Джон Кроули - Большой, маленький

В ДОМЕ ВСЕМ ХВАТИТ МЕСТА

Вскоре после рождества Софи стала чувствовать себя так, будто ее спеленали, а потом развернули и развязали как-то совершенно неправильно, у нее появились головокружения и она сначала даже не подозревала о причине этого, а когда она поняла, в чем дело, в ней пробудился страх, интерес и она почувствовала даже некоторый комфорт; это было похоже на новый сладкий сон, правда ожидаемый. Ожидаемый! Да, это подходящее слово.

Ее отец потерял дар речи, когда случайно узнал о положении Софи, но будучи отцом, он ощутил некую торжественность случившегося и не опустился до осуждения дочери и у него не возникло вопроса: что теперь будет — он содрогнулся при мысли о том, что могло случиться, если бы кому-нибудь пришла в голову такая мысль, когда он сам был еще в чреве Эми Медоуз.

— Ну, что же, в доме всем хватит места, — сказала мать, вытирая слезы. — Ты не первая, и не последняя.

Как и все остальные, она поинтересовалась, кто же был отцом, но Софи не говорила или, опустив глаза, шепотом отвечала, что никогда не скажет. Тайну раскрыл случай. Первой, кому она открыла свою новость и свой секрет /или одной из первых/ была Дэйли Алис.

— Это Смоки, — сказала Софи.

— О Софи, — вздрогнула Алис, — нет. Нет, Софи.

— Да, — стояла на своем Софи с вызывающим видом держась за ручку двери комнаты Алис, не выказывая желания войти.

— Я не верю в это, он не мог.

— Ну, как хочешь, — сказала Софи, — тебе лучше смириться с этим, потому что это неизбежно.

Что-то в лице Софи, может быть, ужас и невозможность того, что она сказала, заставило Алис усомниться.

— Софи, — мягко сказала она, после того, как они долго молча смотрели друг на друга, — ты не спишь?

— Нет.

Это было раннее утро; Софи была в своей ночной рубашке; час назад Смоки, почесываясь, вылез из теплой постели, чтобы идти в школу. Софи разбудила Алис — это было так необычно, что в первый момент Алис надеялась… Она откинулась на подушки и закрыла глаза, но больше не смогла уснуть.

— Разве тебе это никогда не приходило в голову? — спросила Софи. — Ты никогда не думала об этом?

— Да, я подозревала. — Она прикрыла глаза рукой. — Конечно, я что— то подозревала.

Софи говорила все это с таким видом, что казалось, она будет очень расстроена, если Алис скажет, что она ни о чем не догадывалась. Алис села в постели, ее охватило внезапное чувство ярости.

— Но чтобы такое… Я имею в виду вас двоих! Как ты могла быть такой глупой?

— Я думаю, мы поддались чувствам, — ровным голосом ответила Софи, — ты знаешь, как это бывает.

Но под гневным взглядом Алис мужество остановило ее и она опустила глаза. Алис заставила себя подняться и сесть.

— Может быть, ты войдешь в комнату? — сказала она. — Я не собираюсь бить тебя или что-нибудь в этом роде.

Софи все еще стояла в дверях, слегка растерянная, немного разозленная; она была похожа на Лили, когда та что-нибудь нашкодит и боится, что ее накажут или побьют. Алис нетерпеливо махнула рукой, приглашая сестру войти. Софи, тяжело ступая своими большими ногами, прошла по полу и когда она взобралась на высокую кровать, на ее лице промелькнула странная стыдливая улыбка; под ее легким фланелевым халатом Алис ощутила ее наготу. Это заставило ее вспомнить далекие годы детства.

— Смоки знает? — холодно спросила она.

— Да, — ответила Софи, — я сказала ему первому.

Это был удар — Смоки скрыл от нее; впервые с того момента, как Софи переступила порог ее комнаты, Алис ощутила острое чувство боли. Алис подумала о муже, о том, что он знал об этом, в то время, как она даже не подозревала; эта мысль убивала ее.

— И что он собирается делать? — снова спросила Алис, как на допросе.

— Он не… Он не…

— Ну, что ж, вам решать, не так ли? Вам обоим!

Губы Софи задрожали. Ее храбрость таяла на глазах.

— О Алис, не надо так, — взмолилась она, — я не ожидала, что ты будешь так говорить со мной.

Она взяла Алис за руку, но та отвернулась, зажимая рот согнутыми пальцами другой руки.

— Я знаю, что мы поступили ужасно, — сказала она, пытаясь заглянуть в лицо сестры, — ужасно. Но Алис…

— У меня нет ненависти к тебе, Софи.

Вопреки ее желанию пальцы Алис крепко сжали руку Софи, хотя глаза все еще смотрели в сторону. Софи наблюдала за борьбой, которая происходила в душе Алис; она не пыталась ничего говорить, а только сжимала руки и ждала, чем все кончится.

— Видишь, я думала…

Она снова замолчала и откашлялась.

— Ну, ты знаешь, — сказала Алис, — вспомни: Смоки был выбран для меня, я привыкла так считать; я привыкла думать, что это наша судьба.

— Да, — согласилась Софи, опуская глаза.

— Только позже, по-видимому, я не могу как следует вспомнить этого. Я не могу вспомнить их. Как это было. Я помню… но… такое чувство, ты понимаешь, что я имею в виду? Ну, как это было с Обероном, еще в то время.

— О Алис, — воскликнула Софи, — как ты могла забыть?

— Клауд сказала: когда ты вырастешь, ты изменишься. А если нет, то потеряешь все и ничего не получишь взамен. — Ее глаза наполнились слезами, хотя голос звучал твердо; казалось, что слезы составляли меньшую часть ее рассказа. — И я подумала, что я поменялась с ними на Смоки. И они согласились на это. И все было нормально. Потому что, хотя я больше и не вспоминала о них, у меня был Смоки.

Теперь ее голос начал дрожать.

— Наверное, я ошибалась.

— Нет! — Софи вздрогнула, как будто она услышала богохульство.

— Я догадываюсь, что это обычное дело, — сказала Алис и прерывисто вздохнула. — Я догадываюсь, что ты была права, когда сказала после нашей свадьбы, что у нас никогда больше не будет того, что было однажды; ты сказала: время покажет…

— Нет, Алис, нет! — Софи схватила руку сестры, как бы пытаясь удержать ее. — Все было правдой, это была правда, я всегда знала это. Нет, нет, даже не говори, что это не так. Это была самая замечательная история, какую я когда-либо слышала и все сбылось, так как они и говорили. О, я так ревновала, Алис, для тебя все было так прекрасно, а я была так завистлива…

Алис повернула голову и посмотрела ей в глаза. Софи поразило выражение ее лица: оно не было печальным, хотя в глазах стояли слезы, оно не было сердитым — оно было никаким.

— Ну, — сказала Алис, — я думаю, что теперь тебе не стоит больше ревновать.

Она подняла лямку ночной рубашки, соскользнувшую с плеча Софи.

— А теперь нам нужно подумать, что делать…

— Неправда, — сказала Софи.

— Что? — Алис недоуменно посмотрела на нее. — Что неправда, Софи?