Мария Симонова - Азартные игры высшего порядка

— Руку уже можно опустить, — сказал Леха Чарли на ухо.

Она уронила руку.

— Ох… Что-то мне нехорошо… — Она старалась не смотреть туда, где лежали люди, то есть уже не люди, а неподвижные красные месива.

— Держись. Скоро будет еще хуже, — обрадовал Леха, продолжая на всякий случай ее поддерживать. Ник отпустил ее ноги и занялся изучением мышиных останков, пиная их носком ботинка. На дракона он демонстративно не обращал внимания: слишком уж тот оказался смирным, а в случае чего Чарли и его изрубит в капусту. Крис с Лобстером отступили на шаг, оба — старый и молодой — с таким видом, словно вдруг ощутили себя тут лишними.

— Вот, ребята… Это Леха… — сказала Чарли, освобождая талию от его объятия.

Они поглядели на Леху. Переглянулись молча. Сквозила в их поведении изрядная доля мужской ревности: нашла, мол, себе крутого, а мы теперь на что?.. Чтобы разрядить обстановку, Чарли добавила: — Мой старый друг…

— И мы так скоро сможем! Да, Чар? — спросил Ник, поднимаясь с корточек.

— Что сможем?.. — она покосилась на Леху. Неплохо бы, конечно, разговаривать с людьми на расстоянии безо всякого телефона, но с чего Ник взял, что и они это скоро смогут?..

— Превращаться в мышей и летать! — Ник помахал руками с растопыренными пальцами.

— Этого еще не хватало… — устало сказала Чарли. Ей ужасно хотелось сесть, а еще лучше — лечь. И заснуть.

— Но нас же укусили! Мыши! — Для убедительности Ник всем по очереди сунул под нос свой укушенный кулак. Даже Лехе.

К его недоумению, Леха не обратил на кулак никакого внимания: он оглядывал крышу — пристально, с тревогой. Обернулся к Чарли:

— Ты уже в порядке?

Она кинула беглый взгляд вокруг — сплошной ковер изломанных крылатых тел, кровавые бугры человечьих. Ее замутило.

— Нет, я не в порядке.

— Тогда пошли.

Она кивнула. И они пошли. Перешагнули через мышиную насыпь, и с хрустом, как по насту — сухому, костистому, с торчащими под разными углами перепончатыми крыльями.

— Касатик! Не торопись! — раздалось сзади. Они обернулись.

У смятого флаера сидела старуха. Живая и на первый взгляд невредимая. Она была не сразу заметна — покореженный жизнью силуэт на фоне исковерканного железа.

— Хэги! — сказал Леха, разворачиваясь и направляясь к старухе.

До нее было шагов двадцать по мертвому ковру, и они проделали эти двадцать шагов вслед за Лехой.

— И ты здесь! — сказал Леха, подходя к ней. — Черт возьми, Вадим уже и до тебя добрался! Какая удача!

— А я думала, ты поглазастее, красавчик! — сказала бабушка, ехидно улыбаясь. — Козочку вон молодую углядел, вызволяет, а старушка тут погибай!

— Бабусь, а почему ты живая? — непосредственно поинтересовался Ник. Остаться в стороне от разговора с такой словоохотливой бабкой он разумеется, не мог.

— А я заговоренная! — живо отозвалась та. — От всех зараз и от мышиных глаз! — Взглянув на Леху, она продолжила: — Хотела уж просить тебя пожалеть бабку, спасти и ее в виде исключения. Да вижу, что вам и так теперь без меня не обойтись. Придется спасать, хочешь не хочешь! — Посмеиваясь, она протянула Лехе руку.

— Верь — не верь, Хэги, я последние пять минут только о тебе и думаю! — признался он, бережно помогая старушке подняться. — Собирался вот сейчас везти людей в твою лабораторию…

Чарли с Крисом переглянулись — какая может быть лаборатория у бабушки? Хватает же человеку выдержки — или пофигизма? — отпускать шутки в такой обстановке! А может, это у него нервное?

— Вам, ребятки, теперь всем ко мне прямая дорога! — согласилась бабка, одаривая пронзительным взглядом стоявшего в сторонке Лобстера. Словно хирургическим скальпелем полоснула — всего на миг, и вновь перед ними милая старушка, насмешливо кивает на Лобстера: — Особенно вот ему.

Лобстер беспокойно коснулся рта, ощупал полу пиджака — не ту, заветную, с коньяком, а, как ни странно, противоположную. Тогда Чарли поняла, что старика и впрямь пора спасать. Только вот как?.. Внезапно сверху раздался все тот же «трубный глас», на сей раз без намека на ласку:

— Оставьте старуху! О ней договора не было!

Подмигнув Чарли, Леха сделал странную и смешную вещь: приложил к щеке кулак, так что большой палец упирался в ухо, а мизинец оказался напротив рта. Потом произнес, словно в трубку:

— Не ори, Лядов. Так давай договоримся! Скажем, старушку я у тебя забираю в качестве компенсации за причиненный ущерб — моральный и физический. Что?.. — Брови его насмешливо поползли вверх. Чарли с некоторым разочарованием пришла к выводу, что это у него и в самом деле обычный телефон: микрофончик вживлен в мизинец, наушник — в большой палец. Ничего сверхъестественного, она о таком слышала, хотя видела впервые. Леха тем временем продолжал: — Так мой ущерб, по-твоему, столько не стоит? Предлагаешь мне отрезать от нее одну треть?.. Все, прения закончены. Я определяю стоимость своего ущерба в одну целую старушку… Можешь подать кассационную жалобу. Как кому — в высшие инстанции!.. Где тебе их искать, это уже не мои проблемы. — Он опустил руку, очевидно, закончив разговор, и обернулся, улыбаясь, к старушке: — Хэги, могу тебя обрадовать: ты, оказывается, самый ценный из товаров, которые он намерен был выставить на продажу! — Он слегка поклонился Чарли: — Не считая, разумеется, вас, леди.

— А ты как думал! — старушка самодовольно ухмыльнулась, как человек, знающий себе цену. — Эти молодые курицы для них — просто атласные мешки с кровью, только и годны были, что на потеху да на убой, а это в наше время стоит недорого.

Покосившись на ближайшее кровавое тело, Чарли поежилась. Старуха это заметила.

— Не расстраивайся. Сейчас они мертвы, но это ненадолго. Правда, после воскрешения они окончательно потеряют в цене, но это тебя уж точно не должно волновать.

— Ладно, поехали отсюда. — Леха подхватил старушку под локоток, взял Чарли за предплечье и повлек обеих дам по направлению к дракону.

Лобстер с Крисом пошли следом, Ник, предвкушая новое развлечение, забежал вперед. Чарли уже догадалась, на чем, вернее, на ком Леха собирается ехать. Впрочем, ей было уже все равно. Даже человек, появившийся из сортира и кинувшийся им вдогонку с криками: «И меня! Меня возьмите!», не привлек ее особого внимания. Другие остановились, а она продолжала идти вперед, ступая по мышиным трупикам, стараясь не смотреть на мертвых людей. Перед глазами плыло: черное, красное, белое… Белое? Она резко остановилась: перед ней лежал верхний кусок торса с головой и одной рукой — отрезано наискось, очень аккуратно. Она попятилась, споткнулась обо что-то, оказалось — о голую ногу, отрезанную на середине бедра. Нога шевелилась — согнулась, потом разогнулась и вновь согнулась, словно пытаясь куда-то ползти. Леха догнал Чарли, схватил за руку: