Майкл Суэнвик - Хроники железных драконов (сборник)
Крысякис наблюдал за ней жадно, по лицу расползалась похотливая улыбка. Пенис твердел коротенькими рывками, будто надуваемая ручным насосом нелепая резиновая игрушка.
– Лучше спрячь его, пока мухи не облепили, – посоветовала Джейн.
Крысякиса перекосило от ярости.
– Ты, притвора! Я видел – тебе понравилось. Ты наглядеться не могла. Ты хотела наброситься на меня прямо здесь и сейчас.
Но тем не менее засунул член обратно в штаны и застегнулся.
– Забавно. Клянусь, я думала лишь о том, что никогда не оказывается под рукой ножниц, когда они нужны.
Крысякис надулся, и ей на мгновение показалось, что сейчас он ее ударит. Но вместо этого он схватил руками ее ладонь и поцеловал пальцы.
– Туше, дорогая госпожа. Но один укол еще не дуэль, как одна схватка не решает исхода битвы. Мы снова встретимся на поле боя – мой бесценный враг.
И он с важным видом зашагал прочь, даже не удосужившись посмотреть, отправилась ли за ним Мартышка.
Едва Крысякис ушел, Джейн нырнула в ближайший туалет помыть руки.
Пол в уборной был выложен плиткой, а стены выкрашены жирной черной краской. Из-под краски отчетливо проступали старательно нацарапанные граффити. Несколько поколений корявых рун просматривались сквозь наслоения краски, своеобразные палимпсесты ярости и легкомысленного бесстыдства. Над раковинами нависали кривые зеркала, так что Джейн пришлось тщательно всматриваться в свое искаженное отражение, чтобы подправить макияж.
Грохнула дверь. То раздувающаяся, то опадающая Мартышка плыла к ней в зеркале.
Мартышка была на взводе: мордочка красная, кулаки сжаты, волосенки дыбом.
– Сука! Шлюха! Убери свои грязные когти от моего милого!
– Забирай. Мне от него ничего не нужно. – Джейн продолжала мыть руки. – Видит Богиня, вы друг друга стоите.
– Как смешно! Знаю я эти твои приколы. – Мартышка заплакала. – Я делала для него такое, чего ты никогда не сделала бы. За миллион лет не сделала бы. Я унижалась ради него.
Джейн закончила споласкивать руки. Она взялась за бумажное полотенце.
– Что ж, продолжай дальше.
– Не говори так. Не смей, черт тебя подери! Предупреждаю тебя.
Мартышка споткнулась и зашаталась. Она ухватилась за край раковины, чтобы удержать равновесие.
– С тобой все в порядке? – осторожно спросила Джейн.
– Мне вдруг показалось, что у меня…
Мартышка затрясла головой. Она явно утратила нить того, о чем говорила, и конвульсивно передернулась. Затем вытащила из кармана жакета завернутый в салфетку предмет.
– Посмотри. – Она развернула салфетку, внутри лежал стеклянный единорог. Она поставила его на полку над раковиной. – Крысякис купил мне это на нашем первом свидании. – Грустная маленькая безделка поймала световой луч, и он затрепетал в танце. – А тебе он что-нибудь когда-нибудь покупал?
– Ничего.
– Будь я проклята, ничего! – Мартышка торжествующе схватила единорога.
Он рассыпался у нее в руке.
Джейн испуганно отступила на шаг. Мартышка застыла, как под гипнозом, выставив перед собой руку. Кровь с пальцев стекала на пол.
– Это маленький шаг для человека, – сказала она, – и огромный для…[8]
Она запнулась, икнула, и изо рта у нее пеной выплеснулись рыбьи глаза. Рвота залила блузку.
– Мартышка?
– Грунт мягкий, рассыпчатый, он тонким слоем налипает на мои подошвы и щиколотки, как угольная пыль. – Голос, шедший изо рта у Мартышки, не походил ни на что когда-либо слышанное Джейн, – хриплый и искаженный помехами, он словно вещал за много сотен тысяч миль отсюда. – Я вижу следы от моих ботинок, они в мелких песчинках…
Она еще глубже погрузилась в транс, зрачки у нее сжались, поглотили радужки и пропали, отчего глаза у Мартышки стали молочно-белыми. Она не сопротивлялась, когда Джейн, совладав с ужасом, подвела ее к раковине и подставила кровоточащую ладонь несчастной под холодную воду.
– Очень мягкая поверхность, – произнесла Мартышка.
В сумочке у Джейн нашелся чистый носовой платок, она перевязала Мартышке ладонь, надеясь, что в порезах не застряли осколки.
– Но иногда, щупая зондом наугад, я натыкаюсь на очень твердую поверхность.
– Твердую поверхность, – повторила Джейн.
Она смочила бумажное полотенце и обтерла Мартышке рот. Зашумела сливаемая вода, и из кабинки вышла русалка. Она смерила их подозрительным взглядом и ушла, не помыв рук. Перед Джейн встала проблема: оставлять Мартышку одну или забрать с собой.
