Юрий Иванович - Сумрачное дно

Мы здесь не навечно обоснуемся – только до тех пор, пока каждый из нас не получит комплект «своих» груанов. Всех остальных каторжан мы спасти не в силах, такую задачу я перед собой и не ставил. И никогда не поставлю! Спасти их можно было только изгнанием колонизаторов из мира Набатной Любви.

Все отнеслись к моим действиям и приказам с пониманием. Я приказал прикрепить тонкой тряпочкой один «чужой» груан на шлеме Влада Серого. Уж больно у бывшего исполнителя шлем был удобный для этого, с небольшими шишаками, за которые тряпочка и крепилась. И удаляясь от каравана в разные стороны, я стал высчитывать и распознавать нужное мне свечение. Потом стал творить такое же с одним из личных симбионтов. Затем подобные образцы составляли парами. Пары меняли местами, приспособив и шлем Тимофея.

Во время этих моих проб на пути попадались хищники, и я присматривался к одиночкам и небольшим группам. И тут повезло подловить одного тервеля с груаном. А потом и тройку зервов, один из которых тоже имел чудодейственную ракушку. Раздачу трофеев сразу производить не стал – «ничейные» уложили в кармашки новенького пояса и подвесили на кончике закрепленного на арбе копья. После чего мои эксперименты резко перешли в новую фазу: пошли положительные результаты.

У каждого груана было свое свечение – как по цвету, так и по интенсивности. Ярче всех сияли «ничейные». Их я стал замечать вначале с расстояния двадцати метров и даже в закрывающих их наглухо кармашках. Наблюдения за ними помогли мне понять разницу в свечении «своих» и «чужих» ракушек. Вскоре я уже с тридцати метров мог просмотреть все груаны, которые были у моих товарищей и в багаже на арбах. Что меня больше всего порадовало, так это совпадение количества увиденных мною ракушек с теми данными, которые имелись у моего заместителя. Ведь это в его ведении был учет груанов, и его никто не обманул, когда подавал «декларацию о доходах».

Но порадовался – и ладно. Теперь мне следовало увеличить дистанцию просмотра и подобрать лучшие методы уничтожения других монстров. Но если с дистанцией худо-бедно, со скрипом, но получалось, то отыскать «буравчик» у других хищников мне никак не удавалось. Ни у тервелей, ни у байбьюков наложения не то ауры, не то блуждающей энергии не наблюдалось.

Не было ничего подобного и у скатрагов, которые стали встречаться нам все чаще и чаще. Этих ластоногих тараканов приходилось уничтожать, пользуясь советами опытного Мастера. С одиночками и даже с парами мы справлялись легко, а более многочисленные группы обходили.

Зато у одного скатрага нашли очередной груан, который присоединили к общим трофеям. А чуть позже я уже с дистанции пятидесяти метров, откуда нас никак не могли видеть хищники, рассмотрел еще одну вожделенную ракушку. Правда, мы не ринулись на охоту – слишком уж большой была стая – но все равно это был настоящий прорыв в охотничьей деятельности. Ведь отныне можно было разбивать даже большую стаю на части и уничтожать выбранных особей по отдельности. Достаточно было только правильно воспользоваться моим зрением да свистом. Ну и побегать в таком случае мне придется раза в три больше, чем остальным.

Натренировавшись вдоволь, я издалека крикнул:

– Ольшин, ищи место для привала! Или все-таки тянем до Лежащей?

– Тянем! – решил наш проводник. – Тут совсем немного осталось, если я не ошибаюсь. Если видишь три ущелья, то в среднее нам надо пройти всего лишь метров на пятьсот.

– Вижу! Всего километр туда остался… И даже могу пробежаться туда в разведку.

– Если не боишься нас одних бросить…

Этого я не боялся. Только одинокий тервель топтался в стороне от нашего маршрута. Не опасен, без груана. Вот я и ускорился к интересному объекту, где мы собирались сделать большой привал часика на два, а то и на три.

Эта башня отличалась от других разрушенных тем, что она хоть и упала на бок, но осталась сравнительно целой. Только раскололась в нескольких местах, так что в нее удобно было заходить. Ольшин со товарищи наткнулись на нее на обратном пути из экспедиции. Пришлось им отступать перед полчищами хищников и несколько часов отсиживаться внутри развалины. Тогда ей и дали имя Лежащая. Ольшин распалил мой интерес сообщением о том, что на некоторых этажах есть непонятные механизмы из толстенного гнутого железа. И вроде это железо нельзя было разобрать, раскручивая болты. По словам ветерана, оно было словно сросшееся, и со шрамами на месте срастания. Ну и последний штришок: нигде больше ничего подобного Ольшину не встречалось. И легенд о таком он не слышал.

Ну и как мне было отказаться от такой экскурсии? Тем более что и крюк-то делался всего лишь в два километра.

Вот наш караван и сместился плавно с одного края каверны на другой и уже находился рядышком с тремя ущельями. Я заглянул в среднее рассмотреть массивное тело рухнувшей башни и побежал на разведку.

Система постройки все та же: скрепленные между собой блоки примерно одной и той же конфигурации. Здесь это были толстенные, перевернутые кверху дном тарелки. Наверное, красиво смотрелась, когда стояла, упираясь в свод. Все-таки за шестьдесят метров, а то и все семьдесят, хотя в положении лежа строение казалось чуть ли не стометровым. Удивляли две вещи: что могло уронить такую крепкую махину и почему она не рассыпалась?

В основании виднелся вроде каменный, почти ровный срез, и в нем несколько забитых грунтом не то отверстий, не то углублений. Из одного из них тоненькой струйкой текла холодная, кристально чистая вода и после небольшого каскада вполне пригодных для хозяйственных нужд лужиц терялась под остатками разрушенной стены. Но срез явно не выглядел итогом природного разрушения. Поэтому мне пришла в голову одна версия:

«Чем-то спилили. Чем-то таким супер-пупер, из космических технологий. Не удивлюсь, если лазером. То же самое можно сказать предварительно и о стыке со сводом… Спрашивается: кому эта башня мешала? А если мешала стоящей, то почему не разрушили до конца? Да и еще и нагромождения железа внутри оставили… Теперь я понимаю того умника, который не спешил отсюда на поверхность и организовывал экспедиции по Дну. Тут исследователю можно три жизни провести и не соскучиться…»

Просмотрев ущелье, насколько позволяли его изгибы, я оценил стратегическое положение башни, а потом различил возле ее основания остатки разрушенной, той самой, замеченной сразу крепостной стены. Кто-то здесь когда-то устроил нехилый форпост, соединив стены ущелья между собой и соорудив таким образом неприступную крепость. Вполне возможно, что ущелье переходит в несколько отдельных долин, в которых можно преспокойно жить, не опасаясь нашествия хищников. А то и таких полезных животных разводить, как скользкие зайцы.