Максим Кидрук - Бот

Тимур десятки раз оттягивал ползунок медиаплеера назад, просматривая эпизод. Это было не просто странно. Такое поведение шокировало. Программист был вынужден изменить свое мнение. Прямолинейность и механистичность действий бота указывали на то, что проблема в программировании. Поведение ботов было сложным, но при более глубоком анализе оказалось, что за поверхностной сложностью стоит примитивизм. Тимур еще сильнее ощутил необходимость найти MacrosVH.bcf — единственный файл, которого не хватало в исходных кодах.

Буквы VH в названии отсутствующего модуля означали «Vadym Hort», это очевидно. Тимур решил вернуться к биографии Хорта. Впрочем, только для того, чтобы снова уткнуться в тупик. Самый непроходимый из всех, какие только можно себе представить.

Мысли путались. Тимур пытался вернуться обратно к видеоматериалам, однако что-то не давало ему сосредоточиться. Какая-то мысль постоянно вертелась у него в голове: почему отладку ботов проводил Хорт — специалист по CAD-системам? Почему они сразу не пригласили Тимура?

Ведь что такое CAD-системы? Обычные рисовалки: 3D-редакторы с развитым интерфейсом и множеством инструментов для типичных конструкторских расчетов. Линейные алгоритмы, никаких генераторов случайных чисел, никакой теории хаоса. Как получилось, что CAD-программера привлекли к разработке ботов? Это смахивало на полный бред. Все равно что дантисту разрешить оперировать сердце или разработчика пароварок засадить за создание космического модуля.

Чем больше Тимур думал, тем больше падал духом. Он даже не подозревал, что разгадка была от него всего в одном шаге.

LVII

Среда, 19 августа, 12:11 ‘ UTC -4)

22 51‘10“ ю. ш. 681927“ з. д.

Восточное ответвление Долины Смерти

Воздух был сухим. На вкус как бумага. Казалось, что дышишь сквозь старую пыльную газету, которой тебе закрыли рот.

Хедхантер и Джеро свернули с дороги и въехали в Долину Смерти. Километров пять катили по твердому грунту. Русло ущелья извивалось, как удав, обернувшийся вокруг коряги. Стены его становились все выше, достигая высоты семиэтажного дома. Рядом со слоноподобными глыбами, попадавшимися на пути, мужчины чувствовали себя насекомыми.

Пекло солнце, разбрызгивая вокруг бесцветный огонь. Ветер в ущелье не пробивался и гудел где-то далеко над головой, изредка швыряя с высоты пригоршни песка.

Внезапно стены Долины Сметри расступились и начались глубокие пески. Широкая песчаная полоса, пробившись через стены ущелья, пересекала Долину наискосок с юга на север. Но чуть дальше, на расстоянии в несколько сотен метров, сплошной стеной поднимались известковые скалы. Стена эта была высотой метров в тридцать. По центру ее разрезала трещина шириной метров в пять, не больше.

К ней шли оставленные на песке многочисленные следы. По сторонам открытой прогалины барханы были гладкими, как кожа младенца, зато впереди тянулась полоса, покрытая множеством ямок, оставленных на податливом пылеподобном песке. Кое-где виднелись неширокие борозды, отмечавшие места, где боты тянули самые большие посудины с водой.

Хедхантер и Джеро остановились и заглушили моторы мотоциклов.

— Я же говорил — мы их быстро найдем, — Джеро старался говорить бодро, однако выглядел как школьник, говорящий отцу о том, что провалил экзамен.

— Главное, чтобы они теперь не нашли нас, — ответил Рино.

— Давай кончать с этим, — сказал гереро, заводя байк.

Хедхантер не шелохнулся, оставив ногу на земле.

— Что?

— Что-то слишком много следов для сорока пацанов…

Полоса с отпечатками ног была шириной в восемь-десять метров.

— И что? Может, они прошли здесь несколько раз? — Постоянные недомолвки со стороны босса доводили Джеро до бешенства.

Хедхантер не ответил, завел мотоцикл и рванул через пески.

Джеро последовал за ним, но уже через несколько метров увяз в песке передним колесом и через руль вылетел из седла. Спустя мгновение обоими колесами увяз в песке и мотоцикл Хедхантера. Амбал сердито дергал мотоцикл, пытаясь вырваться из ловушки, но ноги не находили опоры и проваливались в теплое месиво песка. Понемногу их окутала пыль.

— Чертова пустыня! — выругался Рино. Его мотоцикл заглох.

Джеро просто кашлянул в ответ, поднимая свой байк.

— Придется тянуть их, пока не выйдем на твердый грунт.

— Может, поищем объезд?

— Ага, и потеряем следы. До ущелья не так уж и далеко, дальше, надеюсь, сможем ехать.

Делать было нечего — взявшись за руль, они принялись толкать мотоциклы. Это было нелегкое дело. Ноги утопали в песке. Пыль, поднимаемая в воздух каждым движением, забивалась в рот и ноздри. На лбу у Джеро проступили крупные капли пота, который мгновенно испарялся, оставляя на коже шершавые пятна соли. Тут же появлялись новые капли. Внешне Рино оставался спокойным: его лицо не выражало ничего, кроме упрямой сосредоточенности.

Этот момент стал особенным. Часы показывали четверть первого, и Рино не представлял, что всего через минуту вся его жизнь полетит вверх тормашками.

До этого момента Рино принадлежал к редкой категории людей, патологически не чувствующих страха. Ни перед чем. Даже перед смертью. Он был грубым, бесцеремонным, нахрапистым сорвиголовой, привыкшим доминировать благодаря своей физической силе. Смерть представлялась ему неотвратимым актом в конце жизненного пути, эпилогом, которого не избежать. Все остальное, что могло произойти на этом пути, он мог раздавить, разорвать на куски и, следовательно, этого не боялся. Он подчеркнуто презирал людей, трясущихся над своими изнеженными задницами. Он и представить не мог, как можно боятся чего-нибудь.

Но, как известно, Господь наказывает нас за то, что мы не можем себе представить.

В ту жаркую среду в конце августа, посреди самой сухой пустыни на планете Земля, жизнь Рино повернула в новое русло. Если быть точным, это произошло в 12:17. Еще в 12:16 Хедхантер оставался тем наглым типом, который плевал на страх во всех его проявлениях. Зато в 12:17, выталкивая мотоцикл из очередной ямы, Хедхантер случайно глянул исподлобья вперед. И застыл на месте, конвульсивно вцепившись в руль.

Сзади за спиной пыхтел Джеро. Впереди, между двумя вертикальными известковыми стенами, куда они пробивались через полосу глубокого песка и где еще минуту назад никого не было, стоял Вилл Ноланд.

— Вилл? — пискнул Рино. Пусть это странно звучит в отношении стодвадцатикилограммового мужика со слоновьими бицепсами и шрамами на всех частях тела, кроме яиц и пяток, но да — именно пискнул.