Сергей Булыга - Ведьмино отродье

- Ну вот ты и пришел сюда. Я знал, что ты когда-нибудь придешь. И ты об этом знал. Ведь так?

- Н-нет, - шепотом ответил Рыжий. - Нет. Я... просто шел. И вдруг, я сам не знаю почему...

И замолчал. Да, почему он пришел именно сюда? Зачем? И отчего он весь дрожит? Ему, что ли, холодно? И почему он сжался весь, присел, и почему зурр смотрит на него так пристально, он разве перед зурром в чем-нибудь провинился? Ведь верит он или не верит - это его право, таков здешний закон. Да и потом, можно ведь верить, но не приходить, а можно приходить и в то же время...

Нет! Рыжий замер, затаил дыхание. А зурр тогда склонился над ним еще ниже и тихо сказал:

- Можно не верить - чувствовать. Вот почему ты здесь. Но это лишь начало. Пойдем!

Что было в его голосе? Как будто ничего такого необычного и уж тем более властного. Но почему тогда Рыжий ему сразу же повиновался? Мало того: он даже не спросил, куда его зовут, а тотчас же поспешно встал. И они пошли. Шли и молчали. Плиты сверкали серебром, они были как снег. Нет, как Убежище...

Убежище! Опять оно! Рыжий насупился, остановился. Стоял, смотрел по сторонам, потом с опаской глянул вверх. Луны на небе не было. А если б даже и была? Да что это за глупости?! Опомнись! Луна - это обычная планета, такая же, как Солнце, Гелта, Эрнь и прочие. А этот зурр...

Зурр ничего не говорил, просто стоял и ждал его. И они пошли дальше. Дул встречный ветер - все сильнее и сильнее. Морозило. По плитам замела поземка. В Лесу по льду идти легко: когтями впиваешься в лед, вот и держишься. А здесь, на мраморе, не очень-то разгонишься! А зурр, тот шел легко, не замедляя шага, должно быть, этот путь ему привычен... И вдруг он начал говорить:

- Эти братья, они все лжецы. Не слушай их, не верь. Пусть даже так, как они говорят, пусть и действительно во всем вообразимом и невообразимом пространстве для тебя нет места. Ну, что ж! Значит, тогда уйди в себя. Ведь ты - да и не только ты один, а и любой из нас, из этих и других - это еще одна Вселенная, бескрайняя и бесконечная. Вот, значит, и ищи в себе. И там есть все, что только пожелаешь... Не отставай!

И они шли, однако же все медленней и медленней, ибо метель усилилась, вокруг была сплошная снежная пелена. Шли наугад. Снег забивался в уши, ноздри, и вот уже как будто нет ничего вокруг - ни Бурка, ни Равнины, ни Земли; снег, только снег вокруг - колючий, непроглядный. А сам он, Рыжий, еще есть на свете? А что! Не такой уж и глупый вопрос. Ведь вполне может быть и такое, что тот, в чьем теле он сейчас скрывается, - это совсем даже не он, а уже кто-нибудь...

И тотчас он - да, он, не кто-нибудь другой, а только он - споткнулся, заскользил, неловко завалился на бок... Но сразу подскочил... И ужаснулся: р-ра! Вокруг - одна сплошная пелена, белым-бело, и он - совсем один, а где же зурр?! Вот уж воистину...

- Сюда! Сюда! - послышалось. - Ко мне!

Рыжий поспешно развернулся и пошел на голос. Шел в снежном мареве и ничего вокруг себя не видел. А зурр, идущий где-то совсем рядом, продолжал:

- Да, это так, каждый из нас - это еще одна Вселенная... Левей, еще левей бери. И ничего не бойся, ибо страх... А, впрочем, что такое страх? Страх - это предчувствие близкой потери. Но если тебе нечего терять или если ты теряешь то, что тебе вовсе и не нужно... Сюда, сюда, я говорю! Здесь осторожнее!

Мела метель, выл ураганный ветер, уши давно уже были плотно забиты снегом... А голос зурра раздавался ясно, чисто, так, словно он звучал внутри тебя, в душе. Зурр говорил:

- Да, очень многое в жизни не нужно. Вот, скажем, Братство. Что такое Братство? Обман и ложь. Так что забудь о нем, Стоокий не был братом. И был убит. И только это... Да! Есть только один страх, великий страх - страх перед подлостью и низостью. И потому я предупреждаю тебя: опасайся сам знаешь кого. И ни на чью помощь уже не надейся. Вот даже взять меня. Кто я такой? Один из многих зурров, никем не уважаемых, забытых... Ну, вот мы и пришли. Устал?

