Бертрис Смолл - Лучиана, кроткая невеста

– Сплетни рождаются на пустом месте, – пробормотала Лучиана.

– Вы намерены и впредь жить в этом доме? – сухо осведомилась сноха.

– Разумеется. Куда же еще мне идти?

– Если бы вы вернулись к родителям, наша семья могла бы переехать сюда.

Лучиана снова рассмеялась.

– Да избавят меня Господь и святая Анна! Снова жить с матушкой? Ни за что на свете! А если сплетни утверждают, что Норберто, как преданный сын, порою поднимается наверх, чтобы немного развеселить бедную одинокую вдову своего любимого отца, то назовите их досужим наветом.

– Хотите, чтобы я одобрила подобное распутство? – в ярости закричала сноха. – Как вы смеете!

– Возвращайтесь-ка лучше домой, Анна-Мария, – вздохнула Лучиана. – Разговор начинает действовать мне на нервы.

– Вы меня прогоняете?

– Наверное, да, – пожала плечами юная свекровь. – Прошу, уйдите немедленно.

«Бедный Норберто, – подумала она. – Вечером, после работы, ему придется выслушать сцену в вольной интерпретации жены – несмотря на то, что сейчас от него не утаилось ни единое сказанное слово».

– Хочу попросить прощения. – Едва за взбешенной супругой закрылась дверь, Норберто вышел из мастерской. – Я доказал Анне-Марии безосновательность сплетен, и она даже согласилась, но от глупых претензий все-таки не удержалась. Увы, чувство меры ей чуждо.

– Сожалею, что вечером вам предстоит повторение спектакля, – заметила Лучиана.

– Что ж, кажется, сегодня придется задержаться на работе, – с грустной улыбкой отозвался пасынок.

– В таком случае прикажу служанке принести вам горячий ужин, – заключила мачеха. – Труд ваш нелегок.

– Спасибо, – поблагодарил Норберто, вернулся в мастерскую и закрыл за собой дверь.

Следующие несколько недель промелькнули незаметно. Лучиана нарушила режим строгой экономии и наняла двух носильщиков, чтобы пользоваться паланкином в любое время. Оба были родственниками преданных слуг, а потому заслуживали полного доверия. К тому же новые работники испытывали искреннюю благодарность за возможность заработка: в то время во Флоренции найти место было очень трудно.

К счастью, взрослый образованный сын одного из носильщиков с удовольствием согласился заменить госпожу в книжном магазине. Норберто с женой очень обрадовались, а Анна-Мария заявила, что присутствие в доме еще одного мужчины репутации ее мужа не повредит. Правда, трудно предположить, что будут говорить о мачехе, но это ее не касается. В ответ Лучиана лишь рассмеялась.

Каждое утро она начинала с посещения церкви и неизменно встречала там лорда Лайла. Граф приветствовал ее улыбкой и коротким, едва заметным кивком. Затем путь лежал в магазин отца, где предстояло сначала навести порядок в бухгалтерских книгах, а потом до вечера хозяйничать в торговом зале. Сам Джованни Пьетро д’Анджело появлялся все реже, а Марко предпочитал работе общество любовницы, так что бизнес сосредоточился в изящных ручках синьоры Аллибаторе.

– Что ты будешь делать, если я вдруг заболею? – спросила Лучиана брата.

– Это невозможно, – невозмутимо ответил тот. – Ты никогда не болеешь.

– Но ведь может случиться так, что меня здесь не окажется, – возразила сестра. – Как поступишь тогда?

– С какой же это стати тебя вдруг здесь не окажется? – удивился Марко. – Ты вполне здорова и сама сказала, что снова выходить замуж не собираешься. Что же еще способно помешать работе?

– Например, могу отправиться в дальнее путешествие, чтобы навестить Бьянку в таинственном Эль-Динуте и Франческу в Террено Боскозо, – пояснила Лучиана. – Или уеду в Венецию, чтобы помочь Луке выбрать достойнейшую из невест. Не забывай, что мы с ним близнецы!

– Бросить магазин все равно не сможешь, – важно заявил Марко, надеясь, что уверенный тон отметет все возражения.

– Это почему же?

– Потому что не позволю, – ответил он с лукавой улыбкой. – Поскольку я намного старше, а мужа у тебя нет, придется слушаться и подчиняться, сестричка.

Лучиана осталась невозмутимой.

– А вот мне почему-то кажется, что это я тобой руковожу. Если не пожелаешь меня услышать, придется обратиться за помощью к маме. Время траура подходит к концу. Нет ничего странного, если у меня появятся кавалеры, независимо от того, собираюсь я снова замуж или нет. Всегда найдутся мужчины, заинтересованные во мне и моем золоте. Я еще ни разу не любила, но разве можно зарекаться от любви? Вдруг она неожиданно придет? Так что советую проводить больше времени в магазине и меньше в уютном гнездышке Кларинды. Если торговля рухнет, на что собираешься жить? Сомневаюсь, что твоя жена согласится урезать расходы на наряды и на детей, а сам ты откажешься от привычных радостей. Синьора Пизани быстро найдет другого покровителя.

Жесткие слова сестры шокировали. Марко даже в голову не приходило, что благосостояние способно пошатнуться: ни разу в жизни он не испытывал недостатка в средствах. Но выслушивать нотации младшей сестры, которая вдруг оказалась значительно умнее его самого, синьор Пьетро д’Анджело не собирался: женщина не имеет права распоряжаться в чужом доме, а этот бизнес принадлежит ему.

– Готов приходить в магазин каждый день и проводить здесь все утро, – пообещал он. – Но во второй половине дня обязательно должен навещать Кларинду.

– Что ж, для начала неплохо, – согласилась Лучиана. – Спасибо, дорогой брат. Во всяком случае, бизнес отца сохранит твое присутствие. Не забывай, что я все делаю от твоего имени.

Марко самодовольно улыбнулся.

– Так и должно быть, дорогая сестра.

«Напыщенный дурак, – подумала Лучиана. – И когда только брат успел стать таким эгоистичным?» Отец никогда не проявлял подобной склонности: именно спокойная ровность в обращении и с аристократами, и со слугами принесла ему репутацию достойного, благородного человека.

– Все мы – дети Бога, – любил повторять Джованни, – и равны в его глазах.

– Но только не в моих, – неизменно возражала Орианна. – Право, Джио, глупо смотреть на поваренка или торговца зеленью, как на равного себе, а уж тем более мне! Уж не забыл ли ты, что я дочь князя?

Отец тут же покорно заверял:

– Что ты, дорогая, ни на миг не забываю о твоем высоком происхождении. Как можно?

Подслушав разговор, дети начинали хихикать. Лучиана понимала, что старший брат унаследовал материнский характер. Джорджио вырос совсем не похожим на Орианну, поскольку рано попал под влияние церкви. А вот младшему, Луке, кое-какие черты все-таки достались: неслучайно он предпочитал строгую военную жизнь. Ну, а старший брат попросту не научился должным образом общаться с людьми. Он не всегда держался заносчиво, однако по мере того, как отец возлагал на него все больше ответственности, характер молодого человека менялся. Но все поправимо: если мягко направлять мысли и поступки брата, то, возможно, незаметно для себя он научится вести себя если и не благородно, то хотя бы прилично.