Альфред Бестер - Миры Альфреда Бестера. Том 4
— За что?
— Неважно. — Коул с новой энергией взялся обыскивать помещение. — Данн, у меня для тебя сложное задание. Спустись вниз и приведи сюда охранника. Если не сможешь, добудь хотя бы форму. Еще один комплект формы, ладно?
Данн мгновенно выскочил из лаборатории и бросился вниз, в отверстие люка. Он плавно отодвинул в сторону внешний щит и стал всматриваться в ступеньки, ведущие вниз. Сквозь решетку ему удалось разглядеть одинокого часового, стоящего на нижней площадке, где все еще шли поиски чужака. Очевидно, большинство охранников отправили вниз.
Данн на цыпочках спустился, остановившись в нескольких ярдах от часового, потом перегнулся через балюстраду, держа ружье за ствол, сильно согнул руку и с размаху толкнул вперед тяжелый маятник. Часовой рухнул на ступеньки. Данн перескочил последние несколько ярдов, взвалил на плечо неподвижное тело, поднял ружье и заковылял обратно вверх по ступенькам.
В люке Данн бросил часового, который до сих пор не пришел в себя, на пол и содрал с него форму. Потом вышвырнул тело за щит, захлопнул дверь и ринулся обратно в лабораторию, неся ружье и сложенную тяжелую студенистую ткань.
— Оторви молнии и кнопки, — попросил Коул, колдующий над колбами, — и размочи мне материал, ладно?
Через несколько минут все было готово. Коул окунул тяжелую материю в большую мензурку и осторожно нагревал, пока содержимое не стало жидким, Потом поставил мензурку охлаждаться и вернулся к прежнему занятию: осторожно вливать бесцветную жидкость в маленький бак с дымящимся мутным веществом. Данн учуял едкий запах азотной кислоты.
Когда Коул уже переливал в мензурку содержимое бака, на лестнице послышался звук шагов.
— Это стража, — тихо произнес Данн. — Долго еще, Льюис? У нас мало времени.
— Мне нужно десять минут.
Негнущимися пальцами Коул вытряс из ремня патроны, с трудом извлек из них пули и высыпал порох. Данн принялся ему помогать, и вскоре они вдвоем насыпали на гладком стекловидном полу пороховую дорожку, идущую вдоль стен башни.
Когда друзья вернулись в лабораторию, масса в мензурке превратилась в огромный кусок желтоватого желатина.
— Теперь осторожно!
Коул, затаив дыхание, вынес мензурку наружу и поставил на пол, расположив ее горлышком к концу пороховой дорожки.
— Давай гремучую ртуть, — повернулся он к Данну. — Порошок в стекле от часов, на столе.
Гремучая ртуть была ссыпана в кучку рядом с желатином.
— Пора!
Коул наклонился и поднес спичку к дальнему концу пороховой дорожки. Та вспыхнула, вдоль стены башни побежал огонек. Данн сгреб ружья, и друзья бросились в люк, наружу, на лестницу. Они понеслись вниз, перепрыгивая сразу по три ступеньки, — и сумели промчаться мимо в первый момент растерявшихся охранников, сгрудившихся на лестничной клетке! Вслед беглецам прозвучал залп — промах.
Высоко в башне продолжалась стрельба, а ученые уже ворвались в радиорубку. Коул выскочил вперед, размахнулся ружьем и впечатал оператора в пульт управления. Друзья, задыхаясь, добежали до начала широкой лестницы — и там Данн подвернул ногу. Он рухнул, как тряпичная кукла, покатился вниз по ступеням.
Когда Коул добежал до товарища, тот был почти без сознания. Маленький патологоанатом попытался встать и упал снова.
— Вперед, Льюис, — криво улыбнулся он. — Ничего, не страшно!
Коул выругался, поднял легкое тело Данна и осторожно взвалил его себе на плечи. Сзади на лестнице слышался топот ног, когда он изо всех сил дернул дверь в комнату охраны и врезался в удивленную группу слонявшихся там людей.
— Ему плохо! Надо быстрее доставить беднягу вниз.
Коул пересек комнату и был таков раньше, чем они могли ему ответить. Нужно торопиться, время дорого! Пороховая дорожка не такая уж длинная, в любую секунду могло рвануть.
Вот и массивная внешняя дверь… Коул очутился на улице и, пошатываясь, побежал через кусты, хватая воздух измученными легкими. Забор был в ста ярдах впереди. Доберется ли он туда до того, как… Сто ярдов! Казалось, будто это сто миль. За спиной обессилевшего беглеца раздавались крики, впереди у ворот замаячили часовые с ружьями наготове…
И в этот момент башня взлетела на воздух. Казалось, она вырвалась из Черной вершины и распылилась в ясном утреннем небе. Прозвучал титанический взрыв, ужасный фонтан огня отколол кусок каменной кладки. На том месте, где секунду назад были мощные кирпичи, обнажилась пустота. Затем толчок швырнул всех на землю, вокруг засвистели сыпавшиеся сверху осколки.
