Валерий Брусков - Рой
Он подполз к самой кромке воды. У реки было как-то спокойнее. Она уже на однажды спасала ему жизнь, и это наводило Захарова на какую-то мысль о её неизвестных доселе особенностях. Рой боится воды, или по какой-то причине избегает её? Жидкости или холода? Почему? Или это просто случайность?
Захаров сидел на берегу, дрожа от холода, и не знал, как ему теперь быть. Идти подальше от этих страшных мест — туда, куда РОЙ ещё не проник? А куда? Скорее всего, тот уже добрался и до других посёлков. Или непременно сделает это в самое ближайшее время.
Итак, остаются военные… Одна надежда на них… Если ЭТО не дошло и до аэродрома… Военные — это оружие, это техника, это ещё что-нибудь, чем можно одолеть проклятых тварей. Голыми руками их не взять!
Телефон… Телефон — это, конечно, хороший шанс! Даже великолепный шанс! Быть может, единственный и последний в создавшемся положении. Сколько может вот так слепо везти?! Весьма возможно, что ещё одного подарка Госпожи Удачи уже не будет…
Захаров прекрасно знал, ЧТО необходимо делать, но на всё это ему нужно было решиться.
Он думал и колебался между НАДО и МОГУ до самой темноты. И всё-таки пришёл к твёрдому выводу, что НАДО СМОЧЬ, что другого выхода у него нет, а другого такого же шанса, скорее всего, больше не выпадет.
…Когда совсем стемнело, он выждал не по наручным водонепроницаемым часам, стрелок которых всё равно не видел, а по внутреннему его инстинкту времени, который наверняка безбожно врал, ещё часа три, затем почти бесшумно переплыл на другой берег.
Было тихо, и Захаров за последние дни уже привык к этой неживой тишине. Тишина была даже кстати, она иногда давала возможность услышать опасность издалека, хотя это ни от чего и не гарантировало. Но всё же…
Выбравшись, наконец, на сушу, Захаров как пуленепробиваемую каску натянул на голову изодранную мокрую куртку и, соблюдая предельную осторожность, пополз вверх по склону, к мёртвому посёлку. Очень долго он крался туда почти наугад, надеясь на плохую зрительную память, поэтому потратил на две сотни метров наверняка больше часа. Он научился дышать почти беззвучно, весь обратившись в звериный слух, и до боли стискивал зубы, чтобы не дрожать от холода…
ГЛАВА № 4
…Добравшись, в конце концов, до здания полиции, Захаров осторожно обошёл его кругом, наглухо закрыл все ставни на окнах, и только потом зашёл в него, для верности забаррикадировав изнутри ещё и все двери.
Сев в потерявшее хозяина, остывшее меньше, чем он сам, кресло лейтенанта, Николай снял с его рабочего телефона трубку, скрючившимся от холода пальцем на ощупь набрал номер областной АТС, и, затаив дыхание, стал ждать, надеясь на ещё возможное чудо. Ему невыносимо долго не отвечали, заставив его вновь испытать так и не ставший для него привычным животный ужас.
…— Девятая у телефона! — Гласом Небесным расколол стиснутое стенами и мёртвой тишиной пространство кабинета очень недовольный высокий женский голос.
Захаров мгновенно узнал его.
— Танечка… — сказал он радостным шёпотом, прижимая к уху холодную телефонную трубку, как горячую щёчку любимой женщины. — Танечка… Это я, Захаров из Семёновского леспромхоза…
— Колька!!! — капризно и звонко крикнула телефонистка, очевидно, плохо его слыша, и в нём всё тут же оборвалось от страха, что её вопль разнесётся по начинённой смертью округе. — Опять ты придуриваешься! Вот ведь взял моду названивать куда-то по ночам!
— Танечка… — опять шёпотом взмолился Захаров. — Соедини меня, пожалуйста, с Казинским авиаполком…
— Ты это чё, никак, сдурел на ночь глядя, Николка Захаровский?! — ахнула ошеломлённая телефонистка. — Или опять надрался сверх меры?! Нам же это строжайше запрещено! Да мне за это дело прямо щас башку оторвут!!! Вместе с бигудями!!!
— Ну, Танечка… — Захаров готов был встать перед телефоном на колени, потому что от капризов этой связистки сейчас зависела вся его жизнь. А возможно, и её тоже… — Очень надо, Танечка… У меня к ним дело… Страшно важное дело… Государственное дело… Разве я стал бы без этого тебе надоедать?.. Мне ведь тоже тыкву отвинтят за баловство, если что… Вместе с соплями…
— Ну, смотри, Колька Захаров… — на всякий случай предупредила телефонистка. — Если это опять твои выпившие шутки, будут наши головы валяться на одной помойке рядом! Похороны и поминки — за твой единоличный счёт! Соединяю! Под твою персональную ответственность!
