Тед Деккер - Кровь. Царство химер

Она обняла его и поцеловала в губы, чуть не столкнув с тропы.

— Я-то поверил, — сказал он. — Помнится, это ты мне когда-то не верила.

— Это было давно. Ты спас меня?

— Нет.

— Нет?

— Но я стараюсь.

— Расскажи все.

И он рассказал. Обо всем, кроме пытки.

— Значит, ты не только не спас Монику, но в заточении оказались мы оба, — пробормотала Рашель, выслушав до конца. И остановилась. — Ужасно. Нам грозит смертельная опасность!

— Она и раньше грозила.

— Но не такая.

— Вирус гораздо опасней. Мы знаем теперь хотя бы, что антивирус существует, и я — рядом с людьми, у которых он в руках. Может, я найду способ выбраться.

— Боже, мы оба в заточении! И нас убьют, обоих.

Томас взял ее за руку и повел дальше:

— Этого не случится.

Он посмотрел на окружавший их лес. Ветер доносил звуки далекого веселья. Томас вздохнул:

— Все готовятся к празднованию, а мы говорим о пытках…

— О пытках? Ты о чем?

— Обо всем сразу. Это же пытка. Свенсон пытает нас заточением.

Вроде бы вывернулся. Рашель заговорила о другом.

— Если ты и я живем в обоих мирах, может быть, в них живут и все остальные? — спросила она.

— Я об этом думал. Но сны о людях другого мира видим только мы.

— И кто, интересно, там — Кваронг? А здесь — Свенсон? Умер бы он там, если б мы нашли его здесь и убили?

— Свенсон нам нужен живым. У него антивирус. Все не так просто, Рашель. Мы не можем ни с того ни с сего начать убивать людей. — Он обдумал ее предположение и с другой стороны. — Кроме того, если бы все жили в обоих мирах, населения у нас было бы гораздо больше.

— Может быть, здесь только часть людей. А остальные — в каких-нибудь других реальностях.

— Допустим, но почему тогда люди здесь не падают на ходу замертво, если внезапно погибают там — от несчастного случая к примеру?

— Возможно, связь бывает неполной, пока они не знают о ней. Мы знаем, благодаря снам, а остальные — нет. А брешь между реальностями без этого знания не пробить.

— Тогда как же мне это удалось в первый раз?

Она пожала плечами:

— Это всего лишь предположения.

— «Интересные предположения», — хмыкнул Томас. — Причем делающиеся с лету.

Она усмехнулась:

— Сила женского ума.

— Мне кажется, я — только ворота между реальностями. Единственное, что передается из одной в другую, — это кровь, знания и навыки, а я всего лишь ворота.

— Но ведь и я прошла.

И Томас вдруг отчетливо понял причину:

— Ты порезалась, как и я. И у тебя шла кровь. У нас обоих шла кровь.

— И, может быть, все это полный бред, — отозвалась она.

— Быть может.

Никогда еще в Туановой долине не собиралось столько народу, даже после Зимнего похода, когда здесь чествовали Томаса жители ближайших лесов.

Сперва Томас и Рашель услышали толпу, за сотню ярдов, — приглушенный рокот голосов, который с каждым шагом становился громче. Когда же они вышли из-за последнего поворота тропы и перед ними открылось зеленое пространство долины, рокот перерос в рев.

Томас остановился, утратив дар речи.

Долина походила на гигантскую чашу с отлогими склонами и плоским основанием. По ней протекал небольшой ручей, на берегах которого в изобилии росли белые, похожие на лилии цветы — туаны, в честь коих она и получила свое название. Вдоль ручья пролегала широкая тропа.

Но не этот вид ошеломил Томаса, а количество людей. Все склоны были усеяны ими — возбужденно переговаривающимися, нарядными, в белых туниках, с цветами в волосах. Тысяч тридцать собралось, не меньше. Огромное количество! Томас понял, что популярность Джастина сейчас велика как никогда. Победа в Южном лесу и вчерашнее происшествие в пустыне возвели его за ночь в ранг героя. Поклонники у него и раньше были, конечно, но сейчас его готова была носить на руках вся изменчивая толпа.

— Томас! Томас Хантер! — выкрикнул кто-то.

То был Питер Южный, один из старейшин Южного леса. Томас поклонился ему.

Весть разнеслась по долине мгновенно; к Томасу повернулись тысячи лиц, поднялся всеобщий крик: «Томас Хантер!»

Он улыбнулся и вскинул руку, приветствуя их, одновременно высматривая в толпе Сайфуса и остальных советников.

— Пройди вперед, Томас, — сказал Питер. — Быстрее, он скоро будет.

— Мне и отсюда все видно…

— Нет-нет, мы сохранили для тебя место. — Он взял Томаса за руку, потянул за собой. — Рашель, иди с нами.

Зазвучала хвалебная песнь, как велел обычай. Хантер, Хантер, Хантер, Хантер! В тридцать тысяч глоток.

Все смотрели на него, все выкрикивали его имя. Ничего другого не оставалось, кроме как отправиться с Питером Южным вниз по склону. Толпа перед Томасом расступалась. Миг назад возбужденно пританцовывавшие, люди притихали, глядя на великого воина с благоговением.

Питер вывел их с Рашелью в первый ряд.

— Благодарю, — улыбнулся Томас.

Старейшина ушел.

Слева к Томасу пробились сын и дочь. Сэмюель и Мэри, сиявшие от гордости, но старавшиеся не выказывать ее слишком явно. Он подмигнул им и улыбнулся.

Песнь не смолкала. Хантер, Хантер, Хантер, Хантер. Он снова поднял руку — в знак благодарности.

Склоны долины являли собой естественные трибуны. Дно в семьдесят ярдов шириной служило дорогой для процессий, где в иное время никто не смел топтать траву. Так велел обычай. Тропа, по которой должен был проехать Джастин, рассекала долину надвое, и до нее от того места, где стоял Томас, было тридцать ярдов.

Он увидел неподалеку маленькую девочку, лет девяти, с белой лилией в волосах, молча таращившую на него круглые карие глаза. «Забыла, как и петь, оказавшись в двух шагах от ходячей легенды», — подумал Томас. Улыбнулся ей и поклонился.

Она ответила робкой улыбкой. Одного зуба у нее не хватало. Возможно, малышке не было еще и девяти.

— Прелестное дитя, — сказала, глядя на нее, Рашель.

Толпа по-прежнему распевала его имя.

Никакого сигнала никто не подал. Не сверкнула молния в небе, предупреждая. Но в течение двух секунд все переменилось. Прозвучало: Хантер, Хант… И — пала тишина.

Глубокая, звенящая, она показалась Томасу громче рева, который ей предшествовал.

Он взглянул на противоположный склон и увидел, что все взоры обращены налево. Тоже повернулся туда, вгляделся. Там, где заканчивались деревья, и начинался травянистый склон, стояла белая лошадь. На ней сидел человек в белой тунике без рукавов.

Прибыл Джастин Южный.

Позади виднелись еще два всадника, в обычном боевом облачении. «Джастин и его свита», — подумал Томас.