Андрэ Нортон - Повелитель зверей: Повелитель зверей. Повелитель грома

Но перепуганная лошадь могла понести, поэтому Шторм спрыгнул наземь, отпустив поводья и двигаясь так, чтобы оказаться между ящерицей и перепуганным табуном. Несколько коней уже кинулись врассыпную, тяжело стуча копытами.

Частью разума, не занятой подготовкой к сражению, Шторм успел удивиться, почему это йорис напал на стадо в необычной обстановке. Отличный охотник, йорис не стал бы заходить к лакомому мясу с подветренной стороны, пугая собственный обед своим же запахом. Ни одна ящерица не может состязаться в беге с перепуганной лошадью. Значит, заходя с подветренной стороны во время охоты, йорис мог рассчитывать исключительно на внезапность нападения. Нет, здесь что-то не так.

Чешуйчатая тварь поднялась на задние лапы, стараясь передними достать Сурру. Но слепая ярость взбесившейся рептилии не могла причинить вреда гибкой Сурре, неуловимо уворачивавшейся от когтей всего в каком-нибудь сантиметре от мёртвой хватки ящерицы.

Индеец издал особый свист — свист общей тревоги, и Баку не заставила себя ждать. Наверное, она учуяла схватку. Ночь — не самое лучшее время для орлиной охоты, но теперь вмешательство Баку могло существенно помочь. Баку просто рвалась убивать. Острые, кривые — словно смертельные кинжалы — когти орлицы зацарапали по чешуе ящерицы. Крылья лупили по глазам твари. Пытаясь сбросить непрошеного седока, тварь замотала головой, выгнув шею назад всего на мгновение, которого Шторму вполне хватило, чтобы сделать выстрел, так как йорис обнажил уязвимую щель. Ведь заряд, выпущенный из станнера, способен обездвижить существо гораздо больших размеров, чем йорис. Тварь, получив такой удар в нежную шею, зашаталась, словно драчун, получивший по носу, замолотила передними лапами по воздуху и в конвульсиях упала.

Шторм занёс нож над горлом ящерицы. Им двигал охотничий инстинкт. Тягучая тухлая кровь облепила пальцы. Теперь эта большая ящерица-йорис больше не выйдет нарушать правила охоты.

Даже убитый, йорис наводил ужас на табун, напрочь перепуганный одним только запахом твари. Кинувшись прочь, животные в панике разбежались по всей степи. Произойди нападение йориса где-нибудь подальше, Ларкин уже не собрал бы обратно в табун множество коней. Но так как жеребцы, разбежавшиеся по округе, ещё не были привычны к долгим выгонам и не приспособились к одиночному выпасу, их легко можно было вновь сбить в кучу, хотя бы в течение суток-двух, которые могли бы пойти на путешествие, а не на сбор коней по степи.

На следующий день, уже после полудня, Ларкин подскакал к фургону с поклажей и позвал одного из ветеранов, прибывшего чуть ранее него.

— Дорт! — лицо Ларкина осунулось, глаза запали. — Я услыхал, вниз по реке Таларп есть лагерь охотников Норби. Мы могли бы нанять у них несколько объездчиков. Тогда под присмотром оказался бы вдвое больший участок степи.

Ларкин соскочил с коня и направился к фургону-кухне, чтобы взять что-нибудь из еды.

— Ты ведь немного знаешь «речь-на-пальцах», язык жестов. Съезди по реке, найди Норби. Скажешь вождю, что я заплачу жеребцом из табуна или парой годовалых кобыл.

Повар протянул Ларкину миску, тот жадно отхлебнул из неё.

— Ну, ребята, сколько пригнали сегодня? — Ларкин повернулся к Шторму.

— Семерых, — индеец указал на невысокий корраль, который был возведён специально для отбившегося и распуганного йорисом молодняка, пойманного в степи. — Возможно, некоторых из них придётся объездить для верховой езды. На имеющихся у нас конях всю работу не выполнить.

— Ну да! — разозлился Ларкин. — Ты и представить себе не можешь, как быстро могут бежать эти четвероногие идиоты. И как далеко.

— Могу. Если их умышленно напугать.

Шторм обождал реакции на свои слова. Когда Ларкин и Дорт изумлённо посмотрели на него, землянин продолжил:

— Йорис, который напал сегодня ночью на стадо, шёл с подветренной стороны.

Дорт Лансин согласно закивал:

— Парень говорит дело, Пат. Вполне можно подумать, что эта тварь нарочно распугала нам полстада, будто специально хотела всех разогнать.

— Если поверить этой гнусности… — Пат Ларкин схватился за трубку станнера. Глаза сощурены, улыбку как ветром сдуло.

— Кого ты хочешь уложить, Пат? — сердито рассмеялся Дорт. — Если кто-то и подогнал к твоему стаду йориса, так этот умник давно уже рыщет по степи, собирая твоих коней. Или ты думаешь, он останется рядышком с тобой и подождёт, когда ты его наконец поймаешь? Не стоит обвинять собственных наездников…

— Зато Норби могут найти его по следам. Дорт, с тобой поедет Шторм. Он хотя и молод и чужак, но голова на плечах у него имеется. Если по дороге вам попадутся отбившиеся кони, сгоняйте их. Правда, я не знаю, кто их будет пасти, пока вы прогостите у Норби. Шторм, а твоя дрессированная кошка не сможет приглядеть за ними в степи? Если бы не нападение йориса, я всё равно нанял бы кого-нибудь из Норби следить за табуном.

Приноровившись к конскому галопу, Сурра легко пробежала рядом со всадниками весь путь до низовьев реки. А Баку обеспечивала поддержку с воздуха как зоркий вперёдсмотрящий. Она и увидела первой лагерь охотников Норби вдали. Чтобы привлечь внимание землянина, Баку опустилась на скалу впереди всадников. Затем резко снялась и полетела на юг, прямо к лагерю Норби. Шторм и Дорт повернули коней за орлицей.

Почуяв близость воды, лошади ускорили шаг, топоча по извилистой тропе между кустов пыхтуна. Наполненные дурманящим семенем плоды этого растения свисали с веток будто надутые матерчатые шары-муфточки. Сурра пробиралась впереди кавалькады, почти неразличимая в траве, но чутко ловящая шорохи любых существ, которые могли быть опасны.

Внезапно Дорт остановился и взмахнул рукой. Индеец также остановил коня. Сурра распласталась в траве, Баку опустилась рядом с ней.

— Нас заметили? — тихо спросил Шторм.

— Да. Но мы не увидим наблюдателя Норби, пока он не захочет показаться нам на глаза, — Дорт отпустил поводья и, поднеся ладони ко рту, издал протяжный крик: — Иа-а-а-а-а!

У Норби гортань устроена так, что издаваемые ими звуки невозможно сымитировать. Просто понимать речь Норби — и то уже трудная задача для уха, привыкшего к человеческим словам и способу их произношения. Однако между людьми и Норби практиковалась весьма гибкая система общения, которой и воспользовался Дорт. Он живо зашевелил пальцами, да так, что невозможно было различить один условный жест от другого. Но вскоре стало совершенно очевидно, что безмолвное послание Дорта было принято и понято: над пнём неподалёку поднялась зыбкая тень, предоставив Шторму возможность лицезреть живого Норби как он есть, а не на экране три-ди-визора.