Аластер Рейнольдс - Великая Стена

Хотя не думаю, что это осуществляется намеренно. Будь это так, о дырах в Инфраструктуре мы бы узнали еще пятьсот лет тому назад. Скорее, как я полагаю, «протечки» появились случайным образом; нечто вроде износа ветхой изоляции. Изоляции, предохраняющей от короткого замыкания истории, которое все-таки произошло.

Но с той же легкостью я могу и заблуждаться в подлинных мотивах хорхой, о которых нам совершенно ничего не известно. Нельзя с уверенностью утверждать, что события не развиваются в точности по неведомой и тщательно проработанной схеме, созданной нашими червеподобными предшественниками.

Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем.

Избавлю вас от описания всех подробностей еще нескольких столкновений, сопровождавших наши прыжки от одной слабины до другой. Всякий раз мы надеялись, что следующий переход приведет нас обратно в монгольское пространство, или хотя бы к империи, с которой мы могли бы договориться. Мне сдается, что примерно на восьмой, или девятый раз Квилиан начал мечтать о том, чтобы оказаться в «гостях» у Блистательного Халифата. Думаю, он теперь ничего не имел и против христиан: к тому времени мы познакомились с настолько невообразимыми и чудовищно враждебными цивилизациями вроде людей-рыб и «тощих», что христиане казались теперь милейшими ребятами.

Но нам не везло. Когда уже казалось, что мы повидали самые кошмарные ответвления древа мировой истории, что Небеса все-таки благословили наш поход — нам даже удалось вырваться из доминиона лемуров, — тогда ужасное стечение обстоятельств привело нас в реальность, где властвовали Смеющиеся.

Нападение было жестоким и стремительным; они не стали тратить время на переговоры. Их зеленые, похожие на когти корабли не использовали реактивную тягу, они рассекали космические просторы так, словно пространство вдруг обратилось в воду, в которой можно было плыть. Лучевое оружие чужаков пронизало темноту длинными фиолетовыми росчерками, расплывающимися по края так, как если бы бой велся вовсе не в вакууме. Смеющиеся вцепились в нас подобно клещам. Я понимала — они способны уничтожить нас в мгновение ока, но твари предпочитали издеваться, калечить, играть с нами.

«Река Волга» содрогалась будто агонизирующий зверь, и вскоре я уже перестала что-либо соображать.

Первое чувство, посетившее меня, когда я более-менее пришла в себя, было удивление тем фактом, что я еще жива, что корабль не лопнул точно перезревшая ягода, и не вышвырнул нас всех в безвоздушное пространство. Во-вторых, вспомнив о том, насколько близки вражеские корабли, я подумала, что отсрочка перед казнью вряд ли будет долгой. Мне не надо было даже смотреть на мониторы, чтобы понять — «Река Волга» получила смертельные повреждения. Свет погас, отсутствовала искусственная гравитация, и вместо привычного шипения и посвистывания рециркуляторов воздуха воцарилась зловещая тишина, нарушаемая только редким поскрипыванием перекошенных переборок, медленно остывавших после того, как их раскалили чуть ли не до точки плавления.

— Командующий Квилиан? — крикнула я в гулкую темноту.

Ответа не последовало. Но, прежде чем я успела сказать хоть что-то еще, включились аварийные системы, и мостик озарился тусклым, дрожащим светом флюоресцентных полос, вмонтированных в стены и потолок. Поскольку не было слышно, чтобы работали генераторы, или еще какое-нибудь корабельное оборудование, я предположила, что освещение производится за счет резервного аккумулятора. Осторожно отстегнув ремни, я выплыла из кресла. Я сразу же почувствовала себя незащищенной, но на самом деле, если бы нас снова обстреляли, не имело бы ни малейшего значения: пристегнута я, или нет.

— Желтая Собака, — позвали меня откуда-то из глубины отсека. Звал Квилиан, его голос был немного хриплым, но в целом звучал бодро. — Кажется, я отрубился. Долго я валялся?

— Не очень, сэр. С того момента, как нас подбили, не могло пройти больше минуты, — я начала пробираться к нему, энергично работая руками, отталкиваясь от поручней и скоб, вмонтированных в стены на аварийный случай. — Вы в порядке, сэр?

— Думаю, да… — он, вдруг, застонал. Не слишком громко, но, тем не менее, было очевидно, что ему больно. — Рука сломана. Не успел подготовиться, когда все началось.

Квилиан парил в воздухе, высоко поджав колени и рассматривая поврежденную правую руку. В багровом зареве аварийного освещения крошечные капельки крови, в невесомости сворачивавшиеся в шарики, казались мраморно-белыми. Он пытался притворяться, будто его рана несерьезна, но та оказалась даже хуже, чем я предполагала. Это был открытый перелом, и из-под кожи выдавался осколок лучевой кости. Кровило не очень сильно, хотя боль, должно быть, была невыносимой. И все же Квилиан держался так, словно речь шла о незначительном порезе.

Мне пришлось повозиться, чтобы найти аптечку. Я помогла главнокомандующему наложить шину и перебинтовать рану, но в итоге он отмахнулся от меня и сам закончил перевязку.

«Река Волга» продолжала стенать и скрежетать, точно неведомое чудище, извивающееся в предродовых судорогах и готовящееся дать жизнь новому кошмару.

— Остальных видела?

— Ууган, Юра и Батбаяр, скорее всего, должны были остаться на своих местах в глубине корабля.

— А пилот?

В поисках аптечки я только один раз мельком глянула в сторону Муханнада, и то что удалось увидеть, не слишком обнадеживало. Явных повреждений заметно не было, но его полная неподвижность и отсутствие хоть какой-то реакции, когда я проплыла мимо, свидетельствовали, что дела наши плохи. Глаза араба оставались открыты, и их невидящий взгляд был устремлен в голую стену возле кушетки.

— Не уверена, сэр. Он мог пострадать.

— Если он погиб, мы не сможем отыскать слабину в Инфраструктуре.

Я решила не объяснять Квилиану, что наш корабль пребывает в таком состоянии, что уже совершенно безразлично — жив пилот, или нет.

— Быть может, он просто потерял сознание, либо произошел какой-то сбой в модуле подключения, — произнесла я, сама не веря собственным словам.

— Никак не пойму, что с нами произошло, перед тем как я вырубился. Скажи, ты тоже почувствовала, как корабль словно закрутило?

Я кивнула:

— Видимо, Муханнад не сумел справиться с управлением.

Квилиан закончил возиться с бинтами и удовлетворенно осмотрел свою руку.

— Пойду, проверю как дела у остальных. А ты, Желтая Собака, постарайся помочь пилоту.

— Сделаю что смогу, сэр.

Он оттолкнулся здоровой рукой, отточенным жестом отправляя себя в полет к узкой горловине коридора, примыкающего к мостику. На секунду я задумалась над тем, что главнокомандующий будет делать, если весь технический персонал погиб, или получил тяжелые ранения, или по какой-либо другой причине выбыл из строя и не может обслуживать изувеченное судно. Насколько понимаю, Квилиан просто не способен был смириться с неотвратимостью смерти, пока лично не удостоверится, что от него уже ничто не зависит.