Казалось, будто прошли долгие часы, прежде чем Коул встал с земли и огляделся. Башня была полностью разрушена, только несколько обломков фундамента еще держались на месте. Весь пик вершины был забросан разбитыми камнями; среди них поднимались на ноги ошеломленные охранники в разорванной форме. Но, что любопытно, взрывы продолжались!.. Коул завороженно наблюдал, как на вершине появляются новые воронки.
— Дай мне руку, Льюис.
Пораженный Коул увидел, что Данн определенно цел и невредим, хотя его левое плечо все в крови. Молодой врач осторожно поднял товарища, потом оба они поползли обратно, недоумевая, отчего продолжаются взрывы. Наконец, Данн щелкнул пальцами.
— Национальная Гвардия! — сказал он и попытался усмехнуться. — Как это типично — вечно опаздывать… Вершину обстреливают из минометов.
Коул кивнул, и друзья поспешили по дороге вниз, прочь от разрушения. Через сто ярдов они остановились, чтобы сорвать с себя желатиновую форму, и посмотрели вниз на городок. Видны были суетливые передвижения людей в коричневой форме и блеск штыков.
Некоторое время ученые шли молча. Наконец Данн хмыкнул и спросил:
— Как ты это сделал, Льюис?
— Взрывчатый желатин, — ответил Коул. — За это меня чуть не вышвырнули из университета. Я всегда увлекался взрывами.
— Ясно. — Данн вздохнул и попытался чуть-чуть привести в порядок разбитое плечо. — Скажи мне, Льюис, как ты догадался, что это Миллер?
— А!.. Ну, ты сам мне подсказал. Помнишь снимок Миллера и Гурвича? Ты тогда упомянул, что Гурвич проводил замечательные эксперименты по аномальному развитию растений, и посоветовал мне почитать «Зоологический журнал». Я так и сделал. Именно Гурвич работал в московском институте на первом этапе изучения митогенетических лучей.
— Только потому, что Миллер с ним учился… — начал Данн.
— Конечно, это не было решающим доводом, — прервал его Коул. — Но есть еще один факт, который расставил все по местам. Среди бумаг Миллера в госпитале я нашел одну весьма любопытную: счет на шесть тысяч долларов за свежие говяжьи кости. Знаешь, что делают из костей? Желатин!.. Миллер долгие годы готовил этот переворот. Создал собственную секретную желатиновую фабрику специально для производства формы и организовал все так, что не подкопаешься. Вероятно, задумал это еще в Москве. Очевидно, он изучал там не только биологию. Миллер очень хотел командовать и управлять, стремился к власти и господству.
— Ясно, — пробормотал Данн. Он смотрел вокруг, на прохладное утро, с каким-то облегчением на измученном лице. — Думаю, теперь все позади.
— Не совсем, — медленно произнес Коул. — Мы уничтожили излучатель и его изобретателя, а военные займутся Мальчиками в Белом, но… — Он обвел глазами пораженные земли и показал на искривленные фигуры. — Нет, дружище, наша с тобой работа только начинается. Мы должны восстановить здоровье и здравомыслие.
Вдруг Коул осознал, что до сих пор сжимает в кулаке револьвер. С нескрываемым облегчением он швырнул железяку в кусты.
— Слава Богу, мне это больше не понадобится. Я врач, а не разрушитель.
Бешеная молекула
Уж если искать виноватого, я думаю, все случилось из-за дождетворца — ведь он привел меня в бешенство, да так, что долго после этого я был не в состоянии соображать.
Я остановился в нескольких милях от Йорка перекусить. Рядом с киоском стоял древний потрепанный домишко, а на крыльце, раскачиваясь в ужасно старом кресле, сидел древний потрепанный старик. Я посмотрел на него, он — на меня, и я вновь принялся жевать. Потом что-то в его поведении словно подтолкнуло меня взглянуть на него повнимательней, и я увидел, что старик смеется сухим сдавленным смешком.
— Приехал меня изучать? — прохрипел он.
Я вытаращил глаза и перестал жевать.
— Хочешь мою лабораторию изучить? — продолжал он. Это почему-то поразило его как нечто мучительно смешное. Он прямо согнулся в приступе иссушенного веселья.
— О чем, черт побери, вы говорите? — спросил я.
— Не думал, что кто-то тебя здесь знает?… Фотку я твою видел в газете, док Граут. Мне все про тебя известно. Научный консультант и исследователь, разоблачаешь мошенников и всяких таких… Приехал меня разоблачать?
