Близкие звезды - Людмила Витальевна Макарова
– Сэр, мы шли над долиной. Я на какое-то время потерял сознание… увидел, что Гетт мечется по кабине с бластером наперевес и мне… – стажер запнулся, – пришлось его ударить, чтобы он не разнес пульт… Нас потащило в пропасть. Я хотел выбраться на маневровых, затем вроде бы услышал приказ запустить маршевые. Получилось только по аварийной цепи. И потом я не сразу сообразил, что включен энергетический захват.
– Поработал сегодня первым пилотом? Что ж… боевое крещение.
Джою показалось, что Рэджинальд говорит с издевкой. И неуместная ирония вызвала в нем горячую волну обиды. Джой вдруг разозлился на весь свет: на себя, на Гардона, на проклятое нечто на дне пропасти, из-за которого он выглядел сейчас полным идиотом. Хорошо, если Рэд поверил, что Гетт свихнулся первым. Бластер в итоге оказался в руках стажера! Иву хотелось кричать о том, что здесь, всего в нескольких километрах, притаился неведомый враг, а Гардон, рассевшийся в кресле первого пилота, даже не пытается что-либо предпринять!
– Возвращаемся, Джой, – сказал Рэд. – Ты как? Готов?
– Д-да, господин капитан.
– Ну и хорошо. Пристегнись. «Моника», это Гардон. Мы идем в стыковке. К шлюзу Блохина с носилками. Заложите в систему орбитального оповещения запрет на вход в район западных полукольцевых гор.
Капитанский катер приподнялся над поверхностью планеты, все выше задирая нос пристыкованного планетолета, наконец оторвал от поверхности пострадавшую машину и боком потащил над холмистой равниной, дымящейся испарениями вулканических газов.
На десяти тысячах метров у Гардона заломило в висках с такой силой, что к горлу подкатила тошнота.
– Сэр, вы ничего не чувствуете?
Рэд молча расстегнул кобуру на бедре. Сквозь опущенное забрало гермошлема он не мог видеть, как расширились зрачки его юного напарника.
– Джой, – через силу сказал капитан, протягивая оружие рукоятью вперед, – возьми-ка пока себе. «Моника»! Слышите меня? Кейт?
Ив тихо охнул. Рэд поднял голову. Над ним красовался огненный шар. Даже не шар, а какая-то безобразная кочковатая голова, вся в оранжевых сполохах. Посредине имелась неправильной формы щель. Вместо шеи торчал внушительный букет щупалец, различных по длине и диаметру, тоже ослепительно полыхающих. Вдобавок шар имел очень напоминавший нимб ободок серого цвета, пронизанный красным и розовым свечением, слепившим глаза.
– Господи… – выдохнул Рэд, глядя, как это что-то или кто-то заполняет собой весь экран. Ив закрыл глаза и отвернулся.
Первым очнулся Гардон.
– Джой, черт возьми! – заорал он, стряхивая с себя ощущение липкой скованности. – Разворот с учетом сцепки! Наведение на цель. Не спать!
Окрик капитана вернул стажера к действительности. Он схватился за штурвал, Гардон за систему наведения. И началось… Тварь, оказавшаяся потрясающе маневренной, металась перед ними, не выпуская из атмосферы. Плазменные носовые пушки капитанского катера причиняли ей массу неудобств – и только. После очередного попадания щупальца вздрагивали и снова тянулись к кораблям. Рэд проклинал себя за то, что не заменил стандартное вооружение своих малых бортовых звездолетов на аннигиляционное и ругался как сапожник.
– А еще говорят, что в космосе нет чудес! Только физико-химические реакции и биологические объекты. Вас так учили, Джой?
– Примерно…
– Не вались на прицел!.. И что это, по-твоему, реакция или объект?
– Не знаю, сэр!
– Джой, – вдруг сказал Рэд, озаренный внезапной идеей, – держи штурвал! Не давай щупальцам опутать стабилизаторы. Подставляй планетолет, пусть за него цепляются. Не бойся, я сейчас вернусь.
Гардон скатился по стыковочному тамбуру. Раз не имело смысла стрелять по огню огнем, следовало включить систему внешнего охлаждения, которой были снабжены все малые транспортные средства на Файре по личному приказу руководителя работ командора Вейса. Тогда Рэд страшно злился, считая такое переоборудование излишней предосторожностью, задержавшей несколько рейсов исследовательских групп. Сейчас вся надежда была на то, что система сработает, потому что корабли стремительно теряли высоту. На пяти тысячах капитан добился от разбитого бортового компьютера планетолета готовности к запуску программы наружного пожаротушения и выбрался обратно.
– Качественно маневрируешь, малыш. Ничего не скажешь, – еле выговорил он, повалившись на свое место. – Так без командира останешься! Разреши.
На трех тысячах Рэд взял управление, сбросил скребшее по обшивке щупальце на планетолет, позволив зацепиться за его двигательный отсек целой своре более коротких отростков.
– Внимание, малыш! Расстыковка… Разгон!
Взревели двигатели. Планетолет, оставленный в клубке щупалец, был залит холодными пенообразователями, и Рэд, развернув свою машину прямо на вертикали, безжалостно всадил ему в дюзы плазменный разряд. В атмосферу полетели обрывки щупалец и обломки планетолета. Раненая тварь беспорядочно заметалась. В ушах стоял пронзительный высокочастотный вой. Джой валялся в кресле второго пилота и не ответил, когда капитан окликнул его. Рэд вырвался на первый орбитальный уровень, установил режим автовозврата и закрыл глаза.
Учеба в школе Рэджинальду давалась легко. Он частенько витал в облаках, грезил региональным чемпионатом по плаванию, параорбитальными гонками и космическими рейдами. Одновременно. На выпускном вечере наставник сказал ему: «Если вы хотите попасть в космос, милорд, вам придется стать реалистом. Мне бы очень хотелось посмотреть, существует ли для вас такая возможность». И Рэд впервые решил серьезно поговорить с отцом и матерью о собственных перспективах. Родители должны были вернуться еще два дня назад, но рейс задержала Служба космической безопасности.
Он пришел домой, от нечего делать включил новости, увидел список пассажиров, погибших во время теракта на пассажирском лайнере «Радуга», и заглянул в бездну. Рэд снова и снова переключал каналы, затаив дыхание, боясь спугнуть надежду, пока не прослушал сообщение от начала до конца. Но даже тогда – не поверил.
Видеофон сыграл бодрую мелодию, Рэд вздрогнул и машинально ткнул в него пальцем. Звонила двоюродная сестра отца.
– Боже мой, какая трагедия! – защебетала она. – Какая ужасная трагедия. Я все еще не могу придти в себя. Бедный мальчик! Через два дня я, наверное, буду в районе Южного мыса и обязательно к тебе загляну… Ах, как это все ужасно.
Рэд разорвал соединение, но забыл выключить спикерфон.
– Здравствуйте, – проникновенно сказал темный дисплей, – с вами говорит региональный центр психологической поддержки подростков.
Рэд разбил аппарат, выскочил из дома на берегу и, всхлипывая, побежал к морю. Но море не горевало вместе с ним. В блеске раннего утра лазурные волны ласково лизали берег частного пляжа. У причала призывно покачивался дорогущий отцовский катер…
Если бы Рэджинальд не разбил тогда видеофон, если бы побродил по пляжу немного дольше – возможно, его судьба сложилась бы совсем по-другому. Но он вернулся, проскользнул мимо громадного зеркала в гостиной, пугающего своей бездонной пустотой, собрал вещи и ушел, как ему тогда казалось