Она направилась было к двери, затем вернулась к маленькой скрючившейся фигурке, снова шагнула к двери. Не уйти.
Наконец она вздохнула.
– Я забираю тебя домой, Мартышка.
Та сонно кивнула.
– Это будет самый исторический телефонный звонок в мире.
Велосипед Мартышки стоял там, где она его оставила, – у стены, а велосипед Джейн оставался на парковке неподалеку. Мартышка была не в том виде, чтобы ехать самостоятельно, но, к счастью, в седельных сумках нашелся ремонтный набор. Джейн достала разводной ключ и ловко соединила оба велосипеда поперечными планками, совместила передачи, заклинила педали и избавилась от второго руля. Вскоре у нее получился четырехколесный драндулет с сиденьем для пассажира сзади и седлом водителя спереди. Так, с еле живой Мартышкой, кое-как пристроенной за спиной, Джейн отправилась в путь.
После двух лифтовых пересадок они снова оказались в Хабундии, у двери своей комнаты. Мартышка трупом соскользнула с сиденья, споткнулась и едва не упала. Джейн открыла дверь и, ухватив соседку за ворот, подтащила ее к кровати. Толчок – и та уже лежала ничком на стеганом одеяле.
Джейн закинула Мартышкины ноги на кровать и перекатила соседку на спину. Лицо у горемыки было серое, но когда Джейн поднесла палец к ее ноздрям, то почувствовала теплую струйку дыхания. Он стащила с несчастной туфли и начала расстегивать пуговицы на одежде. Затем передумала. Хватит с нее и этого.
Десять минут она возилась с велосипедами – отсоединила и убрала на место. Покончив с этим, Джейн почувствовала себя слишком измотанной, чтобы заниматься учебой. Сидя на краю постели, она брезгливо уставилась на соседку.
Раздался стук в дверь.
– Да кончится когда-нибудь этот дурацкий день?! – Джейн широким шагом подошла к двери и распахнула ее. – Что надо?!
Снизу ей улыбнулся жизнерадостный блуждающий огонек.
– Билли Бука ждет тебя в вестибюле. У него в кармане банан, которым он, по-моему, собирается тебя угостить.
– Ага, хорошо, можешь сказать ему…
– Он велел сказать тебе, что вещь, которую ты просила, у него.
– О!
– Так что мне ему передать?
– Черт! – Джейн устала. Она была измучена и сердита и решительно не настроена общаться. Такой момент мог выбрать только Билли. – Скажи ему – я спущусь, как только найду смену белья.
– Ты хочешь, чтоб я ее сам надел?
– Нет. Я. – Она отложила блузку и повернулась к Билли спиной. – Помоги мне с лифчиком, а? – Пока он справлялся с маленькими крючками, она спросила: – Трудно было ее украсть?
– Я добыл тебе эту гребаную куртку, остальное неважно.
– Билли! – удивилась она. – Это звучит совсем не похоже на тебя.
– Извини, это просто… не знаю. – Смущенный и пристыженный, Билли принялся сосредоточенно расстегивать пуговицы на рубашке. На короткий миг он вырос в глазах Джейн. А теперь снова уменьшился до прежних размеров. – Просто не хотелось, чтобы все произошло так.
– Это сделка, забыл?
Джейн смотрела на него со смесью вины и насмешки. Какой он мокрый и безнадежный! Но она старалась не подавать виду.
– Иногда людям хочется того, чего им хотеть не следует, – ласково сказала она. – Я доверяю тебе, Билли.
Затем, когда он не ответил:
– Будет хорошо. Обещаю.
Подрыгав ногами, она сбросила джинсы. Билли стащил свои и положил их на тумбочку. Они оба остались голые.
– Дай мне ее, – сказала она.
Комната Билли напоминала коробку, а скудная обстановка – сценическую декорацию. Ни коврика на полу. Ни плакатов на стенах. Кровать, тумбочка, стул, лампа. Небольшая стопка учебников на тумбочке рядом с лампой. При задернутой занавеске и приглушенном верхнем свете полное ощущение паузы перед началом спектакля.
Билли подошел к шкафу в стене и извлек летную куртку Пака. Запах узнавался безошибочно.
Джейн накинула ее на себя. Куртка оказалась тяжелее, чем она ожидала, и ей это понравилось. Вещь обжигала кожу, и оттого, что тело ее было теперь частично прикрыто, часть, остававшаяся голой, выглядела особенно беззащитной. Смешанные запахи Пака и кожи окутали ее. Она закрыла глаза.
– Иди сюда.
Билли наклонился, просунул руки под куртку и крепко обнял Джейн. Она протянула губы к нему и поднялась на цыпочки – так, чтобы Малютка Джейн терлась о его член. Она чувствовала, как пульсирует кровь в его венах. Он был уже готов выстрелить, и, вместо того чтобы растянуть этот первый, долгожданный оргазм, она решила посмотреть, как быстро сможет его довести.
