Вадим Тарасенко - Вспомнить все

(Из сообщения телевизионного канала CNN)

– Слушай, Боб, не нравится мне все это.

– Что именно, Стив? Невероятный холод в Австралии или страшная жара в Европе? Не знаешь куда поехать в отпуск со своей крошкой?

Двое молодых людей, сидя за одним столом, активно расправлялись с обедом, тарелки с которым теснились на подносах, стоящих перед парнями.

– Боб, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не называл Люси крошкой?

– Хорошо, хорошо, не буду. Крошки Люси больше нет, – говоря это, Боб отломил малюсенький кусочек хлеба и отправил себе в рот, – или пусть меня унесет торнадо.

– В прошлый раз был тайфун. И когда ты станешь серьезней? – собеседник Боба, Стив, глядя па манипуляции своего приятеля с хлебом, лишь вздохнул.

– Видишь же, тайфун не помог. Поэтому попробуем торнадо. А насчет серьезности – чем позже, тем лучше. Более серьезный – более старый. А жизнь так прекрасна! Зачем спешить из нее. Тем более что, по-видимому, вторая жизнь нам не светит. Так что тебе не нравится?

– Эти прогнозы землетрясения в Вайоминге и Аризоне.

– Чем они тебе не нравятся, Стив? Компьютер прогнозирует два-три балла, небоскребов там нет, одна дикая природа. Да там это землетрясение даже не заметят.

– А ты смотрел распечатку показаний сейсмодатчиков?

– Смотрел, ну и что?

– Обычно, когда прогнозируются землетрясения такой силы, то за сутки раз пять-шесть датчики улавливают колебания в том районе. Да и амплитуда у них вся одинаковая, не больше миллиметра. А тут раз десять за сутки трясет и есть несколько пиков миллиметров пять высотой.

– Ну и что? Ну будет землетрясение не в три балла, а в четыре. Для Вайоминга и Аризоны это ничего не значит. Разве что их гризли, понервничав, больше будут еды клянчить у туристов. Да и то вряд ли. Компьютер, Стив, не ошибается, – Боб допил остатки кофе и встал из-за стола. – Пошли, Стив, перерыв на обед скоро закончится, а ты знаешь, как наш шеф относится к опозданиям. И вообще, серьезным людям опаздывать несолидно.

Через минуту двое молодых людей уже выходили из столовой, направляясь к лифтам, около которых уже толпился народ. Обеденный перерыв в Чикагском институте сейсмологии заканчивался.

Глава 8

МИТТЕЛЬШПИЛЬ ПО-КИТАЙСКИ

Люди надувают друг друга – это дело обычное.

Пекин. Стадион Сяньнунтань.

3 сентября 2193 года. Вторник.

10.00 по местному времени.

Белый бенгальский тигр взвился в прыжке, и через мгновение мощные лапы ударили в спину бегущего человека, ломая ему хребет. И тут же страшные клыки сомкнулись на горле несчастного, сжирая последние иллюзорные шансы на спасение. По белой звериной шерсти наотмашь хлестнула алая кровь. Грозный рык оповестил об окончании схватки. В десяти метрах от этой разыгравшейся драмы другой человек, вооруженный лишь коротким трезубцем, с воплем всадил его в мощную шею другого тигра. Хищник вздрогнул, короткий взмах страшной лапы – и трезубец вместе с вырванным куском мяса отлетает прочь. Но эта короткая заминка для него оказалась роковой. Не теряя ни секунды, человек смело бросился вперед и вскочил на спину грозной кошке. В его руке блеснул нож, до этого привязанный к набедренной повязке. Остервенелый крик – и острая сталь погрузилась в кровоточащую рану зверя. Мощный рев боли взвился к небу. Тигр крутанулся на месте, пытаясь сбросить опасную ношу. Но человеческие руки, окольцевавшие его шею, не разжимались. Еще человеческое усилие, и рука, вооруженная ножом, по локоть скрывается в теле тигра. Тот шатается и последним усилием вздымается на задние лапы и опрокидывается навзничь, давя своим трехсоткилограммовым телом человека. Отчетливо слышен хруст костей, сливающийся с человеческим воплем. И не успел еще смолкнуть этот вопль боли, как еще один зверь и человек закружились в смертельном танце схватки.

