Антон Текшин - Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)

– Убе… – передразнил генерал. – Вот так и убей этого Дерена!

– Уже не могу, – развёл руками полковник. – В районе Эскгама висят два экзотианских патрульных. Там сейчас шлюпка не проскочит. А через пару часов подойдёт «Леденящий». Информация дошла до Локьё. Если эрцог разберётся, кто там чего нарулил, вместо военного конфликта мы получим дипломатический скандал.

– Колонию с Эскгама нужно убрать!

– Разве что сам Локьё её поджарит. – Полковник глубоко затянулся. – Что известно сейчас колонистам? Что на них напали экзоты. И взбесившийся Дерен готов расстрелять в ответ экзотианскую колонию. Так или иначе, нам нужен прецедент, и мы его получим.

– Так заставь этого Дерена стрелять!

– Как же, – усмехнулся полковник, – заставишь его. Вы же сами имели честь заметить, что за звери эти боргелиане.

– Проклятая секта!

– Боргелиане славятся воспитанием в человеке нрава, якобы привезённого ещё с Земли. Ак ренья.

– Чего? – покривился генерал.

– Девиз Союза Борге – ак ренья, то есть «сохраняющий сердце». Они даже обращаются друг к другу с чем-то вроде «серденько». Забавная такая вера… – Полковник выбросил бычок и достал новую сигарету.

Генерал поморщился:

– Иди, кури в другом месте. И помни – твой Дерен должен начать стрелять!

3. Ледяной пояс,

Эскгам, имперская колония

Полковник Пешток орал так, что охрип. Но выбора у него не было. Модули висели в тропосфере Кьясны. Над самой густонаселённой провинцией. И просто не существовало способа дезактивировать их, не рискуя жизнями людей внизу.

Милый зелёный мир. Никогда не знавший войны.

Содружество в лице полковника Пештока и Империя в лице инженера Дерена взяли четырехчасовую паузу. Дерен потребовал: прекратить глушить связь с большой землёй и начать переговоры экзотианского патруля с имперским. Иначе…

За спиной инженера тонко, со всхлипом дышал комендант. Он только сейчас полностью осознал, что творит Апло.

– Кка-ак? – едва не рыдал он. – Ка-ак вы могли, Де-ерен… – От страха комендант начал выкать.

Апло заблокировал навигаторский пульт и направился к резервному, не вслушиваясь в дальнейшую истерику. Он не мог не попрощаться с женой, хотя ещё ничего не полагал таким страшным, как это прощание.

Он никого не любил так, как Валлери. Не помешало ни особое воспитание, ни гнев деда. Природа не соизмеряет силу желаний с социальными предрассудками, она требует своё во весь голос.

Апло трудно было понять, почему между двумя земными народами всего за два тысячелетия жизни в космосе разверзлась пропасть. Ведь поначалу экзотианцы во всём помогали переселенцам второй волны. Может, это и было ошибкой? Имперцам надоело ощущать себя «вторыми», более слабыми и менее приспособленными? Они видели, что экзоты действительно достигли бо́льшего в преодолении пространства и человеческого несовершенства. Они не просто изменяли природу, но и изменяли себя.

Валлери была красивее соплеменниц Апло, умнее и свободнее в суждениях. Да, экзоты тоже привезли с Земли ростки гендерного неравенства, но они плохо приживались на их планетах. А вот в Империи традиции почитали сурово. Но так ли это хорошо, как внушали ему в детстве?

Дерен вздохнул и набрал код своей маленькой квартирки в шестом жилом куполе.

Валлери плакала, обнимая округлый живот. Инженер молчал. Мышцы лица стянуло судорогой в каменную маску. Нет, она не уговаривала его смириться, сдаться. Валлери понимала мужа, как никто другой. Ей не нужно было объяснять, что они пешки в чьей-то большой политической игре, – иначе всё не сложилось бы так жутко и нелепо.

Но Валлери была на седьмом месяце, и гормоны тянули из неё слёзы. Однако даже блестящие глаза жены сохраняли твёрдость. Знать в мирах экзотики – не зажравшиеся мерзавцы. Это наследники особой силы духа, особой власти над собственной и чужой волей. И Дерен знал: Валлери выдержит всё, что может случиться с ними.

Долго прощаться не пришлось.

За комендантом прилетел полицейский катер. На нём решили отправить в жилую зону всех, кроме Торстона, отказавшегося покинуть свой пост. К связисту присоединились четверо полисов. Из жилых зон куполов действия Дерена казались единственно верными, и полицейские приготовились его охранять.

Перед отлётом геологи зачем-то взялись эвакуировать со станции лучшие экземпляры метеоритов, и отбытие задержалось. Дерен вздохнул с облегчением, когда помог вынести последний контейнер с камнями.

Потом он предупредил координаторов куполов о сохранении режима метеоритной опасности, успокоил их, как мог. Поговорил с невеликой обслугой собственного купола. Навёл подобие порядка в рубке, сложив на стол для образцов разбросанные по вине геологов метеориты. Вскипятил чай. В желудке было пусто, и Апло вспомнил про праздничные припасы. Щедро поделившись с полисами и Торстоном, оставил кое-что себе.

Чай, хлеб, белый эккерский сыр. Теперь нечего было особенно жалеть гелиопластик, и Дерен пристроил ужин на плавающей полке рядом с ложементом. Сел. Наушники снова валялись на полу. Теперь, ощущая спиной не паникёра-коменданта, а личную охрану, инженер отключил надоедливую гарнитуру и разблокировал клавишу ближней связи, хотя время ультиматума ещё не истекло и связываться было пока что не с кем.

Однако тут же в динамиках прорезался сильный и властный голос:

– Что тут у вас за хрень? Ты кто?

Полисы подскочили, бросив начатые бутерброды, за плечами снова вырос Торстон, а на голоэкране связи возникло изображение продолговатой лысой головы с брезгливо поджатыми губами. Это был один из самых влиятельных людей Содружества, эрцог дома Сиби – Аний Локьё. Наследник того, что так пугало сильных миров Империи, что проложило настоящую границу между двумя волнами переселенцев с Земли – психической силы.

Но не было уже никакой Земли. И Имперские медики полагали странную энергетику власть имущих экзотов болезнью или генетической мутацией. Психи, выродки – вот как называли за глаза таких, как Локьё. В глаза же… Им не принято было смотреть в глаза. Ходили слухи, что выродок способен не просто подчинить себе нормального человека, но даже убить, не прикасаясь. Остановить сердце.

Дед предупреждал Апло, что и в жилах Валлери течёт гнилая «сумасшедшая» кровь. Апло смеялся над ним. Вот и в глазах Локьё он не увидел особенного безумия. Эрцог злился, и это можно было понять. Он выражался свободно, без протокола, что являлось всего лишь особенностью общения экзотианской знати. А ещё дух его был неимоверно силён, так, что тело Апло отвечало дикой животной дрожью. Но инженер сегодня уже не мог больше бояться.