Алекс Ривендж - Контакт

— А тайна исповеди у вас тоже гарантируется? — не без иронии спросила Рипли.

— Понимаю… У вас другая вера? Не смущайся: сколько бы ни было религиозных обрядов — у нас их тоже десятки, — все они служат одному делу и одному Богу.

— Даже на другой планете?

— А разве не все они были созданы Им же? Отбрось сомнения… И поделись со мной своим горем — если в нем скрыто зло, никто кроме нас троих не узнает о нем.

— Троих? — удивилась Рипли, но перехватила устремленный к небу взгляд. — Ах, да…

В самом деле, почему бы не рассказать ему все? Пусть он не поймет, осудит — что она теряет? А если, наоборот, поймет? Хоть с кем-то можно же поговорить откровенно!

— Хорошо… Наш корабль нашел корабль другой цивилизации, все его пассажиры и команда были мертвы. На одного из наших людей набросилось существо, похожее на паука, и отложило эмбрион — этот человек очень быстро умер, а вылезшее из него существо — вы их у себя называете Простым? — уничтожило массу народа. Мы были безоружны. Из всех спаслась только я одна. Но откуда я могла знать о вашей цивилизации: в его поведении не было и тени разумности…

— Я понимаю тебя и не могу за это осудить. Ты уничтожила его, защищая свою жизнь?

— Да. Но ведь опасность была реальной! Мои друзья погибли ужасным образом… Но я продолжаю: на том чужом корабле было много яиц. Возле него построили колонию, сто пятьдесят семь человек погибли после нового визита туда. Разве мы не вправе были послать туда для их защиты военных? Я тоже была с ними, и тоже стреляла… Да, я убила самку, женщину, но сделала это, защищая ребенка. Нашего ребенка. И после того, что произошло, разве не законно было считать, что ваши «дикие дети» могут уничтожить нашу цивилизацию? Разве у меня не было для этого оснований? Так почему же так плохо думают обо мне, когда я не причинила здесь никому вреда?

— Но ты же сама сказала, что убивала наших братьев и сестер там. Словосочетание «дикие дети» состоит все же из двух слов. Кто встречается с ними в драке один на один, помнит только первое, но находящийся вдали слышит лишь второе… Скольких тебе пришлось убить?

— Не знаю… многих. — Рипли вздохнула. Все равно — несправедливо! Несправедливо!!!

— Каждый считает своих лучшими, чем чужие… Посмотри на себя со стороны: ты пришелица из мира, о котором никто ничего не знает, и который, быть может, не хуже нашего, но тоже не лишен недостатков. Кроме того, ты не похожа на других, и за тобой числится несколько убийств. Я вижу, что ты говоришь искренне, и понимаю, что ты сделала это не во имя зла — но не все же смогут это понять, и даже поняв — не все простят. Нужно быть умнее, чтобы прощать другим слабость ума. Если человек живет тем, что верит — его вера нечто большее, чем просто вера. Нет, ни их, ни тебя я не могу осудить. Я помогу тебе, чем смогу, может, смогу убедить кое-кого отнестись к тебе получше, но нельзя несколькими словами изменить чужие сердце и ум. Это под силу только Всевышнему и лучшим из святых — я же простой священник из крайнего верхнего квартала. Главное — будь умнее, и не таи в себе зла — иначе и твоя глупость прибавится к общей, отягощая ее и делая более неподъемной. Если же простишь ты, даже если судьба кажется тебе несправедливой, — поверь, это прощение сделает весь наш мир немножко лучше… Ты видела картину у входа?

— Нет. Точнее, мне было не до нее.

— Я покажу тебе ее завтра, когда ты отдохнешь. На ней изображены всего лишь два круга и серая перемычка между ними. Но если посмотреть на них внимательно, окажется, что и белый — не бел, и черный — не черен. Они оба состоят из многих пятнышек двух цветов, но там где белых больше — больше и света. Это образ всей нашей жизни: даже если каждый из нас переменит цвет всего лишь одного пятнышка, оно вложится в общую мозаику и сделает ее чище. Поняла, что я хочу сказать тебе?

Рипли кивнула.

Ей очень хотелось уснуть и не думать больше ни о чем.

34

— Ну что, Бродяга вернулся? — спросил Транслятор.

— Похоже, он тоже погиб, — равнодушно сообщил Жмот. — Возле посадочной площадки были обнаружены отпечатки лап Одинокого Полосатого.

— Ну что ж… Значит, такова его судьба. А нам сейчас предстоит сделать выбор: то ли искать инопланетянку, то ли убирать следы преступления. Пока по сети объявили о Диких Простых, но если хоть одного проверят на идентификаторе — а Правитель не упустит такого случая — и будет установлено, что они специально обучены — нам не выкрутиться. Тебе очень хочется оказаться выгнанным из города на Звериные равнины? Раз хищники стали приходить сюда, им явно не хватает пищи, и они ждут не дождутся, когда им подарят новую порцию осужденных…

— Так что вы предлагаете, шеф? Забыть о чудовище с другой планеты и ловить Простых?

— Есть два варианта. Или выловить всех Простых и упустить ее, или поймать ее и получить оружие — тогда никто не сможет пойти против нас, пусть даже охраняемый десятком законов. Да, мы зря перестраховались, приучив эту группу только к одному Посреднику — но кто знал, что Дерево Весной, как дурак, даст себя убить? Вот этот выбор мы и должны сделать в ближайшее время.

— Найти оружие — это заманчиво…

— Если она захочет нам его дать… Тут уж впору приняться за изучение истории: тогда умели получать сведения вопреки желанию объекта…

— Так может, я этим и займусь?

— Заткнись! Сперва найди мне хоть нескольких ловцов на Простых. Ты займешься поиском инопланетянки. Считай, что программа вновь изменилась — она нужна нам только живой…

— Но ведь это…

— Тебе что-то не нравится?

— Я боюсь, — честно признался Жмот. — Еще ни разу за последние двести периодов против правительства не было открытых выступлений…

— Потому что не было и оружия, достаточного для того, чтобы они увенчались успехом. И потом, когда оно будет уже у нас в руках, можно будет устроить потеху для публики и позволить ей погоняться за вооруженной инопланетянкой — кто кого… Наше правительство уже и так скомпрометировало себя дурацким ведением переговоров с другими инопланетянами… Будь они умнее, можно бы было повернуть конфликт против той планеты, с которой притащили эту двуногую.

— Я всегда говорил, что вы гений, шеф! — изобразил всем телом восторг Жмот.

Транслятор принял величественную позу: он не сомневался в собственной гениальности ни минуты.

35

Слезы и причитания жен, писки детей и сборы — все было позади. Посреди пустынной, вопреки времени суток, благоприятствующему для прогулок, улицы теснилась группка вооруженных мужчин.

— Мы разделимся на две группы и будем прочесывать квартал, двигаясь в Лиловую сторону, одни по второй улице, другие — по десятой, пока не сойдемся около шестой, — говорил Пятно, время от времени встревоженно оглядываясь. — Охранные талисманы против оборотней есть у всех?