– Да, господин Бянь Чжан, ваш цирк – это действительно жемчужина мирового искусства.

Стоящий в тоннеле центрального входа на поле человек испуганно вздрогнул и резко обернулся. Подошедший к нему мужчина улыбнулся и продолжил:

– Сколько раз смотрю ваше представление и ни разу не понял, где живые звери и люди, а где их голографические образы. Очень и очень натурально.

– Кто вы? – в отличие от его собеседника, лицо обернувшегося человека было напряженным. На высоком, с обширными залысинами лбе выступили мелкие капли пота.

– Уважаемый Бянь Чжан, вы смотрите на меня так, словно перед вами тигр, впрочем нет, тигры для вас привычное зрелище, тогда, наверное, медведь, – подошедший мужчина, оказавшийся на голову выше стоящего перед ним Бянь Чжана, еще шире улыбнулся, – но я, по-моему, мало похож на этого зверя. Но в любом случае товарищ Артист должен сохранять хладнокровие, на то он и Артист.

При последних словах Бянь Чжан еще раз вздрогнул. Его лицо мгновенно стало красным, капли пота на лбу стали крупными и заскользили вниз, придавая лицу какой-то жалко-комичный вид.

– Жаркий сегодня выдался день, – сочувственная улыбка на лице. – Медики утверждают, что сердечники и гипертоники плохо переносят жару – обильно потеют, с ними случаются сердечные приступы. Может, продолжим нашу беседу в моем кабинете? Там прохладно, работает кондиционер. – Губы говорившего чуть изогнулись, превращая улыбку в участливую. – Нате, вытритесь и следуйте за мной… товарищ Артист. – Улыбка мгновенно выпрямилась в жесткую прямую складку губ.

Высокий человек по-военному четко развернулся и пошел вперед размашистым шагом. Протянутый им остолбеневшему владельцу тайбэйского цирка Бянь Чжану белоснежный платок медленно падал вниз – говоривший не удосужился и секунды подождать, пока тот сможет протянуть за платком руку.

Несколько придя в себя, тайваньский гражданин Бянь Чжан с удивлением обнаружил, что обычно наполненный во время представлений снующими людьми тоннель центрального входа сейчас оглушительно пуст. И тут же в эту зловещую тишину ворвался рев двухсот тысяч глоток – зрители на стадионе очередной раз смаковали победу человека над зверем или наоборот.

Еще секунду удивленно повертев головой, Бянь Чжан поспешно засеменил за удаляющимся человеком.

Киев. Мариинский дворец. Малый зал совещаний

Президента Объединенной Руси.

16.00 по местному времени.

Большой светло-желтый стол блестел полированной поверхностью, пуская во все стороны зайчиков. Один из таких зайчиков высветил на стене герб России.

Скользнув по нему взглядом, Грушенко вздохнул. Ему неожиданно вспомнился хорошо известный из истории полувековой давности конфликт, когда, почти договорившись о создании конфедеративного государства, объединявшего четыре братские страны, политики никак не могли договориться о гербе. Уже было согласовано название государства – Объединенная Русь, его конституция, денежная единица, флаг и многие, многие другие вопросы, раньше казавшиеся неразрешимыми. Но герб стал камнем преткновения. Единодушно была отвергнута идея единого герба. Решено было использовать ряд из четырех национальных гербов стран. Но вот как размещать гербы в этом ряду, договориться никак не могли. Было отвергнуто предложение размещать национальные гербы в порядке, соответствующем алфавитному порядку названий стран, – многим не понравилось, что герб самой маленькой страны в будущем союзе – Беларуси – будет на первом месте. Также не прошло предложение принять очередность в соответствии с площадью государств. Его посчитали этически некорректным. Практически договорились расставить гербы в той очередности, в которой страны объединялись в единую страну, то есть: Россия, Беларусь, Казахстан и, наконец, Украина. Против выступили украинцы. Чтобы не дать погибнуть еще не рожденному государству, Россия уступила свое место Украине, заняв ее четвертое. С тех пор на всех официальных документах и иных местах национальные гербы изображались именно в таком порядке: украинский трезубец, белорусский рыцарь, казахская юрта и российский двуглавый орел. Народ по-своему интерпретировал уступчивость России – как могут мирно сосуществовать два герба, на одном из которых изображена дичь, а на другом вилка под нее.