговорил Улисс. — Зачем же богу говорить то, что уже знает каждый. Нет, бог видит дальше и глубже любого смертного. Он знает лучше, что нужно его народу, даже если тот так слеп, что не может сказать, что будет хорошо, а что — плохо на долгом пути вперед.

Наступила тишина. В комнату влетела муха и Улисс подивился, как живуча эта зараза. Если бы человечество было достаточно развито, то… А потом он подумал, что вряд ли человечество было достаточно развито. Даже в 1985-м казалось, что оно выродится само по себе благодаря голоду и загрязнению окружающей среды. А вот обычное домашнее насекомое, его дальний родственничек, таракан, процветал и буквально наводнил деревню.

— Я не понимаю только, что мой Повелитель этим достигнет, — сказала Авина, — или почему старинные жертвоприношения, которые удовлетворяли моего бога много веков подряд и против которых он никогда не говорил ни слова…

— Тебе придется молиться, чтобы понять, Авина. Слепота ведет к смерти, ты же знаешь.

Авина закрыла рот и потом кончиком языка облизала губы. Он осознал, что туманные утверждения только приводят их в панику, что за ними те видят только плохое.

— Иди и скажи вождям и жрецам, что я хочу держать совет через время, которое понадобится человеку, чтобы не торопясь обойти все в округе. И скажи рабочим, чтобы потише стучали по крыше, пока мы будем держать совет.

Авина вскочила и выбежала из зала, и в течение пяти минут все приглашенные, что были не заняты охотой, собрались внутри замка. Улисс сидел на громадном, холодном гранитном троне и объяснял, чего он собственно хотел. Они казались ошеломленными, но никто не возражал. Аузира сказал:

— Наш Повелитель, так что же ты в действительности хочешь получить от такого союза?

— С одной стороны, я хочу прекратить эту бесполезную резню. С другой, я стремлюсь отобрать из вуфеа и вагарондит лучших бойцов для экспедиции против Вурутани.

— Вурутани! — забормотали они в страхе и ужасе.

— Да, вурутаны! Вы удивлены? Вы ждете, чтобы исполнились древние пророчества?

— О, да, Повелитель, — сказал Аузира. — Будто в самую суть, наши колени дрожат, а кишки ушли в пятки. (У вуфеа храбрость находилась в кишках).

— Я поведу вас против Вурутаны, — сказал Поющий Медведь. Он только не знал, что такое Вурутана и как с ним бороться. Он постарался как можно больше выудить сведений, не подав им вида о своем невежестве. Он не думал, что стоит показывать забывчивость по отношению к Вурутане. Это сошло бы с другими, незначительными вещами, но Вурутана был так важен, что он не смог бы забыть и малейших деталей. Так, по крайней мере, считали вуфеа. — Вы пошлете гонца в ближайшую деревню вагарондит и расскажете им о моем появлении, — сказал он, предоставив им самим вырабатывать практические методы подхода к злейшему врагу. — Скажите, что я скоро нанесу им визит, и что мы доставим пленников вагарондит, если они, конечно, обеспечат нам безопасность, и там их освободим. А вагарондиты освободят всех вуфеа, какие только у них имеются. Мы будем держать большой совет, а потом пойдем в другие деревни вагарондит и проведем там собрания. Я выберу бойцов вагарондит. Я хочу сопровождать вас, и потом мы пересечем прерии и пойдем в поход против Вурутаны.