Юрий Мишин - Третья книга трилогии «Секретный Дозор»

Внизу опять раздался негромкий плеск и, из воды показалось одутловатая, серо-зеленая круглая пучеглазая голова с широким, почти до ушей ртом. Выпустив между толстых с черными прожилками губ струйку воды, существо ухватилось одной лапой за мостки, а другой не без некоторой доли изящества откинуло назад спутавшиеся в воде зеленоватые волосы.

— Где же мне еще быть, Сергей Михалыч? — спросило оно. — Недалеко от дома, да и у тебя на глазах. Сам же предупреждал — людишек не пугать! А ли забыл? Так что получается? Днем нельзя, а ночью ты здесь сидишь… Когда же мне в воду лезть? За день так накувыркаюсь на скотном дворе, сил никаких нет. Фермер — сущий кровопийца. Капиталист хренов. Хуже любого вампира. В Пьяне только и отдыхаю. А ну-ка подвинься, Светлый, а то расселся так, что для никса и места нет!

— Ты такой же никс, Сумрак тебя побери, как я китайский летчик, — усмехнулся Муромцев, впрочем, охотно подвинувшись и освободив для соседа большую часть ширины помоста.

— Никс или не никс, это не тебе решать, — ворчливо сказало существо и рывком не без некоторой натуги, перенесло свое пухлое брюхатое тело на доски рядом с Сергеем. — Мне так больше нравится.

Мелкие брызги попали на Муромцева, и он отодвинулся еще дальше. От соседа несло болотом тиной и, не смотря на теплую для августа воду холодом.

— Господи! — Муромцев поднял к затягивающемуся легкими ночными полупрозрачными облаками небу руки. — Не уж то и у Иных мода на Западные словечки пошла? Да называй ты сам себя как хочешь, но был и останешься водяным. Восточно-европейким, причем обыкновенным. Вульгарисом! Посмотри на себя, Семеныч! Ну, какой ты никс?

— Это не важно, — водяной слегка похлопал когтистой перепончатой лапой по животу и в нем что-то глухо забулькало. — Может я в душе никс. А мои формы вторичны, Сергей Михалыч. Содержание куда как важнее! Кстати, ты чего здесь сидишь так поздно? Обычно часа в два тебя уже и след простыл. К Аленке уходишь. Я — то немного под задержался сегодня. Потому как рыбу искал. Что-то маловато ее сегодня. Должно быть к дожжью.

— Ну, ну, — неопределенно пожал плечами Сергей и, окинув взглядом тучную фигуру водяного от всклокоченных, перепачканных тиной волос и такой же бороды до непропорционально тонких по отношению к туловищу ног. Заканчивались они широкими большими и тоже испачканными, только на этот раз в иле ступнями. Потом сказал. — Вот браконьеры, да ты всю и поели. Смотри, какое брюхо наел! Хоть Самсон то еще жив?

— Самсона я уж месяц, как в дальний омут спровадил. Пускай себе там поживет. От рыбаков да браконьеров подальше. А иначе последнего в нашей речке большого сома загубят. Навестил бы его старика… Скучает небось, — Семеныч помолчал, видимо ожидая ответа но так не дождавшись продолжил. — Ах, сосед! Говоришь, я рыбу поел! Неужели ты думаешь, что пара — тройка язей средней величины за ночь могут сделать погоду? А сегодня вообще рыбы нет. Вон, посмотри, весь извазюкался в омуте, пока спящего налимчика из-под коряги выковыривал. Совсем как ты стал. Все по завалам, да по траве шныряю. Не то, что раньше. Сидишь себе где-нибудь под обрывчиком. Спокойно так. Надо мной девки крепостные, кровь с молоком, купаются. Еды вокруг полно. Только протяни руку за рыбой и вот она! Жирная, вкусная. Даже стерлядка попадалась! А сейчас что, я тебя спрашиваю?

— Говорю, браконьеры, — обронил Муромцев. Ему совершенно не хотелось сейчас спорить.

— Браконьеры браконьерами. Они само собой. Но виноваты вы, Светлые. Да еще Патрули!

— Это же с какого такого перепугу? — поразился Сергей.

— А с такого. Я хоть и, как говорится, не состою, не был, не привлекался, но будучи законопослушным Иным, вынужден исполнять. Раньше как было? Увижу сети не в нужную пору — порву. Не с той ячейкой — тоже порву. Браконьеров пугал, а то и, чего греха таить, топил. Следил, короче говоря, за порядком на вверенном мне участке реки. А как запретили людей пугать, да обижать, так и не стало его, порядка. Я правильно говорю?

— Вы же не только нарушителей наказывали, но и с купальщиками баловались от случая к случаю. Нам это преподавали.

— Преподава-али! Вот именно, Сергей Михалыч, что от случая к случаю, — охотно поддакнул водяной. — Подумаешь, утяну от скуки на дно пару девок в год, что по краше, да по хулиганистее. Невелик урон люду. Бабы еще нарожают. Вон его, сколько расплодилось, в телевизоре говорят. Скоро семь миллиардов будет. Шутка ли такую прорву прокормить! Зато рыбы было вволю и нам и людишкам. Всем хватало. Это надо до чего дожили! Водя… никс не может себе рыбки поймать на еду. Мало того, изводят. Сам знаешь, мало нас стало.

Что, правда, то, правда. Из регулярных сводок Ночных Патрулей Сергею было хорошо известно, что зарегистрированных водяных действительно осталось немного. И с каждым годом становилось все меньше и меньше. В Нижегородской области осталось их всего четверо, а по всей стране не больше полусотни. Эта во все времена весьма не многочисленная разновидность оборотней не отличалась особой агрессивностью по отношению к людям. Может быть, тому способствовал их образ жизни, преимущественно связанный с водой. А может рацион питания, состоящий преимущественно из рыбы и прочей водной живности. Во всяком случае, за последние пару веков на территории России было зарегистрировано только два случая неспровоцированного нападения на людей.

К сожалению сейчас чаще бывает наоборот. Случайно шарахнет их разрядом электроудочник и, нет водяного. Еще больше страдают они от тех, кто динамитом балуется. Там у Иного вообще нет никаких шансов выжить. Да и Иные-то они не совсем полноценные. Так, седьмой, максимум шестой уровень, да и то редко. Любой волкулак куда как сильнее их. Вот и сокращается численность водяных. На Пьяне Семеныч остался вообще один одинешенек.

В конце прошлого века у Пильны под винт браконьерского катера попал его друг. Да год назад в ямах, что ниже по течению реки какой-то подводный охотник столкнулся нос к носу с таким же вот, как и Семеныч чучелом. С перепугу разрядил в водяного ружье, да и попал прямо в голову. На Пьяне летом бывает много подвохов. Поэтому уходят водяные в более спокойные места. Кто на Волгу, а кто и в глухие лесные озера. Один Семеныч и остался. А куда ему? Жены естественно нет. Да и откуда она у Иного его возраста? Вот и работает у местного фермера скотником, а по ночам в воде душу отводит. Сергей вспомнил, как обрадовался водяной, когда Муромцевы купили домик на берегу Пьяны. «Вокруг на десятки километров ни одного, даже самого завалящего Иного. Ни Темного, ни Светлого, — пожаловался ему при знакомстве Семеныч. — А тут можно сказать, родная душа появилась. Да еще в соседях!»