Владимир Орловский - Бунт атомов

- Что же вы будете делать?

- Буду действовать как приказано...

Козловский сказал что-то своим людям. Те спешились и стали таскать из ближайших изб рухлядь в грузовые автомобили, стоявшие на дороге. Мужики некоторое время стояли молча, наблюдая происходящее. Раздались вопли и плач женщин, выбегавших из халуп за своим добром. Тогда, точно по команде, крестьяне надели шапки, которые держали в руках, опустили покорно головы и отправились помогать вытаскивать вещи из изб.

Спустя час по дороге вытянулась вереница груженных верхом автомобилей, несколько подвод, мычащее и блеющее стадо и толпа людей, экскортируемая десятком всадников.

- Как эти несчастные цепляются за свои хаты,- задумчиво сказал Клейст.

- Еще бы,- ответил отдуваясь Козловский,- оторвать их от клочка земли, с которым они срослись, от сложенных их руками халуп, от закут и овинов,значит оторвать от жизни.

Автомобиль двинулся дальше на запад; эскадрон во главе с Козловским исчез в облаке пыли на востоке.

Дерюгин умышленно не торопился с объездом. Когда он вернулся в Пултуск, получена была телеграмма, что шар, увлекаемый магнитами, перекинулся через Нарев у Зегржа и должен быть в районе заряда часов через восемнадцать-двадцать.

- Интересно, как они справились с переправой,- полюбопытствовал Клейст. - Я знаю, как это предполагалось,- ответил Дерюгин,- они должны были разделиться на два отряда. Пока один из них, развивая максимум мощности при слабом ветре (это было необходимым условием, которого следовало дождаться), удерживал шар на ближайшем берегу,- второй по мосту переходил реку; затем машины напрягали свои усилия в направлении, перпендикулярном к реке, и когда шар перебрасывался через нее, его встречал уже готовый фронт тракторов, между тем как первый отряд переправлялся в свою очередь. Тогда вся. колонна должна была соединиться, и движение возобновлялось в прежнем порядке.

- Но почему они так близко подошли к Варшаве?

- Во-первых, вероятно, их все время отжимал боковой ветер; а главное, если бы они подались дальше к востоку, то пришлось бы совершить две таких переправы - через Вислу и через Нарев, вместо одной; а эта операция, как видите, нелегкая и очень рискованная.

- Итак, теперь близко конец?

- Да, слава богу, если не случится чего-нибудь неожиданного.

Дерюгин, в самом деле, был рад недалекой развязке,- слишком тягостно было это тревожное ожидание.

Оставалась еще одна тяжелая задача: проститься с Дагмарой.

Дерюгин застал девушку в том же состоянии молчаливого отчаяния. Всмотревшись пристальнее в страдальческое, обескровленное лицо, он внутренне содрогнулся: перед ним была старуха с безжизненными, больными глазами, прядями седых волос и вялыми апатичными движениями.

"Да, тем, у кого слабые нервы,- не место сейчас на земле.- подумал Дерюгин, глядя на девушку, еще так недавно заставлявшую сильно и радостно биться его сердце, в котором сейчас осталось только тихое сострадание.Идет безжалостный, неумолимый отбор..."

- Дагмара,- сказал он вслух, протягивая ей руки,- я пришел проститься.

Девушка съежилась в своем углу как под ударом и смотрела молча жалобным, молящим взглядом.

Дерюгин угрюмо отвернулся.

- Этого никак избежать нельзя? - услышал он неуверенный, вздрагивающий голос.

- Нет, милый друг,- ответил он как можно мягче.- Отдельные люди песчинки в урагане времен. Надо уметь подчиняться неизбежному...

Оба помолчали.

- Это случится скоро? - еще раз спросила она.

- Вероятно, завтра после полудня.

- И мне нельзя быть с тобою?

- Нет, голубчик. Это слишком ответственный момент. Малейшее отвлечение может грозить неисчислимыми последствиями...

Снова наступило молчание.

- Ну, что ж, простимся...- послышался шепот в гнетущей тишине.

Дерюгин обернулся. Девушка бросилась к нему в последнем порыве угасающей воли.

Александр гладил седые, небрежно развившиеся кудри и думал о тысячах слабых душ, не устоявших под ураганом бурной эпохи...

Выйдя из комнаты, он вздохнул облегченно, когда за ним захлопнулась тяжелая, скрипевшая на петлях дверь. Самое трудное было сделано, впереди оставалась ясная, близкая цель.

Прощаясь с Клейстом, Дерюгин просил инженера взять Дагмару под свое покровительство.

Через два часа он был в палатке молодого Козловского и отдыхал под немолчный говор инженера, стосковавшегося за двое суток без собеседника. На этот раз Дерюгину показалось, что шумным многословием веселый малый старался подавить подымавшуюся игру нервов.

День кончился без тревог. Ночь оба спали по очереди, сменяя друг друга у телефона.

Утро занялось спокойное и ясное. Тишина и безлюдие вокруг стояли удручающие. Странно было видеть неподалеку опустевшее унылое местечко; там не шевелилось ничего живого среди осиротелых угрюмых домиков; изредка где-то на окраине выла забытая собака, да посвистывала в роще иволга. Охватывало удивительное чувство пустоты и заброшенности, будто мир вымер весь, и красное солнце, лениво выползавшее из-за высокого берега, освещало косыми лучами последних насельников земли.

Около девяти утра на юге показалась гряда облаков, постепенно закрывавшая горизонт, и спокойная гладь реки подернулась легкой рябью.

Одновременно затрещал телефон.

Далекий глуховатый голос Клейста говорил, что атомный шар в кольце машин появился в виду Пултуска километрах в десяти к западу. По-видимому, там все шло благополучно.

- Откуда вы говорите? - спросил Дерюгин.

- С наблюдательной вышки на башне,- ответил невидимый собеседник: здесь и фрейлейн Флиднер, наверху. Быть может, попросить ее к телефону?

- Не надо,- почти резко ответил Дерюгин,- прощайте. Звоните еще, если будет что-нибудь важное.

- Прощайте, коллега,- вздрогнул голос в трубке.

Дерюгин повесил трубку. Мира для него больше не существовало; он весь сосредоточился на этом клочке земли, на скате зеленого холма, на гладком столе с развернутой картой и веером цветных пятен вокруг.

Оставалось еще два часа.

С востока потянуло сухим, теплым ветром. Облака закрыли почти все небо; только на севере оставались еще голубые просветы, словно окна в глубокую, бездонную ширь.

Козловский сидел молча, нагнувшись над планом, и по спине его изредка пробегала легкая дрожь.

Ветер, постепенно усиливаясь, перешел на два румба к югу.

- Это циклон вокруг шара,- сказал Дерюгин, наблюдая движение флюгера и все энергичнее вертевшийся анемометр.

Козловский ничего не ответил.

"Неужели трусит?" - скользнула быстрая мысль.