Влад Поляков - Конфедерат (СИ)

Неудивительно, что вид у мисс Сары становился все более недоумевающий и... печальный. Наверняка понимала, что может продолжать вопить и бросаться в мой адрес привычными обвинениями, вот только... Ситуация то будет совершено иной — и она, и я будем знать, что обвинения то откровенно липовые.

Уже перед самым выходом из самолета я лишь с очень легкой иронией поинтересовался, обращаясь к ней:

— Ну так что, мисс Дженкинс, в всеете последних событий имеет ли смысл наша экскурсия по Детройту? Или достаточно будет и тех свидетельств, которые отражены как в моих материалах, так и в тех, которые я показывал вам лично и достоверность которых вы столь дотошно проверяли?

— Мы продолжим! Я должна... удостовериться.

— Нам дали инструкции, мистер Доронин, — а это уже Гоббс прорезался. — Мы должны будем отчитаться перед советом директоров о проделанной работе. Я не хочу быть уволенным.

Что ж, пусть будет так. Будем вам экскурсия по городу, причем по различным его местам. Вот только нутром чую, что приятных впечатлений от нее не появится. Да и откуда бы им взяться в этом гниющем и рассыпающемся в ничто городе?

Для начала, следовало решить вопрос с транспортом. Этим я и занялся сразу же после заселения в гостиницу. Вроде бы одна из лучших в городе, а ощущение того, что вокруг все не то и не так никуда не уходило. Я понимал причины возникновения, а вот Гоббсу и Дженкинс пришлось объяснить. Прямо в холле, куда мы спустились после того, как закинули невеликий багаж в номера.

— Научитесь чувствовать направленные на вас взгляды. Ловить тени эмоций, на вас обращенных. Сейчас это легкое удивление, неприязнь и предвкушение. Удивление от того, что сюда прибыли белые. Неприязнь вследствие того, что местные, с позволения сказать, афроамериканцы считают этот город своим. Предвкушение от того, что они знают — в относительно ближайшем будущем здесь будут только они и никто из столь ненавистных им «снежков» не будет обладать тут ни малейшим влиянием.

— Ну это уже...

— Доказательства последуют в самом скором времени, — оборвал я вякнувшую было что-то Сару. — На своей нежной шкурке почувствуете. Хотя чего время то тянуть... Эй, ты. Да-да, именно ты, — поманил я пальцем одного из гостиничных работников, негра лет тридцати пяти. — Хочешь сотню баксов?

— Хочу! — подойдя, тот алчно уставился он на купюру, которую я держал в руке. — Чё надо, мистер?

— Ответить на несколько вопросов о творящемся в городе, — заметив, что негр малость скис и понимая причины, я уточнил. — Здесь нет ни журналистов, ни копов. Вот эти двое — шишки из строительной корпорации. Хотят тут земли прикупить и отели строить. А я у них вроде как проводник по той стороне жизни, которую эти «белые воротнички» из окон офисов сроду не увидят.

— Чё-то не понимаю, бро!

— Говорю попроще. Я от тех ребят, которые держат за глотку немалую часть Нью-Йорка. Русская мафия короче. Слышал?

Слышал. Насторожился, но слушает, теперь уже куда более спокойный. А вот двое работников корпорации стоят и тихо обтекают от глубокого разрыва шаблона. Хорошо хоть под руку не лезут. Наверное дошло, что таким образом я всего лишь создаю соответствующую атмосферу для разговора с объектом.

— Ты не коп, да! Винни не лузер, Винни понял, — сразу изменилась речь негра, которому больше не надо было даже пытаться проявлять несвойственные ему манеры. — Сотка баков это хорошо, но я тебе ничего такого не скажу.

— Мне и не нужно знать секретов ваших банд. Этот город моему боссу не интересен, он лишь выплатил старый должок. Послав меня как проводника, чтобы этих двух, — жест в сторону Гоббса и Дженкинс, — не обидели ненароком. А это легче сделать, если они будут знать, куда им не следует соваться в темное время, а куда вообще не следует. Именно это и стоит сто баксов. Хоп?

— Йо, бро, это стоит сотки. Это я скажу. Вам, «снежкам», ночью вообще из домов не высовываться. Братья любят жирных белых цыплят. У них в кармане мобила, баксы, кредитки! Да и прикид хорош, скупшики берут!

Округлившиеся глаза Сары, гримаса отвращения на лице Гоббса. Ну а негр Винни, обладающий полным отсутствием присутствия манер и невеликим мозгом, продолжал распинаться. Особенно когда я достал еще полсотни. Для увеличения интенсивности словесного потока.

— Эта белая цыпочка пусть оденется по другому. С такими сиськами, да в такой прозрачной блузочке, — говоря, он с неприкрытым вожделением смотрел на упомянутые части тела. Еще чуть-чуть и облизываться начнет. — Чувак, да она и нескольких шагов вне центра не пройдет, как любой брат ее на плечо и в тачку. Прямо там и трахнет, потом с другими братьями, разом...

— Полиция...

В ответ на это вырвавшееся из ротика мисс Сары слово Винни захихикал своим тоненьким голосом. Глумливо так, противно. Хотя и я сам не смог удержаться от усмешки. Мало того, решил окончательно прояснить ситуацию:

— Я то знаю, а вот этой мисс надо бы тоже узнать. Скажи-ка, Винни, что сделает полиция, получив заявление от белой, которую хором оттрахали твои соплеменники на своей территории?

— А ничего, мистер русский! Скажут лишь, чтобы цокала в больничку, синяки пудрой мазать. У нас тут эта, как ее... Бро, ты же умный, все русские хоть и бешеные, но умные! Ну, я ж слово это и не скажу...

— Толерантность? Политкорректность?

— Йоу! Типа она... они две сразу! Если копы схватят черного брата, белый адвокат всегда его вытащит, А если «снежок» попробует что-то сделать, его свои же и посадят. Надолго!

— И последний вопрос, — появилась еще купюра в полсотни баксов. — Скажи вот этим двум... «снежкам, — пренебрежительно скривился я, понимая, что эти двое такого прозвища таки да заслуживают своей глупостью и бесхребетностью, — почему твои соплеменники из Гарлема, что в Нью-Йорке, и носу не кажут в Брайтон и прилегающие районы? А в другие — легко и без проблем.

Винни поскреб затылок, явно осмысливая поступившую информацию. Дело для него было не слишком привычное, поэтому пауза длилась довольно долго. Наконец он отмер и заявил:

— Чувак, это ж просто! А они что, не знают?

— Они — нет. А мне не верят.

— Во лузеры! Баксов много, а такого не понимают. Гы! Если братья из Гарлема вывернут карманы кому-то на территории русских или там латино — их там же и кончат. Или руки битами переломают! И будет сотня свидетелей, что скажут копам нужное. Типа что этот чел пил виски с ними с утра и до заката.

— А обычные, как ты говоришь, «снежки»?

— Ничего не сделают. И вообще, президент у нас теперь тоже черный брат! Он своих в обиду не даст, йоу! И та белая чувиха, которую он после себя поставить хочет, она тоже это... за нас. Потому как дура, вот!