Controversia - Наталья Макарова
Истерики, полные слез и проклятий в свой адрес, сменялись абсолютной апатией и опустошенностью. Георгий не ел сам и не кормил питомца, он вообще не делал ничего из своей прежней привычной жизни – только метался по квартире или замирал на месте, охваченный внезапным безразличием ко всему. Он не думал и не рассуждал – в мозгу проносились только несвязные картинки и невнятные образы. Внезапно сознание прорезалось страшными сценами сегодняшнего утра, и тогда Георгий снова начинал кричать и метаться. Так еще прошло очень много времени. Кто-то звонил на его мобильный, но он на это не реагировал. Но вечером неожиданно раздался звонок в дверь.
Георгий понял, что наступил вечер по начавшей темнеть улице за окном. Он никого не ждал и никого не хотел видеть, поэтому даже не двинулся с места, но звонок повторился. Догадавшись, что это, вероятно, пришли за ним ради свершения правосудия, парень покорно подошел к двери и повернул в замке ключ. Но на пороге оказалась Катя – девушка Виктора. Полненькая и круглолицая, со стрижкой каре, она внешне чем-то напоминала своего друга. В ее глазах блестели слезы, и вся она выглядела жалко и беззащитно. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Жора отошел от двери, приглашая тем самым незваную гостью войти.
– Привет, – тихо произнесла девушка, – извини, что я так неожиданно, но я звонила тебе, а ты не отвечал.
Георгий машинально кивнул, что означало одновременно и приветствие, и согласие с доводом Кати. Гостья с молчаливого согласия хозяина прошла на кухню.
– Понимаю, тебе тоже сейчас плохо. Ты ведь уже все знаешь? – она по-прежнему говорила очень тихо, так, что Жоре приходилось напрягаться, чтобы расслышать ее.
Отвечать не потребовалось. Его внешний вид и состояние квартиры говорили сами за себя.
– А ты откуда знаешь? – бесцветным голосом спросил он.
– Так в новостях говорили. Собаки загрызли. Какой ужас!
– Собаки? – Георгий нашел в себе силы удивиться.
– Да. А ты разве не в курсе?
– Да, да, в курсе, конечно.
– А почему у тебя так спиртом пахнет? – вдруг поинтересовалась девушка. – Это не опасно?
– Нет, – в дополнение своих слов Жора покачал головой, – пытался заглушить боль потери самым простым способом.
Катя с пониманием кивнула. На некоторое время воцарилось молчание. Каждому было, что сказать, но они не были друг для друга близкими людьми, и диалог не клеился.
– Я хотела поговорить с тобой о нем, – наконец произнесла Катя, – вы ведь были друзьями. Может, ты расскажешь мне что-нибудь из вашего прошлого?
События сегодняшнего утра с новой силой обрушились на мозг Георгия. Он закрыл лицо руками и замотал головой, пытаясь отогнать страшные видения. Девушка поняла этот жест по-своему.
– Прости, я, наверное, не вовремя. Я не думала, что ты так сильно переживаешь. Ведь вы, парни, обычно более сдержаны на эмоции. Но я вижу, что тебе сейчас совсем не до меня. Я приду в другой раз, когда все это хоть немного успокоится. И когда мы с тобой оба тоже успокоимся.
Она встала и направилась к входной двери.
– Подожди! – остановил ее Жора, словно что-то вспомнив. – Скажи, а ты любишь кошек?
– Да, – в ответе послышалось явное удивление.
– Не согласишься приютить моего Мурзика? Он очень ласковый и воспитанный.
– А почему ты хочешь его отдать?
– Понимаешь, я все время на работе. А он здесь, дома, один. Покормить его вовремя некому, на балкон выпустить, даже элементарно погладить. У него даже миски нормальной нет, мне все время не до этого.
– Бедная зверушка! – посочувствовала Катя. – Ну, если так, то давай.
«Бедная зверушка», словно услышав, что речь о ней, уже вертелась в коридоре. Георгий взял Мурзика на руки, погладил его и бережно предал девушке.
– Спасибо! – искренне сказал он.
– Не переживай, ему будет у меня хорошо, – пообещала Катя, и на ее губах появилась едва заметная улыбка.
Закрыв за ушедшей гостьей входную дверь, Жора почувствовал себя одиноким как никогда. Одиночество обступало его со всех сторон и топило в своей бездонной глубине. За сегодня он потерял двоих самых близких своих друзей. Но если с первым по его вине случилось непоправимое несчастье, то второго он пристроил сознательно – он уже решил, что будет делать дальше.
VIII
Еще одна ночь прошла в полусне и страшных душевных терзаниях. Но после всего случившегося Георгий видел для себя лишь один выход – во всем признаться и понести заслуженное наказание. Только так он мог хоть немного облегчить свой душевный груз и хотя бы частично оправдаться перед Виктором.
Едва начался рабочий день, как Жора явился в ближайший отдел полиции. Конечно, это можно было сделать в любое время, даже ночью, ведь полиция работает круглосуточно, но парень об этом не подумал, живя в течение последнего дня на автомате привычки. Он заглянул в окошко дежурной части и поздоровался. Ему ответили и поинтересовались, по какому вопросу он пришел.
– Я убил человека, – без долгих предисловий признался Георгий.
Никакой особенной реакции на его слова не последовало. Очевидно, работающим здесь людям приходилось слышать самые разные заявления. Дежурный спокойно поднял телефонную трубку и кому-то позвонил.
– Сейчас за вами придут, – сообщил он.
Георгий, не переставая нервничать, присел на стоящую рядом с окном дежурного скамейку. Хоть его мысли и были заняты переживаниями по поводу случившегося, однако он не мог не думать и о том, что его ожидает после признания. Почему-то казалось, что его сразу чуть ли не под конвоем проводят в следственный изолятор, где будут долго и подробно расспрашивать. На деле же оказалось, что к нему не проявили почти никакого интереса. Дежурный оперативник в одиночку и, кажется, даже без оружия позвал его за собой из-за тяжелой железной двери, ведущей на лестницу. Они поднялись на несколько этажей вверх и вошли в какой-то ничем не примечательный кабинет, в котором из мебели стояли только стол, несколько стульев и шкаф. Георгию было предложено присесть на один из стульев. Сам оперативник расположился за рабочим столом.
– Слушаю вас, – буднично произнес он.
– Я убил человека, – Жора повторил фразу, сказанную им в дежурной части.
– Кого? Когда?
– Виктора Терентьева. Вчера утром.
Оперативник достал из шкафа папку с какими-то бумагами, положил ее на стол и некоторое время внимательно изучал. Георгий страшно нервничал, а потому только четко отвечал на заданные вопросы, ничего не добавляя от себя.
– Кем вы приходитесь погибшему? – снова спросил полицейский.
– Я его
