Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима

– Мне приходилось иметь дело с разными головорезами, когда я держала таверну в Равенне. Так что здешние любители скандалов вряд ли доставят много хлопот, особенно когда узнают, что мой сын старший центурион Четырнадцатого легиона. – Она с нежностью взяла сына за руку.

– Верно, – подтвердил Макрон. – Всякому, кто посмеет обидеть мать, придется иметь дело со мной, а до сих пор это еще никому не сходило с рук.

Глядя на крепкую мускулистую фигуру римского офицера, на покрытое шрамами лицо и руки, капитан не сомневался в серьезности его слов и намерений.

– И все же зачем вам понадобилось забираться в эту дыру, госпожа? Куда выгоднее и безопаснее открыть таверну в Гесорациуме. Торговля там идет бойко.

– Именно здесь можно заработать большие деньги, если быстро сообразить, куда дует ветер, – поджала губы Порция. – К тому же, кроме сына, у меня нет никого на всем белом свете, и я хочу всегда быть рядом, насколько это возможно. Как знать, может, после отставки он станет работать вместе со мной.

В глазах Макрона сверкнул озорной огонек.

– Ценная мысль! Вино и женщины под одной крышей! Чего еще желать мужчине?

Порция шлепнула сына по руке.

– Все вы, военные, одинаковы! Одно на уме! Но как бы там ни было, я наживу состояние в Лондинии и останусь здесь до конца своих дней. Поступай, как знаешь, Макрон, а я остаюсь в Лондинии – тут мой последний приют.

Корабль быстро приближался к пристани, и вскоре стоящим на палубе людям ударил в нос едкий запах торфяников, смешанный с вонью сточных канав и древесным дымом, от которого запершило в горле.

– Вот тут и вспомнишь свежий морской воздух, – морща нос, пробормотал Катон.

Места встать на якорь не нашлось, и капитан отдал приказ продвинуться в конец вереницы кораблей выше по реке.

– Придется ждать своей очереди, – извиняющимся тоном обратился он к пассажирам. – Если желаете, можете остаться на борту, или прикажу своим парням доставить вас на берег на ялике.

Катон отошел от перил и принял решительный вид, как и подобает военному командиру. Этой манере он научился в свое время у Макрона.

– Едем на берег. Нам с центурионом нужно как можно скорее предстать перед местным начальством.

– Слушаюсь, господин. – Капитан потер лоб, мгновенно сообразив, что вольностям, уместным во время путешествия, наступил конец. – Немедленно распоряжусь.

Он сдержал слово, и как только судно встало на якорь, походные вещи офицеров и сундуки, принадлежащие Порции, были вынесены из трюма на палубу. На воду спустили маленький тупоносый ялик, и двое крепких гребцов помогли пассажирам в него сесть. Места хватило только на троих, а вещи было решено доставить на берег позже. Катон спустился в ялик последним и, ступив на шаткое суденышко, отчаянно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, а затем тяжело шлепнулся на скамью. Макрон смерил друга усталым взглядом и досадливо прищелкнул языком. Гребцы налегли на весла, и ялик двинулся в сторону пристани. По мере приближения к Лондинию пассажиры разглядели на поверхности реки жирные полосы от нечистот, вытекающих из сточных труб вдоль пристани. В застойных водах у пристани плавали обломки бревен и прочий мусор, среди которого в поисках съестного сновали крысы. В конце пристани из воды выступали деревянные ступени, и гребцы направили ялик в их сторону. Когда ялик подошел ближе, один из гребцов протянул весло, чтобы зацепиться за скользкий канат, выполнявший функцию отбойного бруса. Так и держался, пока его товарищ накидывал петлю на причальную тумбу.

– Ну вот и приехали, госпожа! – улыбнулся матрос и принялся помогать пассажирам.

Первым на берег вышел Катон, а все остальные взобрались за ним по ступенькам на пристань и оказались на многолюдной улице, пролегающей между кораблями и складскими помещениями. Холодный весенний день наполнял гул голосов, сквозь который слышались рев мулов, свист хлыстов и окрики надсмотрщиков, подгонявших скованных цепью каторжников. Зрелище выглядело весьма хаотично, но Катон видел в каждой мелочи свидетельство огромных преобразований, пришедших на остров, в течение почти ста лет сопротивляющийся власти Рима. Хорошо ли, плохо ли, в Британии настало время перемен, и когда будет подавлен последний очаг сопротивления, новая провинция приобретет желаемый вид и станет частью империи.

Макрон присоединился к товарищу и, оглядевшись вокруг, пробормотал:

– Добро пожаловать в Британию… На задворки цивилизации, в самую жопу мира.

Глава 3

Вскоре вернулась лодка с вещами путешественников. Макрон подошел к небольшой группе людей, собравшихся возле ближайшего склада.

– Мне понадобятся носильщики, – объявил он громким командным голосом.

Мужчины тут же бросились к центуриону, и он выбрал нескольких покрепче. Один из них носил кожаный ободок вокруг головы, чтобы буйные светлые кудри не падали на лицо. Под кожаным ободком на лбу отчетливо виднелось клеймо, в котором Макрон сразу же узнал знак бога Митры. Эта религия пришла с востока, и число ее последователей в рядах римской армии стремительно росло.

– Ты ведь бывший солдат, верно?

– Так и есть, – кивнул мужчина. – Служил в армии, пока силурское копье не покалечило ногу и я безнадежно не охромел. Теперь мне не под силу угнаться за товарищами, и начальству пришлось отправить старого солдата на покой.

Макрон пригляделся к собеседнику. Поверх туники накинут изрядно поношенный солдатский плащ, а подошвы сапог привязаны к верхней части клочками ткани.

– Что ж, попробую угадать твою дальнейшую судьбу. Профукал выходное пособие и в результате вынужден влачить жалкое существование, так?

– Верно, господин, – подтвердил бывший солдат.

– Назови свое имя и подразделение, в котором служил.

– Легионер Марк Метеллий Децимус, Второй легион, – вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал он и тут же с исказившимся от боли лицом схватился за бедро.

– Второй, говоришь? – Макрон в задумчивости погладил подбородок. – Мои бывшие сослуживцы. Вернее, наши. – Он показал большим пальцем в сторону Катона. – Служили вместе под началом легата Веспасиана.

– Это было до моего вступления в ряды легиона, – с сожалением в голосе признался Децимус.

– Ладно, Децимус, бери под свою команду этих людей и принимайся за работу. Наши вещи вон там, на пристани. Видишь моего друга и женщину, что стоит рядом?

Децимус глянул в указанном направлении и криво усмехнулся.

– Старовата для вашего приятеля. Разве что у нее куча денег… Тогда возраст значения не имеет.