Еще бы! Рыжий едва держался на стопах, его шатало, и снег - нет, уже даже лед - был у него в ноздрях, был лед и на губах...

- Где это мы? - спросил он едва слышно.

- Нигде, - ответил зурр. - Ложись.

Рыжий послушно лег.

- Закрой глаза.

Закрыл.

- Спи!

Он заснул...

Нет, не заснул, а полетел! Сорвался вверх и падал, падал, падал... И вот уже вокруг него - ни снега, ни метели, а только ночь и тишина. И еще звезды - яркие, огромные. Сверкают. А он летит и узнает созвездия, туманности. А где это Земля? Он посмотрел по сторонам - ее нигде не видно. Тогда он...

- Нет! - тотчас крикнул зурр. - Нельзя смотреть назад! Лети!

Рыжий послушался его, не обернулся. Дальше летел. Смотрел. Потом спросил:

- Ты где?

Зурр отозвался:

- Я с тобой. Красиво здесь?

- Да. Очень. Но что это со мной такое? Не молчи! Я знать хочу!

- А ты не спрашивай, ты чувствуй. Смотри внимательней! Ты помнишь, кем ты был там, на Земле? Песчинкой. А здесь даже сама Земля, и то песчинка. А сам ты кто? Ты чувствуешь?

- Да, чувствую. Я - это я и только я, во мне есть все, но только это "все", оно какое-то... Зурр, где это я? Это сон?

- Все может быть. Ибо здесь все зависит от тебя. Лети, смотри.

И он летел дальше, смотрел. Вот Красная Звезда. Вот Восходящий Дым. А вот и Гелта. Вот и Эрнь - мерцающий, весь в блестках шарик. А так как рядом с ним горит Забытая Свеча, то, значит, точно позади будет Земля. И если обернуться...

- Нет! - крикнул зурр. - Не смей! Рыжий, не смей! Прошу тебя!

И его голос был как гром! Бил в уши, рвал...

Но Рыжий все же обернулся! Огромный серый шар висел прямо над ним! И там...

Р-ра! Молния! И - слепота! В глазах - горящий снег. Рыжий вскочил...

Глава восьмая

ТРАКТАТ

Светло. Он у себя... в гостинице, на пятом этаже. Уже не утро - день. Шум, гам на улице. В курильне за углом кричат. Должно быть, это новобранцы - опять они передрались... Рыжий встал, закрыл окно. Потом задернул штору. Полумрак. Вдоль стен под самый потолок теснятся книги. Он покупал лишь самые любимые, все деньги тратились на них. Это потом уже, когда Рыжий узнал, что многое в них ложь, он перестал их покупать. А старые куда было девать? Вот и стоят они теперь ненужные, пыль собирают. А вот коробка с инструментами; циркуль, линейка, угломер. И пять чернильниц, связка перьев, реторта, перегонный куб, часы - песочные и водяные, барометр и ящик с минералами, макет крыла, весы для точных измерений, свиток пергамента и ножницы...

Да, зурр был прав - разве это потеря? Он потерял только братьев. А Башня... Башня, она бесконечна, она везде, по ней можно бродить и одному. Да, именно бродить! Плутать, искать... А что искать? Точку в пространстве? Ветку над потоком? Застыть, когда весь шар, на коем все - разумные ли, нет - летит в бескрай...

И он зажмурился. И вновь увидел шар. И этот шар уже был не такой, как в первый раз, у Дрэма, когда он плыл к нему издалека и медленно вращался. О, нет! Теперь он был огромный, серый, страшный! Он нависал над самой его головой! Казалось, что еще мгновение - и он сорвется, рухнет и раздавит!.. Нет, спокойнее, Рыжий, спокойнее. Ты знаешь, что это за шар. И знаешь, что он - центр всего. Но почему он называется "Земля"? Куда точнее было бы назвать его Океаном, ведь суши, то есть собственно земли, на нем лишь маленький клочок. И только здесь, на суше, и возможна разумная жизнь. А в Океане... Странно! Как расточителен Создатель! Разумно ли... Нет-нет! Кто он, Рыжий, такой, чтобы сомневаться в разуме Создателя?! И Рыжий вновь закрыл глаза, увидел шар... И сразу же отметил, что шар все же не серый, а голубоватый, в дымке, в черных пятнах, то есть точь-в-точь такой, каким он виделся ему у Дрэма. А вот и континент, Разумный Треугольник. А вот...