В. Бирюк - Пристрелочник

Деревянные водоводы работали на Соловках и в нескольких других местах в России столетиями. Через сто лет… или уже не надо будет — не для кого, или будет чем заменить. Правда, как они будут держать 12–15 атмосфер давления?

Обычная домовая сантехническая система делается до 10 бар. Причем некоторые приборы (керамические вентили, резьбовые муфты…) испытывают затруднения уже при 6,5. А 10 атмосфер способны выдержать лишь сварные соединения и особые фитинги (с конической резьбой или пресс-гильзой). Чего у меня нет вообще.

Вывод? — А не надо делать невозможного! Работаем без резьбовых соединения, вентилей и фитингов. Ремонтопригодность снижается… Потерпим. А дальше, по «Гребешку», где вся эта арматура будет нужна — вода пойдёт с верхней точки самотёком и без таких давлений.

Ещё у меня есть… утор!

Ну-ка прикинем. Сорокавёдерная бочка — вмещает полтонны. Их кантуют, роняют, катают… запас прочности… Забавно: вот такая примитивная конструкция — клепчина, донник, утор, обруч с натягой… держат… пару тонн. При диаметре днища в чуть больше метра.

Это где-то 0.3–0.2 бар. Тогда… Увеличиваем толщину клёпки, глубину утора…? Нет, не вытягиваем… Секционирование? Строим очередь из бочек… закопанных, зафиксированных в траншее по склону. И ставим клапана. Внутри каждой бочки. На верхних концах соединительных труб между днищами соседок. Ниппель. Давление снизу упало — клапан закрылся. Каждая бочка держит только воду внутри себя. 80-100 таких бочек… Высоту бочек можно удвоить, головной диаметр и диаметр в брюхе — подсократить. Мда… Предусмотреть возможность единичной расстыковки и аварийного слива…

Это — ещё один вариант. Если долблёные полу-колоды со стальными стяжками не выдержат.

Третий:

— Христодул, Горшеня. Ещё нужны трубы глиняные.

— А чё ты, а чё ты?! Печек-то ещё нету! Нету печек — ничего нету! Ни труб, ни глечиков, ни братин! Ты печки давай, печки! А труб мы те каких хошь понавылепливаем.

Горшеня в обычной своей манере. Что успокаивает привкусом рутинности: и вправду — «понавылепливает».

И Христодул — тоже в своей обычной. Только манера другая: взгляд из подлобья.

— Посмотрели мы тот Ярилинский овраг. Негоже. Слои глин идут разные, тонкие.

Есть тут такое место. Овраг удачно вскрывает слоистую структуру осадочных пород Дятловых гор. Хорошо видны разные по цвету и фактуре слои разнообразных глин, суглинков, песков, которые откладывались здесь в древности.

Видно-то оно видно, но… Моя ошибка. Христодул — организатор, не исследователь. Может навести порядок в существующем, улучшить известное, промыть мозги досягаемым. Придумать новое, выбрать новое место… не его.

— Не… Не то чтобы… Хотя конечно… Там слой лежит — ну чисто негорючий кирпич! Вот те хрест! Ядрёный такой, крепкий. Кхе… Но — тонкий. Да. Эт Христодул верно говорит. А другого… ну… не видать… вроде бы… Вот.

Горшеня — мастер-рукодел. Может часами вылепливать какой-то хитрый подсвечник, неделю просидеть перед печами, отрабатывая режимы обжига. Неплохой наставник: может внятно объяснить, наглядно показать, терпеливо повторять, исправлять, контролировать… Но найти место для гончарного производства… Ткни ему пальцем, скажи — здесь. Он будет делать «здесь». Будет без конца мять шмат глины, плевать в него, подсыпать песочку, подливать водички… А вот сам — не выберет.

И ещё он боится Христодула. Как они будут вместе работать? Гончар и вертухай…

— Понятно. Горшеня, как дождь кончится, идёшь в Ярилин овраг, копаешь огнеупор… которая глина ядрёная. Сделаешь печку, где укажу. Как-как… Позабыл как вся Русь живёт? Зодчий, зди сильнее! Кирпич-сырец, сложить печь, греть пока не прокалится. Потом в той печи обжигать уже нормально… Огнеупорный кирпич — нужен спешно. По обычному глиняному кирпичу… Христодул, идёшь прямо на восход. Вёрст семь — десять — двенадцать. Там доброе глинище.

Люди… они того. Не только сапиенсы, но и, временами, сильно хомы. В смысле: имеют эмоции. И выражают их на морде лица.

— Ты, Христодулушка, на меня так коряво не морщись. Ежели я говорю — так оно и есть. И тебе того глинища на всю жизнь хватит. Не найдёшь — я тебе сам покажу. Только спрошу после: а на что ж тебе глазыньки? Коли они под ногами не видят? Может, вынуть-прибрать их? А? За ненадобностью?

Моя манера переходить к смертельным угрозам, не повышая голоса, почти не меняя интонации — пришлым незнакома. А моим знакома, да подзабыта. Теперь народ вздрагивает, подтягивается. Шёпотом проносится:

— Правду люди говорят: «Немой убивец». Прирежет и слова доброго не скажет… Да како слово?! Он же ж — и не почешется!

Христодул, после моего ухода из Рябиновки, остался совершенно неуправляемым. Прежде он подчинялся напрямую мне. Меня не стало — сам стал «бал править». Многие его боятся за злобность и методичность. А теперь я его снова… «на короткий поводок». Конечно, парень кривится.

И ещё: в Рябиновке у него был устоявшаяся технология, режим, система. А здесь всё создавать заново, думать, планировать… не по накатанному, в неизвестное-неопределённое…

Но если кто забыл… при всей моей любви и уважении к ветеранам Пердуновки… я ведь и вправду зарежу. И выпотрошу. Только жарить да кушать не стану. Мне вчерашние славы — не указ, мне завтрашние дела — головная боль.

Вспомнил? Это хорошо. И впредь — не забывай.

— Кроме самого глинища, посмотри как людей разместить, как печки поставить, чтобы был удобный выход к Волге. Из реки — дрова, туда — кирпич. Проще водой… может быть. Печи ставить круговые. Как мы с тобой говорили — большие, на 6 частей. Сперва одну, потом… и ещё нужно будет. Времянку из ядрёного сырца прикинь. Её — сразу начинать. Вопросы?

Вопросы есть у меня. У меня куча вопросов! Потому что я просто балдею от этой земли! От русской и не-русской. От моей. От земли, где куда не ткни — всё есть! Если не прямо под ногами, то рядом. Глинище на востоке — на столетия. Там ещё кирпичный завод построят. К юго-востоку — известняки. Там будет скандальный цементный завод. В 21 веке его будут сильно ругать за экологию. Но мне пока просто хочется сделать цемент. Дальше к югу, правда далековато — бурый железняк. Если надумаю… я же говорил — надо аборигенов под себя подгребать. С их землями. За Волгой, это уже мари, недалече есть богатое место с болотной рудой. В моё время из неё сурик делали. А здесь из болотных руд — железо плавят.

Не могу: пара-тройка сотен вёрст по племенной территории… как на Луне. Хуже — Луну хоть видно.

Или — лезть туда большим отрядом? Выжигая аборигенов и теряя своих. Или — как-то торговать?