Матвей Курилкин - Охота на Пепелище

   Каре не впервой было попадать в опасность, она мгновенно взяла себя в руки и захлопнула дверь, но той самой секунды ошеломления не хватило, чтобы задвинуть засов. Тяжелая туша врезалась в дверь, своим весом распахнув ее и отшвырнув девушку чуть ли не на середину улицы. Живоглот выкатился следом и вскочил на ноги. Воровка, оглушенная ударом, выронила свой стреломет. Она только поднималась на колени, а звероящер уже готов был прыгнуть еще раз, вцепившись клыками в шею. Аксель успел раньше. Позже он вспоминал этот момент, и каждый раз думал, что будь у него хоть секунда на размышление, он бы так и не выстрелил. Кара находилась почти на одной линии между юношей и зверем, Аксель видел только голову и часть груди хищника, тем не менее, три из четырех выпущенных снарядов достигли цели, сбив ему прыжок, а один ушел выше и левее, никого не задев. Вожак стаи был обезврежен, но остальные ее члены уже выскакивали из здания. Просидевшие несколько дней в темноте закрытого помещения, твари были ошеломлены ярким светом, но растерянность не могла продолжаться долго. Кара, вскочив с колен и еще не разогнувшись, бросилась к Акселю, а за ней уже неслись трое живоглотов. Девушка не знала о том, что дверь в сторожку заклинило, и рассчитывала укрыться в помещении. Акселю не оставалось ничего другого, кроме как стрелять по догоняющим дичь животным. Юноша остро пожалел, что сейчас у него в руках армейский стреломет. Здесь гораздо лучше подошел бы его одноручный - после того, как над ним поработал гремлин, он стал гораздо мощнее. Стреляй он из него, каждому живоглоту хватило бы одного выстрела, а сейчас он видел, как звери спотыкаются от попаданий, взвизгивают, но и не думают останавливаться. Даже вожак, пораженный сразу тремя стрелками, уже снова завозился, тяжело поднимаясь на ноги. Сконцентрировать внимание на одном живоглоте, чтобы его добить, значило позволить остальным животным все-таки догнать девушку.

   На то, чтобы пересечь улицу у Кары ушло едва ли десять секунд. В магазине стреломета оставалось три стрелки, и юноша уже готовился бросить его, чтобы попытаться успеть выхватить из внутреннего кармана маленький, понимая при этом, что все равно не успевает. Не понадобилось. Воровка и не думала останавливаться. Она не знала, что дверь заклинило, и потому, не снижая скорости ударилась в нее всем телом. Удар, скрежет распахиваемой двери, и вот девушка уже внутри. Аксель, у которого как раз закончились снаряды, успевает пнуть в морду вырвавшегося вперед, роняющего слюну и капли крови звероящера, заскакивает в сторожку, изо всех сил упирается в дверь, чтобы снова ее закрыть. Дверь поддается неохотно, с той стороны слышится удар и в щели между косяком и дверью появляется чешуйчатая лапа. Мощные кривые когти сжимаются и разжимаются, лапа дергается из стороны в сторону в попытке схватить вкусного разумного и давление со стороны улицы только увеличивается, но тут рядом появляется Кара, помогая захлопнуть дверь. Вдвоем им удается прижать лапу, девушка бьет по ней чем-то увесистым, и, наконец, дверь удается закрыть. Пока Аксель стоит, прижавшись к ней в ожидании новых ударов, Кара забивает между полом и дверным полотном деревяшку, и приваливает еще какой-то хлам, которым, похоже, и была заложена дверь. От ударов снаружи хлипкая баррикада содрогается, но удерживаемая юношей, дверь остается закрытой.

   - Держи! Я сейчас! - хрипит девушка, бросается к окну сдергивая с плеча Акселя каким-то чудом не потерянный до сих пор стреломет, и распахивает ставни. Аксель вновь не успевает ее остановить, но это и не требуется - не попытавшись выстрелить, Кара едва успела захлопнуть ставню и отпрыгнуть от окна, когда слышится тяжелый удар и скрип когтей.

   - Ищи какую-нибудь палку, - прохрипел Аксель, изо всех сил упираясь в дверь. Удары по ней так и не прекратились, только теперь живоглоты принялись пробовать на прочность еще и оконные ставни. - Или зажги факел. Нужно оттолкнуть, а уже потом стрелять. И возьми у меня метатель, стреломет пустой.

   Кара сбросила с плеч мешок, достала огниво и принялась судорожно чиркать стержнем по лезвию ножа. В свете высекаемых искр Аксель пытался рассмотреть комнату, в надежде найти что-нибудь, что помогло бы отбиться от зверей, но ничего подходящего усмотреть не получалось. Наконец трут разгорелся. Держа его перед собой девушка пыталась рассмотреть что-нибудь, но потом, заметив что-то у себя под ногами замерла на секунду и отскочила в сторону.

   - Аксель! Здесь люк.

   - Так открывай его, - прошипел юноша, содрогаясь от очередного удара.

   Кара уже и так дергала за кольцо на крышке, помогая себе ножом, который она всадила в щель между полом и дверью.

   - Готово. Здесь лестница. Глубоко!

   - Спускайся! Я за тобой. - Аксель уже не мог удержать баррикаду, удары сыпались все чаще, живоглоты планомерно вышибали дверь, ударяясь об нее с разбегу. Кажется, они устроили что-то вроде конвейера, как только один отходил от двери, об нее сразу же ударялась туша другого. Постепенно дверь начала поддаваться, юноша ничего не мог поделать, пятки скользили по полу. Краем глаза он следил, как Кара торопливо спускается в подвал. Аксель дождался момента, когда она скроется в проеме, подождал еще немного, чтобы дать девушке время спуститься на несколько ступеней, и, резко отпустив дверь, подбежал к дыре. Грохот развалившейся за спиной кучи хлама только придавал проворства. Пока Аксель стоял возле двери, ему казалось, что времени на спуск будет больше, но дверь распахнулась почти сразу, как только он ее отпустил. Аксель спрыгнул в проем, одновременно ухватившись за край подвального люка и пытаясь нащупать ногами ступени лестницы. Ноги провалились в пустоту, он представил, что сейчас свалится на голову Каре, но, провалившись по пояс, он застрял, зацепившись рюкзаком за край проема. Ступень нащупать все никак не удавалось, казалось, что сейчас в спину вонзятся кривые когти. Акселю хотелось замереть на секунду, чтобы сообразить, что нужно делать, при этом он понимал, что этой секунды у него нет. Паника уже почти захлестнула сознание, когда он почувствовал, как его ногу снизу схватили и подвели к опоре. Чуть толкнувшись вверх, он повернулся, освобождая рюкзак, и резко присел, отпустив край люка. Скрежет когтей по крышке показал, что он успел в последний момент.

   Аксель позволил себе сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, и чуть не закашлялся. Он висел, опираясь одной ногой на ступеньку, а спиной на стенку шахты, в абсолютной темноте и воздух в этой темноте совсем не был затхлым. Он пах гарью и почему-то паром. Постаравшись, чтобы голос дрожал не слишком сильно, Аксель спросил:

   - Кара, ты тут?