Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Валентин хотел было подойти, но уже на середине площади его остановили.

— Вам запрещено входить сюда, — сказал ему метаморф.

Лесные братья яростно колотили по решетке. Синекожий выкрикивал слова с таким акцентом, что Валентин с трудом понимал. Чужак кричал:

— Беги, дурак, пока они не убили и тебя!

Но, может быть, тут сработало воображение. Стражники держали плотный кордон вокруг клеток. Валентин повернул обратно. Он спрашивал о клетках у детей, но они смотрели на него холодными пустыми глазами, упорно молчали, имитировали его золотистые волосы и затем разбегались, как от демона.

Все утро в Илиривойн шли метаморфы из далеких лесных поселков. Они несли с собой всевозможные декоративные предметы: плетения, флаги, драпировки, украшенные зеркалами стойки, шесты, покрытые резными мистическими рунами.

Все, казалось, знали, что им надлежит делать, и все были очень заняты. Дождя не было.

Интересно, — думал Валентин, — каким колдовством пьюривары обеспечили себе для праздника редкий сухой день? Или это просто совпадение?

Часа в три дня началось празднество. Небольшие группы музыкантов играли отрывистые, резкие мелодии в эксцентричном ритме, а масса метаморфов танцевала медленный величественный танец переплетающегося узора, двигаясь, как во сне.

На некоторых улицах шли состязания в беге, судьи стояли вдоль улиц и затевали споры, когда бегуны проносились мимо. Ларьки, видимо, выстроенные ночью, торговали супом, тушеным и жареным мясом, напитками.

Валентин чувствовал себя незваным гостем. Ему даже хотелось извиниться перед метаморфами, что он затесался к ним в их праздничные дни. Но никто, кроме детей, не обращал на него никакого внимания, а дети явно видели в нем диковинку, привезенную для развлечения. Пугливые малыши выглядывали отовсюду, старались имитировать его, Слита и других, но близко не подходили.

Залзан Кавол назначил вечером репетицию позади фургона. Валентин пришел одним из первых, радуясь возможности уйти с переполненных улиц. Он нашел только Слита и двух скандаров.

Ему показалось, что Залзан Кавол как-то странно посмотрел на него. Во внимании скандара было что-то новое и тревожащее. Через несколько минут смущенный Валентин спросил:

— Что-то неладно?

— Что может быть неладно?

— Ты выглядишь недовольным.

— Я? Ничего подобного. Сон, только и всего. Я думаю о сне, который видел прошлой ночью.

— Ты видел синекожего пленника?

Залзан Кавол растерялся.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что и я его видел, и Слит.

— Мой сон не имел ничего общего с синекожим, — ответил скандар, — и я не желаю говорить об этом сне. Все это были глупости, больше ничего.

Залзан Кавол отошел, взял полную охапку ножей и начал жонглировать.

Валентин пожал плечами. Он никогда не задумывался, видят ли скандары сны, в особенности тревожащие. Хотя, конечно, они граждане Маджипура и разделяют все обычаи здешнего населения, так что и у них должны быть полные жизни сны, как у всех, с посланиями от Короля и Леди, заблуждениями и прозрениями как у людей, и наверное, прочих рас. Но вот что интересно: Залзан Кавол всегда так следил за эмоциями, так неохотно показывал свою суть, кроме жадности, нетерпения и раздражения, а тут вдруг задумался над сном.

А бывают ли у метаморфов сны со значением, посланиями и прочим?

Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры легко и не очень сытно пообедали фруктами и ягодами, собранными Лизамон в лесу, и запили их остатками вина, привезенного ими из Кантора. На улицах Илиривойна уже зажглись фейерверки, отовсюду лилась нестройная музыка. Валентин думал, что представление состоится на площади, но нет: метаморфы в каких-то вроде бы жреческих костюмах проводили жонглеров в совершенно другую часть города, на большое овальное пространство, уже окруженное сотнями, а то и тысячами ожидающих зрителей. Залзан Кавол и его братья тщательно обошли всю площадку, проверяя, нет ли ям или неровностей, могущих помешать их работе. Обычно Слит участвовал в этом, но сейчас, как вдруг заметил Валентин, он исчез после репетиции. Неужели у него не хватило терпения, и он решил сделать что-то без него?

Валентин собрался было пойти на поиски, но в это время появился Слит, чуть запыхавшись.

— Я был на площади, — тихо сказал он. — Клетки еще там, но большая часть стражников, видимо, сбежала на танцы. Я сумел перекинуться парой слов с пленником, прежде чем меня отогнали.

— И что?

— Он сказал, что в полночь его принесут в жертву фонтану, — точно, как в моем сне. А завтра ночью то же самое сделают и с нами.

— Да?..

— Клянусь именем Леди, — сказал Слит.

Его глаза сверлили Валентина.

— Я пришел сюда, милорд, только по твоему приказу. Ты уверял, что никакого вреда нам не будет.

— Твои опасения казались нереальными.

— А теперь?

— Я начинаю пересматривать свое мнение, — ответил Валентин. — Но мы уйдем из Илиривойна живыми и невредимыми. Я обещаю тебе это. После представления я поговорю с Залзаном, а потом посоветуюсь с Делиамбером.

— Я был бы счастлив уехать отсюда как можно скорее.

— Метаморфы сегодня вечером празднуют и пьют. Чем позднее мы уедем, тем менее вероятно, что они заметят это, и вряд ли сумеют преследовать нас, даже если захотят. Да разве Залзан Кавол согласится отменить представление из-за слухов об опасности? Мы выполним свою работу, а потом займемся собственными делами. Что ты на это скажешь?

— Я в твоем распоряжении, милорд, — ответил Слит.

Глава 14

Представление было замечательное, и никто не был в лучшей форме, чем Слит.

Он исполнял свое слепое жонглирование и делал это безупречно. Скандары перекидывались факелами, Карабелла работала на катающемся шаре, Валентин жонглировал, танцуя, прыгая, приседая. Метаморфы сидели вокруг концентрическими кругами, говорили мало, совсем не аплодировали, но смотрели с неослабевающим вниманием.

Работать в такой аудитории было тяжело, даже хуже, чем на репетиции, потому что теперь у них были тысячи зрителей, никак не реагирующих на выступление.

Они сидели, как статуи — такими же были и дети во время репетиции — не высказывали ни одобрения, ни осуждения, а лишь что-то вроде безразличия.

Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров, но в странной, искаженной форме.

По двое, по трое они выходили вперед, вставали в центр круга всего в нескольких ярдах от жонглеров и быстро меняли формы: шестеро стали похожими на скандаров, один на Карабеллу, один на Слита, а один принял вид высокого золотоволосого Валентина. В этих превращениях не было ничего от игры: Валентин видел явную, насмешливую угрозу, а, посмотрев на не участвовавших в представлении членов труппы, увидел, что Делиамбер делает тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон переступает с ноги на ногу, как бы готовясь к бою.