Захаров в темноте нервно кивнул мокрой головой.
Трубка защёлкала, запиликала, заулюлюкала, точно прорываясь каналом связи не через десятки, а сотни километров.
…— Дежурный майор Сергеев у телефона! — отчеканил привыкший к многолетней дисциплине мужской голос.
— Майор… — сказал Захаров, стиснув в себе пульсирующий страх и впервые отважившись на негромкую речь. — Дело чрезвычайной важности… Я надеюсь, что наш разговор записывается, а если нет, ты хорошо запоминай. И не перебивай! Все вопросы — потом!
— Я вас очень внимательно слушаю, — серьёзно ответил далёкий и хорошо вымуштрованный офицер.
— В тайге Смерть, майор… — веско начал Захаров, сделав максимальное ударение на главном слове. — Я не знаю толком, что это такое… Что-то вроде очень быстрого шмелиного или осиного роя. Он нападает на всё живое и как бы расстреливает его своими личинками, которые почти мгновенно съедают свою жертву. За минуту — до скелета! Из погибшего вылетает новый рой, уже готовый к нападению. Насколько мне известно, эти твари уничтожили всех жителейдеревень между Ханском и Тропой. Точно сказать не могу; сами обзвоните всех и определите истинные границы.
— Откуда вы сейчас звоните?.. — впервые нарушил майор обет своего молчания.
— Из Озёрска, от их участкового полицейского милиционера. Лейтенант погиб у меня на глазах, другие жители посёлка, похоже, тоже все — там же… Я забаррикадировался у него в отделении.
— Вы можете оттуда выйти? — задал майор совершенно идиотский с точки зрения Захарова вопрос.
— Могу, конечно, но это весьма нежелательно… Я ведь не знаю, далеко ли этот самый РОЙ.
— Как вам удалось спастись? — Майор спрашивал на полном серьёзе. Это, успокаивая, обнадёживало Захарова.
— Случайно. Спрятался от РОЯ в реке. Эта штука почему-то избегает воды или холода. Я так и не понял, чего именно.
— Что думаете делать дальше?
— Ждать, майор. Надеюсь, вы не оставите меня на съедение этим тварям?.. Вряд ли они мною насытятся…
— Тогда я вынужден буду на время отключиться, — подвёл майор жирную черту под их коротким разговором. — Мне сейчас нужно оперативно связаться со своим штабом.
— Ради Бога, майор! Но только не кладите трубку! — задёргался Захаров, испугавшийся возможных новых осложнений. — Ко мне сюда лучше не звонить. Я боюсь, что телефон могут услышать, и тогда со мной тут окончательно разберутся… А вы меня не бросайте. Я кое-что уже знаю об этом РОЕ, и мог бы рассказать, кому следует… — Захаров уже не замечал того, что как бы вымаливает у военных спасение в обмен на свои знания. — Но я за эти дни столько пережил, майор, что в голове всё совершенно перемешалось. Мне легче будет отвечать на вопросы, которые мне станут задавать. И умоляю, майор, действуйте как можно быстрее! У них дикие скорости, и их становится всё больше! И ещё. Похоже, ночью они не летают, поэтому надо начинать действовать прямо сейчас. Нельзя давать им ещё большую фору…
— Хорошо… Жди!.. — сказал майор, неожиданно переходя на ТЫ. — Я оставлю с тобой прямую и непрерывную связь. В течение ближайшего получаса я опять на тебя выйду.
— Спасибо… — выдохнул Захаров. Он положил трубку перед собой и откинулся на спинку кресла.
Вокруг было темно, настолько темно, что глаза к темноте не привыкали. Но тьма тоже несла в себе кое-какую информацию. По отсутствию засветок щелей на окнах, в посёлке на ночь не зажигались уличные фонари и свет в домах. Их, похоже, уже некому было зажигать…
Захаров сидел с открытыми, невидящими глазами, и молил всех богов, чтобы кем-нибудь оставленный без присмотра включённый электроприбор не стал причиной пожара. Тогда сюда точно прилетят «на огонёк», и ему уже не помогут даже долгожданные вояки. Не успеют помочь… Эти кровожадные твари определённо реагировали на три вещи: на движение, на тепло, и на звук. Грубо говоря, на двигающихся и издающих звуки теплокровных, хотя Захаров был свидетелем и того, как РОЙ напал на неподвижного и молчаливого теплокровного. В этом случае для нападения оказалось достаточно всего лишь одного фактора из трёх, и носителем этого единственного фактора был сам Захаров в момент его первой встречи с этим кошмарным РОЕМ…
Хотелось есть, и курить. Хронически хотелось. Захаров ощупью побродил по огромному полицейскому кабинету, яростно принюхиваясь, но лейтенант или ходил есть к себе домой, или без остатка умял всё то, что принёс с собой.
