Алекс Карр - 9-я книга. Тарат Зурбин

Вспомнив эти слова, я сбросила с себя ночную рубашку, надела на шею и громко выкрикнула магическую формулу. Тотчас воздух в моей спальной засверкал, словно Радуга Тифлиды. После второго произнесения формулы все звуки исчезли, а после третьего действительно пришла непроглядная тьма, стоя в которой я воскликнула рыдая: – "Талисман Толрина, унеси меня вместе с Оорком в такую даль, где ничто не помешало бы нам любить друг друга!".

Сразу же после этого "Уригленна" и влетела в тот гиперпространственный вихрь, который забросил её в эту галактику. Я это сразу же почувствовала и ещё за несколько секунд до того, как прозвучали колокола громкого боя бросилась к своему боескафандру и как была голой, так в него и влезла, хотя это и не самое приятное чувство, ведь тогда датчики впиваются в твоё тело так крепко, что потом их не сразу и отдерёшь от себя. Когда в мою каюту пришел Кайор, то я сразу ему обо всём рассказала, но он счёл это детскими вымыслами и сказал:

– Вирати, девочка моя, этот камешек слишком мал для того, чтобы зашвырнуть "Уригленну" черт знает куда. Космос слишком велик и полон таких тайн, о существовании которых мы даже и не подозреваем. Это просто совпадение, а потому, малышка, выброси всё из головы. Ну, что же, будем жить дальше. Теперь-то ты уж точно заставишь Оорка полюбить тебя и я надеюсь на то, что ты будешь с ним счастлива.

Все мои попытки доказать брату, что сначала имело место сверкание, затем исчезли все звуки, потом в моей спальне и вовсе наступила кромешная тьма, а уж потом "Уригленну" засосал в себя какой-то космический вихрь, не возымели никакого действия. Кайор упрямо стоял на своём. Уже потом, намного позднее я поняла, что таким образом он просто отводил от меня большую беду, ведь начни я говорить об этом своим друзьям и ещё неизвестно что случилось бы со мной.

В первую ночь после катастрофы на "Уригленне" никто не спал. Во всяком случае Оорк точно. Этот корабль с самого раннего детства был моим домом и потому я знала о нём всё и мне не составляло никакого труда пробраться в любое помещение. В тот момент я, можно сказать, обезумела. По моей просьбе Талисман Толрина унёс нас на другой край Вселенной и теперь никакая Юрайе не могла мне помешать. Любая другая интара на моём месте не стала бы спешить, но я и так слишком долго ждала ответных чувств от Оорка и потому решила начать действовать немедленно.

Когда я пробралась через техническую галерею в его апартаменты в первый раз, то не застала его там. Оорк был на совещании у профессора Бор Заана. Зато я смогла поглядеть на то, как он жил. Похоже, что из всех двенадцати комнат своей каюты он постоянно использовал только одну единственную, – спальную, ну, ещё изредка заходил в кабинет. В спальной комнате я увидела свой стереопортрет, который стоял на прикроватной тумбочке и ленточку для волос. Мне сразу же представилось то, как Оорк лежит на кровати, смотрит на меня и теребит в руках эту голубую ленточку и это только придало мне уверенности.

На следующий день я действовала иначе. Поскольку на корабле царила жуткая кутерьма, то никто не обратил внимания на то, что я не явилась в лабораторию. Весь день я провела в помещениях командного пункта и делала всё, лишь бы как можно чаще попадаться на глаза Оорка. К своей неописуемой радости я замечала, что при виде меня его взгляд теплеет, а на упрямо сжатых губах появляется мечтательная улыбка. Я тоже улыбалась ему, но не как дура, а робко и застенчиво, хотя и вынашивала в своей голове совсем иные планы. Ближе к полуночи Оорк устало махнул рукой и сказал моему брату:

– Всё, Кайор, пора прекращать этот дурдом и начинать нести службу в нормальном режиме. Один черт от всей этой беготни не будет никакого толка. Поскольку вся полнота власти теперь в твоих руках, а я могу лишь обращаться к тебе с просьбами, то будь добр, прикажи всем интари метаться из угла в угол. Знаю, привыкнуть к тому будет очень трудно, но мы застали в этой галактике надолго и я не думаю, что вся эта суматоха нам хоть чем-либо поможет, зато нервы мы себе потреплем. Поэтому ты как хочешь, а я отправляюсь спать. На утреннее штабное построение я выйду не как всегда, один, а вместе со всеми своими заместителями и помощниками. Считай что мы уже добрались до Фроймила.

Мой брат вздохнул и ответил:

– Пожалуй ты прав, администратор Элт.

Подслушав этот разговор, я со всех ног бросилась к техническому отсеку. В нём, на моё счастье, в тот момент никого не было, но если бы кто-то и находился там, то и это не стало бы для меня непреодолимым препятствием. На то, чтобы набрать двенадцатизначный код на замке у меня ушло не более секунды и я бесшумной тенью скользнула внутрь технической галереи. Пока Оорк добирался до своей каюты обходя манеж для строевой подготовки, я, двигаясь практически напрямик, уже была практически в его каюте. Точнее в той перегородке, которая отделяла его спальню от соседней каюты.

Ещё за день до своего второго вторжения я открыла бронелюк технической галереи и сняла крепления с декоративной панели. Теперь она держалась только на двух петлях, приделанных мною к ней изнутри и в любой момент я могла открыть её, как дверцу. Ну, и ещё я для удобства наблюдения просверлила в деревянной резной панели маленькое отверстие и вставила в него гибкий оптический кабель с окуляром. Он был нужен мне для того, чтобы войти в его спальню в самый подходящий момент.

Добравшись до этой двери я быстро разделась, причесала волосы не смотря на жуткую тесноту и побрызгала на себя духами "Оуни". Это были самые любимые духи Оорка. Правда, ждать его мне пришлось добрых полчаса, так как он сначала отправился в душ, а затем зашел зачем-то в свой кабинет. От этого у меня затекла одна нога и мне приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не чихнуть. Запах духов оказался через чур сильным для моего обоняния.

Наконец Оорк, одетый в домашний халат, вошел в свою спальню. Как я того и ожидала, он лёг на кровать лицом к моему портрету и взял в руки ленточку. Вот тут-то духи "Оуни" чуть было не сыграли со мной злую шутку, так как Оорк, явно, учуял их запах и стал вертеть головой. В конце концов он решил, что это просто наваждение и успокоился. Он протянул руку к моему портрету, горестно вздохнул и тихо произнёс:

– Ах, Вирати, милая, любимая моя Вирати.

Моё сердце громко застучало и я, буквально дрожа от нетерпения, бесшумно отворила деревянную панель и вышла из своего убежища за спиной Оорка. Он так сильно был погружен в свои мысли обо мне, что ничего не услышал. Поставив панель на место я сделала шаг вперёд и тихо шепнула:

– Оорк, зачем тебе мой портрет, когда здесь есть я? И я люблю тебя, Оорк.

Он вздрогнул и тотчас повернулся ко мне. Зрачки его фиолетовых глаз расширились, а на лице было написано даже не удивление, а какое-то благоговение. Он смотрел на меня, как в первый раз смотрят на Радугу Тифлиды. Я сделала ему навстречу ещё один шаг и тут занемевшая нога подвела меня и я упала навзничь. Однако, не успела я брякнуться на пол, как Оорк молнией перелетел через кровать, а она у него была довольно-таки широкой, и подхватил меня на руки.