Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

Ничто не нарушало тишины. Солнце опустилось за горизонт. Сумерки еще не успели сгуститься. Джемисон стал спускаться с холма, то и дело спотыкаясь о корни и выпирающие из земли камни. Пару раз он упал на острые края скальных обломков и подвернул ногу.

Дальше Тревору пришлось прыгать по камням на здоровой ноге, словно подраненному пулей архару. В результате за десять драгоценных минут он преодолел не больше двухсот пятидесяти ярдов. Еще чуть-чуть, и воцарится полный мрак, в котором проклятые руллы видят в десять раз лучше любого человека, несмотря на всю его инфракрасную оптику.

Тревор остановился. В лицо дохнуло холодом: в полночь температура здесь падала до нуля. Дальнейшее продвижение стало слишком опасным. И он отступил.

Всю ночь просидел Джемисон перед экранами — долгую, бесконечно долгую ночь. Он не мог, не имел права заснуть.

Тревор напряженно вглядывался во мрак. Вдруг что-то мелькнуло в углу одного из экранов. Доктор тотчас приготовился открыть огонь из бластеров. Но движение не повторилось. Почудилось, наверное...

В таком положении и застал его рассвет. Глаза неудержимо слипались, а голова валилась на грудь. Джемисон проглотил вторую таблетку против сна и снова — на всякий случай — попробовал запустить двигатели. Как и следовало ожидать, они по-прежнему были мертвее мертвого. Починить их можно только на «Орионе».

Судьбой было суждено, чтобы их поединок состоялся на одной из самых причудливых гор в Галактике — пике Монолит, отвесно вздымающемся ввысь над планетой. Ведь доктор приземлился не где-нибудь, а на плоской вершине Монолита. Если не знать, что ты находишься на высоте восемь тысяч двести футов над уровнем моря, то полное впечатление: ты — на равнине.

На сотнях планет побывал Тревор, каждый раз снова уносясь в вечную тьму к голубым, красным, оранжевым, белым огонькам новых звезд. И вот теперь ему предстоит самая тяжелая схватка в его жизни, схватка с самым хитрым и жестоким врагом во вселенной.

Солнце Лаэрта-3 уже поднялось над горой. При свете дня преимущество руллов над человеком было не столь значительным. Доктор взял с собой ручной бластер с детектором, который должен был реагировать на любое движение в радиусе пятисот ярдов, водрузил на плечо два снятых со шлюпки стационарных бластера с программными блоками и вышел из покореженного суденышка.

По дороге к месту падения руллов. которая на поверку оказалась не такой уж и трудной, на него так никто и не напал. Это не понравилось Джемисону — значит, враг устроил ловушку. С помощью тысячекратного биноктара Тревор внимательно осмотрел бот руллов и окружающую местность. На круглом экране детектора — чистая сетка координат. Никого и ничего. Если это засада, то весьма искусная — он слеп, а значит, абсолютно беспомощен.

И тогда доктор нацелил бластер туда, где броня прикрывала корабельный реактор руллов, и дал полную мощность. Корпус вражеского судна оставался невредимым. Лазерный луч рикошетил, расходясь веером, выжигал причудливые борозды в земле, спиливал ближайшие деревья, прорубал просеки в кустарнике и даже грозил поразить самого стрелка. Джемисон упрямо продолжал давить на спуск и лишь через пять минут прекратил огонь.

Техника руллов в очередной раз оказалась на высоте. Защитные экраны включились, едва он начал стрелять, или заработали еще после его вчерашнего выстрела и непрерывно действовали всю ночь. Как бы там ни было, вражеский бот был неуязвим.

Это и было самое плохое — Тревор совершенно не знал своего противника. Руллы могли быть ранены. Но даже если они мертвы, их оборона уже победила его. Вполне вероятно: они оставили где-нибудь еще один гипнотический знак. Джемисон поймал себя на том, что избегает смотреть вокруг.

Еще один вариант — руллы просто-напросто отсиживаются под надежной защитой, дожидаясь прибытия большого звездолета, который и доставил в систему Лаэрта их бот. Тут Тревору и придет конец.

Джемисон принялся изучать повреждения вражеского корабля. На бортах пробоин не было, зато дно вспучилось в нескольких местах, в прораны с рваными краями внутренности бота можно было рассмотреть на глубину до четырех футов. Судя по всему, реактор его должен был дать течь.

Насколько Тревор разбирался в исследовательских судах руллов, впереди размещалась боевая рубка, управляющая огневыми установками, ходовая рубка, затем — каюты экипажа, цейхгаузы с научным оборудованием и запасами пищи, а позади — машинный отсек с кварковым реактором, маршевые и тормозные двигатели... Запасы пищи! Этот отсек поврежден больше всех — пища заражена. Враги остались без еды!

У Джемисона появилась надежда. Установив напротив корабельных люков бластеры, он настроил их на автоматический огонь: едва рулл снимет защиту, откроется дверь и-и-и... Сделав это, доктор решил вернуться на шлюпку. Повернулся к скале, мимо которой только что спокойно прошел. НА ПОВЕРХНОСТИ СКАЛЫ БЫЛ ВЫРЕЗАН ЗНАК! Извилистые линии — результаты изучения человеческой психики нечеловеческим разумом. Тревор замер в ужасе.

«Где я? — подумал он. После путешествия на Миру-23 доктор узнал, что эти линии заставляют человека двигаться в определенном направлении. — Куда же сейчас?» Джемисон не мог побороть в себе желание смотреть на эту треклятую скалу. Его неудержимо тянуло увидеть их еще раз, и он был бессилен что-либо сделать.

Пять волнистых линий на вертикали и три горизонтальные над ними — указывающие на восток, в пропасть! Тревор двинулся туда. В отчаянии он пытался по дороге ухватиться за выступы скалы, цеплялся за край пропасти. Его волю парализовало, и медленно, но верно он сползал вниз. Последняя его мысль была: «РУЛЛЫ ВЫЖИЛИ». Таков был смысл знака. А потом наступила тьма.

22

Он пришел из далекой Галактики — холодный, безжалостный Вождь Вождей, ЙЕЛИ, МИИНШЛИ, ИИН РИА, и прочая, и прочая... О, велика была его власть над жизнью и смертью подданных, над кораблями Лирда!..

Велика была и его ярость, когда он узнал, что его приказ не исполнен. Давно уже приказал он завоевать еще одну Галактику. Но те-кто-не-был-так-совершенен преступно медлили. Почему? В чем сила этих примитивных двуногих, с самыми обычными звездолетами, вполне уязвимыми крепостями и вовсе никудышными союзниками? Однако ж они остановили тех-кто-обладал-более-высокой-нервной-системой.

«Достать мне живого человека!» — разнесся по всем уголкам Галактики приказ. И человек был доставлен — пленный с захваченного руллами изрешеченного крейсера, тупой моряк с коэффициентом интеллекта, равным 96 и индексом страха 207. После нескольких попыток самоубийства и судорог на лабораторном столе он умер во время экспериментов, которые наблюдал сам Йели.