Костяной Дом - Стивен Рей Лоухед
С этой мыслью Кит встряхнулся и, выпив еще глоток воды, начал спускаться длинной извилистой тропой в широкую долину Нила. Опять навалилась жара. Он подумал, не снять ли ему рубашку и прикрыть голову, но отказался от этой мысли, представив обгоревшие на солнце плечи. Но при первой же возможности надо завести хорошую шляпу.
Он приближался к реке. Воздух в долине становился все более влажным. Да, он надеялся, что будет двигаться быстрее, но уж как получилось. В пустыне расстояния обманчивы и, как бы ему не хотелось, цель оставалась по-прежнему далека.
Солнце все ниже опускалось на западе. Кит смотрел, как удлиняется его тень на камнях пустоши. Зрелище завораживало, так что он удивился, заслышав многоголосый собачий хор, знаменующий его прибытие в маленькую прибрежную деревню.
ГЛАВА 3, в которой предзнаменование оказывается правдой
Турмс Бессмертный открыл глаза, встречая восемь тысяч тридцать первый день своего правления. Поднявшись с позолоченной постели, он омылся в священном бассейне, его губы шевелились в безмолвной молитве, когда он ополаскивал лицо и руки ароматной водой. Закончив омовение, он вытерся чистым полотенцем и надел малиновый халат. Появился слуга с золотым кушаком и высокой парадной шапкой. Турмс позволил слуге подпоясать его, надел шапку и вышел поприветствовать собравшуюся толпу с дарами и подношениями. Они ждали его суда и благословения. Он прошел через отделанные мрамором комнаты к портику, перешагнул порог, миновал священные голубые колонны и быстро спустился по трем чисто выметенным травертиновым ступеням. {Травертин — известковый туф, горная порода, образованная известковыми отложениями углекислых источников. Хорошо поддаётся шлифованию и полированию. В I веке до н. э. травертин называли камнем из Тибура. (Здесь и далее примечания переводчика.)}
На дорожке, точно посередине, он заметил маленький черный камешек: гладкий и круглый, почти идеальный шар. Рядом с камнем лежали три длинные сосновые иголки; всё вместе образовывало аккуратно выложенную стрелу.
Верховный жрец-король Велатри остановился, разглядывая это маленькое чудо. Он знал, что такие камни встречаются только на берегу в нескольких милях отсюда. Возможно, его принесла чайка. Птица специально летела вглубь страны, чтобы бросить камень перед его дверью. А стрелка из зеленых иголок обратила его внимание на запад.
Несомненное предзнаменование, знак из потустороннего мира, значение которого он сразу разгадал, стоило лишь взглянуть на простую красоту гальки, ибо Турмс легко постигал всевозможные предзнаменования. Смысл был таков: скоро ему предстоит принимать гостя — гостя, прибывшего по морю с запада, — значит, иностранца, с которым надлежит подружиться.
Турмс сжал кулак над камнем и поблагодарил богов за то, что они продолжают благословлять его долгое правление. Этот маленький камешек будет добавлен ко всем остальным в кувшине его дней.
Камень отправился в широкий рукав его мантии, а Турмс пошел дальше по длинному склону искусственного холма, на вершине которого стояли королевские палаты. Он неторопливо шагал по обсаженной кипарисами дорожке, наслаждаясь терпким ароматом высоких деревьев. Ранние лучи солнца выкрасили землю в красно-коричневый цвет, красиво контрастировавший с ярко-синим небом. Внизу, у подножия холма, его ждали слуги и помощники: два жреца-ученика и четверо храмовых служителей. Служители держали навес, в тени которого король-жрец принимал своих верных подданных. Завидев короля, обнаженные по пояс слуги растянули навес, и Турмс занял свое место перед небольшой толпой.
Сложив сначала ладони на уровне груди, он потом простер руки над головами людей и молвил:
— Благословения этого дня да пребудут с вами и даруют вам изобилие. Я рад в этот благостный час принять дары от вас. Кто первый? — Он опустил руки и оглядел полные надежды лица своих подданных, заметил девочку-подростка с голубыми васильками в волосах, держащую веточку лавра. — Чего ты хочешь, милая?
Девочка, подталкиваемая отцом, робко приблизилась. Она не осмелилась встретиться взглядом с королем, но склонила голову, стискивая свой лавр дрожащими руками.
— Это для меня? — спросил Турмс, наклоняясь вперед.
Девочка кивнула.
— Благодарю, — сказал он, нежно беря ветку лавра, — и боги благодарны тебе. — Он положил руку ей на голову, ощутив нежное тепло молодого тела. — Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? — Она не решалась говорить, и он подбодрил ее: — Говори, дитя. Небо готово исполнить твое желание.
— Моя мать… — едва слышно шепнула девочка, опустив голову.
— Так. Говори, что у тебя на сердце?
— Она очень больна.
— Твоя мать больна, и ты хочешь, чтобы она выздоровела, — в этом твое желание?
Девочка кивнула.
Турмс обратился к отцу, стоявшему позади дочери.
— Как давно? — спросил он.
— Два дня, мой господин, — ответил человек.
Турмс кивнул. Он выпрямился, поднял лицо к небу и закрыл глаза руками. Постояв некоторое время в молчании, он опустил руки, улыбнулся и сказал:
— Бояться нечего. — Он нагнулся, взял девочку за подбородок и мягко принудил ее поднять голову. — Твоя мать поправится. Болезнь пройдет. Через три дня силы вернуться к ней.
— Благодарю, мой господин, — страстно произнес мужчина. Лицо его посветлело.
Повернувшись к одному из помощников, Турмс распорядился:
— Пошлите в дом этого человека одного из придворных врачей с сонным снадобьем и средством против лихорадки. — Мужчину и его дочь он напутствовал следующими словами: — Идите с миром. Боги рады удовлетворить вашу просьбу.
Низко поклонившись, мужчина попятился сквозь толпу, увлекая за собой дочь и бормоча благодарности.
— Кто будет следующим? — спросил Турмс.
Человек в короткой тунике и сандалиях поденщика выступил вперед и опустился на колени. Он протянул руки с тяжелой гроздью спелого фиолетового винограда.
— Господин мой король, выслушай меня. Прибегаю к твоей мудрости.
Кивнув помощнику, чтобы принял дар, Турмс спросил:
— Что беспокоит тебя, друг мой?
— Я прошу справедливости, мой король.
— Я слушаю тебя. Говори свободно.
— Мой король, я работал на человека, который обещал платить мне каждый вечер. Я проработал два дня бесплатно, а прошлой ночью он меня уволил. Когда я стал жаловаться, что мне не заплатили, он натравил на меня собак. Они порвали мою одежду. — Он указал на рваную дыру
