Сергей Михайлов - Стрела Аримана. Антология российской фантастики

В это время бородатые проповедники, ушедшие в мир из долины, пока она была открыта, брели по городам и весям, потрясая посохами и произнося проповеди, прославляющие Учителя. Далеко не под всеми этими текстами согласился бы подписаться Ис! А ученики этих проповедников несли слово дальше, и уже из просто Учителя он превращался в Учителя справедливости, Мессию и еще черт знает во что.

— Интересную штуку ты предлагаешь, — поскреб затылок, склонясь над чертежом, Ис — вечерами ближайшие друзья часто собирались у него в башне. И в этот раз были все, кроме Ртепа.

— Ты же сам говорил, были у вас когда-то такие воздушные корабли: наполнил пузырь легким воздухом — через перевал перелететь можно. Просто и здорово. Сам же говорил — газ этот есть.

— Насчет здорово — правильно, насчет просто — не очень. Однако… Когда мы ремонтировали корабль, то для замены главной трубы сделали новую. Десять кусков по десять метров. В полметра диаметром. А потом — подумали и использовали, так что это все здесь осталось. Поднять это на поверхность несложно. И сварить есть чем. Но нужен каркас и обшивка — легкая, прочная, непроницаемая.

— Хорошо, Ис. Помнишь, внизу, ты мне железную нить показывал? Паутинка, а кувалду подвесили и — ничего. Там мотками весь угол забит.

— Знаю, эти нити из одного кристалла выращены.

— Хорошо выращены. Так вот, взял я эту нить на станок — и пошла ткань с эту комнату шириной, потом — в пропитку, там тоже есть чем. Получилось — копьем не пробьешь и воздуха не пропускает. И легкая. Теперь дальше — смотри чертежи. Э, Улук, ты как был в бронзовом веке, так там и остался!

— Полегче, Геф, сам-то давно ли как перед богом готов был передо мной падать?

— Давненько, Ис! Да и в божественном твоем происхождении всегда сомневался. На то и кузнец — мне все на зуб попробовать да руками пощупать надо!

…Работали споро. У Гефа было теперь двадцать подручных.

Прежде чем взять, он долго присматривался к каждому. Но взяв в свою «преисподнюю», не уставал учить, дело требовал жестко. А шифр замка в подземелье знали только Ис и он.

Ис приказал установить опоры-леса — от башни к башне, по диаметру кольца. На это сооружение подняли те самые десять кусков труб. Сварили их автоматом — центровку Ис проверил по световому лучу. Эта труба из жаропрочного двухмиллиметрового сплава стала осью, вокруг которой возникли легкие и прочные серебристые кольца, перекрещенные продольными связями из того же материала. Длина корабля была задана трубой — сто метров. Вдоль трубы, покрытой теплоизоляцией, от носовой трубы, сквозь которую также проходила труба, до самой кормы шел коридор, чтобы пройти, согнувшись, тоже заканчивающийся небольшим расширением — рубкой. Диаметр корабля был двадцать пять метров, внутри было десять отсеков — эластичных мешков, заполнявшихся гелием. Резервуары с жидким гелием, компрессоры, емкости с горючим находились в нижней части корабля. Там же, внизу, имелись иллюминаторы — бортовые и донные. Внизу для смягчения посадки были сделаны два надувных вала — на оба борта. В трубе установили воздушно-реактивный двигатель, изготовленный Исом и Гефом, работавший на керосине. В центре судна была шахта, которая вела на верхний обзорный пост. Компрессоры работали от аккумуляторов, заряжавшихся атмосферным электричеством. Рули корабля были подобны двойному оперению стрелы. Навигационное оборудование — высотомер и магнитный компас.

Строили все. Когда разобрали леса и люди увидели созданную их руками огромную серебряную рыбу, своей спиной поднявшуюся выше крепостных стен, опять пошли толки о божественном происхождении Учителя. Но только не среди мастеров Гефа! Эти ходили гордые и всезнающие, всю точную работу делали они.

— Геф, не пора ли сформировать экипаж и опробовать корабль?

— Давай-ка сначала мы с тобой, как главные строители. Люди добрые, кто еще желает прокатиться по небесам?

Люди с опаской посматривали на трап, ведущий во чрево чудовища, хотя многие из них побывали там. Но тогда было иное — оно еще не могло летать.

— Возьми меня, Ис, — прошла сквозь почтительно расступившуюся толпу врачевательница Мер.

— Нас тоже, — разом грянули Ртеп и Улук. Нави даже не спрашивал — для него полет был само собой разумеющимся. Он только поинтересовался, можно ли взять свой десяток. И, получив разрешение, строем повел их внутрь корабля. Нави и его солдаты расположились внизу, остальные поднялись в носовую рубку. Нос, одетый прозрачным пластиком, был на уровне среза крепостной башни. Ис помахал столпившимся на верхней площадке. Оттуда тоже восторженно замахали.

— Начинаю подъем.

Газ пошел в емкости. Они ничего не ощутили, только вдруг пошли вниз крепостные башни. И люди, собравшиеся на их площадках, задрали головы.

Они летели на высоте трех тысяч метров; высота гор не превышала двух. Сезон дождей кончился. Густая зелень, еще не успевшая выгореть, расстилалась внизу. Как голубой глаз, смотрело в небо круглое озеро, рядом лежала тяжелая шестигранная шайба крепости.

— Летим к южному перевалу. Посмотришь сверху, Улук, на разлюбезных тебе имперских солдат!

— Полезная штука для военачальника, — уже освоился Улук, — и не только для разведки.

— Не только, — внимательно прищурился Ис. — Сбавляю скорость, подходим к перевалу.

— Неплохо бы сбросить и высоту, — заметил Геф, — посмотрим поближе.

— Снижаемся.

Для снижения не нужно было выпускать газ — он откачивался и сжижался. Высота не превышала ста метров. Корабль плыл над пыльной дорогой, ведущей на перевал. На самом перевале под ними было уже метров пятьдесят. Внизу с одной стороны отбрасывали короткую решетчатую тень проволочные заграждения, с другой — чернел затененный валом и частоколом ров.

Свои были предупреждены, но и они выскочили из укрытий, разинув рты, смотрели на огромное парящее веретено до тех пор, пока оттуда не раздался знакомый командирский голос Улука, приказывающий уйти в укрытие. Люди, знавшие крутой нрав своего начальника, исчезли, словно их не было. Для них мистика кончилась: уж коли этот лихой рубака и гроза нерадивых вознесся на этой штуке, все так и должно быть.

Когда же корабль завис над противником, там началось невообразимое. Многие, пав на колени и обхватив головы руками, ждали кары небесной, а может быть — и конца света. Впрочем, в имперской теогонии конец света, кажется, не был предусмотрен. Вышедший из шатра наместник взглянул на небо и окаменел. Когда его коснулась тень корабля, он даже глаза прикрыл от ужаса. Но на колени все же не пал. Стояла мертвая тишина. Даже лошади, словно что-то почувствовав, перестали ржать и рыть копытами землю.