Близкие звезды - Людмила Витальевна Макарова
Клэр взяла карточку. Кивнув ребятам из съемочной группы и твердо решив (назло Валерии) устроить сцену навязчивому таможеннику, она быстро пошла к стоянке.
Рэд стоял, облокотившись о капот своего «хайвэя».
– Привет.
– Привет! – плохое настроение мгновенно улетучилось, но Клэр все равно надула губы, заставив себя идти медленно. – Во-первых, ты не позвонил, капитан. Во-вторых, я еще на работе. А в третьих, какая сволочь на нашей студии выложила мое местонахождение первому встречному?
– Я прикинулся рекламодателем. – Рэд надел темные очки, которые держал в руках, и брелоком открыл двери машины. – Рабочий день уже заканчивается, а позвонить я не смог по уважительной причине, но мне бы не хотелось о ней распространяться.
– Еще один тест-драйв? Думаешь, я теперь сяду к тебе в машину? – Клэр уже улыбалась, не выдержав тон праведной обиды.
– Выбора нет. Твоя съемочная группа здесь с трех часов, ты устала и хочешь есть, а у меня как раз возникло желание пройтись по столичным кабакам с красивой женщиной. Садись смело. Я две недели учил правила дорожного движения.
– Вот это самомнение. Ты даже не спросил меня о моих планах! – Клэр уселась на сиденье рядом с водительским. – Кстати, мы здесь с двенадцати.
– Тем более. Так каковы твои планы?
– Рэд, мне и правда надо заскочить на работу, глянуть материал и кое-что разметить, а то монтажеры испортят. А потом я совершенно свободна до вечернего воскресного выпуска. Зайдем вместе, а? С нашего этажа народ уже разбежался.
– Что я там делать буду?
– Я тебе студийный архив открою.
Рэджинальд согласился. Клэр убежала в монтажную, оставив его в аппаратной с инструкцией пользователя поисковой системой. Рэд порылся в файлах со старыми записями, не зная, что выбрать. И тут его взгляд упал на заголовок: «Исходные материалы отдела новостей космоплавания». Рэд ввел дату.
– Тема репортажа?
– Теракт на пассажирском лайнере «Радуга».
На экране ожили события двадцатилетней давности, круто изменившие его жизнь. Крупный план – погибший звездолет. Пассажирский отсек. Горстка тех, кто остался в живых, крики, слезы. Кадры внутри, которые не попали в эфир, страшные кадры… Камера, опущенная в пол, вздрагивает и покачивается. Взволнованные голоса и непрекращающийся женский плач за кадром.
Следующий отсек. Широкая люминесцентная надпись во весь экран: «Служба космической безопасности».
«Пошли вон отсюда! Не снимать».
А дальше то, что он уже видел однажды, – официальное заявление и списки погибших. Кем бы он сейчас был? Или от судьбы не уйти? У Виктора же никто из родителей не умирал, оба карьеру сделали, сына избаловали донельзя, а тот из дома удрал в те же 16–17 лет. Клуб бывших «золотых мальчиков», да и только… Гардон прочитал фамилию собкора и начал бессистемно просматривать его работы, отснятые в зоне боевых действий.
– Ну, ты нашел, что посмотреть! – сказала Клэр. Рэд не заметил, как она вошла.
– Клэр, ты не знаешь, где сейчас человек, который делал репортаж о «Радуге»? – спросил Рэджинальд, остановив запись.
– О, это легенда канала. Пропал без вести незадолго до заключения мирного договора. Нас всех на его примере учили. А что?
– Понравился. Умел парень объекты для съемок выбирать. Ты закончила?
– Да. Мы в самом деле пойдем по кабакам, а не по забегаловкам?
– В самом деле.
– Тогда у нас очень мало времени. Во-первых, надо переодеться и переодеть тебя. Во вторых, срочно забронировать места, потому что все приличные заведения уже забиты под завязку. Я тебе говорила, что ужасно люблю рыться в новых шмотках? – продолжила она уже в машине. – Нам направо.
– Ив мужских тоже?
– В мужских – с особым цинизмом. В драной летной куртке без опознавательных знаков тебя даже со мной ни в один ресторан не пустят.
– Она не драная.
– Какая разница! Притормози около этого салона, возьми кредитку и сними темные очки. Солнце почти село. Зачем они тебе сейчас?
Рэд послушно бросил очки в бардачок.
– Профвредность, – улыбнулся он. – Привык, что у меня на обзорниках виртуальная тонировка максимальная, когда я за рулем. А здесь дороги яркие, как детские раскраски. Сплошная светополоса. Надо бы светофильтры лобового стекла помощнее поставить. Сто раз уж собирался: то лень, то некогда.
– Вот уж никогда бы не подумала. – Мисс Адаме огляделась по сторонам, словно в первый раз увидев вечерний город, заливаемый потоками света в наступающих сумерках. – Впрочем, кому как больше нравится. Быстрее, мне тоже еще надо переодеться. Хмырь из «Парящего» сказал, что придержит столик только до половины восьмого. Еле успеваем домой заскочить!
– А как же злобный муж? – ухмыльнулся Рэд, подъезжая к дому.
– Ха! Боишься? Я все думала, спросишь ты или нет? Как все нормальные женщины, я тоже была за мужем. Пять месяцев продержалась.
– И что?
– Козел он, вот что!
Клэр собиралась минут двадцать. Телевизор занимал у нее в гостиной б льшую часть стены, и даже Рэд не удержался от соблазна подобно заправской домохозяйке бездумно попереключать каналы, удивляясь их количеству и разнообразию. На стене поочередно целовались и разводились, взахлеб рассказывали новости и, судя по всему, жили ярко, игриво и непринужденно. Возможно, Рэд просто не дошел до серьезных аналитических программ. В гостиную выскочила Клэр, облаченная в длинную юбку с разрезом на бедре и выполненную в том же стиле облегающую кофту с открытым плечом, и заметалась по комнате в поисках подходящей случаю бижутерии. И это вполне материальное, в отличие от «настенных» красоток, трехмерное изображение тут же приковало все его внимание. Наконец на шее в нужном порядке расположились нитки бус, в ушах засияли серебряные звезды и в воздухе распространился чуть горьковатый терпкий аромат.
– Что скажешь, Рэджинальд?
– Ты удивительно живая, Клэр. Видно, наверху кто-то ошибся, и тебе двойная порция досталась при рождении.
– Фу, хамство!
– Ты правда здорово выглядишь.
Они оставили машину, прошлись по пешеходной зоне и поднялись на смотровую площадку, к которой причаливал летающий ресторан. Клэр показала Гардону мегаполис с его новостройками и административными кварталами, потом дала швейцару на лапу, и тот немедленно пригласил их на борт.
– Вот Борис козел! – сказала Клэр. – «Для тебя всегда вход бесплатный», а тут каждая его шушера деньги трясет.
– Кто такой Борис?
– Директор ресторана.
– Тебя послушать, вся противоположная половина человечества состоит сплошь из одних козлов. Даже страшно.
Негромко мурлыкнул сигнал, возвестивший о начале неспешного полета над ночным городом. Клэр, сидевшая напротив, посмотрела ему в глаза без тени улыбки.
– Есть один ярко выраженный не козел… Только у него, наверное, не больше недели отпуска осталось, иначе бы не пришел. Ну хоть напьемся, будет, что вспомнить.
– Ты действительно хочешь меня разозлить? –
