Джо Холдеман - Миры обетованные

– Нет. И что теперь? – спросила я. – Поступила опрометчиво?

Он кивнул.

– Дело не только в шаттлах, но и в буксирах, обслуживающих пояса Ван Аллена. Буксируют через зону тоже на дейтерии. Их придется битком набивать пассажирами. Каждый понедельник мы выводим на орбиту пять шаттлов. – Мой собеседник положил перед собой лист бумаги и принялся изучать текст. – Ближайший рейс, на который я могу вас записать, – четырнадцатого мая.

– У меня ещё не кончатся занятия в университете, – сказала я.

Человек пожал плечами.

– Если бы я был на вашем месте, я бы как за соломинку уцепился за первую предоставившуюся возможность. Изменятся обстоятельства – ради Бога, аннулируете заказ или перенесете его на другое число! Но это – если ситуация изменится в лучшую сторону. А если в худшую? Тогда после середины июля улететь отсюда будет невозможно.

– Понятно. Я делаю заказ на четырнадцатое мая. – Я продиктовала необходимые данные: имя, фамилию, адрес, код. – И последую вашему совету, попробую дозвониться до Ново-Йорка через Токио, – добавила я. – В какое время лучше?

Я записала информацию на обложке дневника, поблагодарила соотечественника и выключила аппарат. Подсчитала разницу во времени между Кейпом и Испанией. Мне предстояло звонить на орбиту через сорок пять минут.

С Токио я связалась моментально, но, когда мы вышли на контакт с Ново-Йорком через Учуден, на экране замелькали фиолетовые, в разрядах, пятна. Я разыскала Дэна в лаборатории.

Он пристально вглядывался в экран телекуба.

– Марианна?

– Да, милый. Это я. Только времени у нас в обрез. Знаешь, как складываются дела вокруг топлива на космодроме в Кейпе? – спросила я.

– Конечно знаю, – ответил он. – Письмо мое получила?

– Несколько. Но там нет и строчки о топливе. – И я чертыхнулась про себя. – Должно быть, корреспонденция подвергается цензуре.

– Да. Пробилась в Ново-Йорк через Мир Циолковского?

– Через Учуден. Я заказала билет на шаттл, на рейс четырнадцатого мая. Если ситуация не изменится к лучшему…

– А раньше прилететь не можешь? – оборвал меня Дэниел.

Я покачала головой:

– Нет мест. Четырнадцатое – ближайший срок. Давай заканчивать разговор. Рада была видеть тебя и слышать.

Его образ растаял, поблек, но до меня ещё донеслось:

– Я люблю тебя!

Я шлепнула себя ладошкой по губам. А у меня язык не повернулся произнести эту фразу. Хотя – это же секундное дело и стоило бы какую-нибудь сотню песет.

Глава 35

Дневник любовницы

13 января. Джефф провел в Управлении Интерпола чуть больше часа и выяснил, что за Бенни установлено наблюдение. Он привлек к себе внимание агентов тем, что выправлял фальшивые документы, игнорируя даже элементарные меры предосторожности. Затем Аронс, имея на руках удостоверение личности на имя Шелдона Джири, отправился на одну из ферм в Южной Каролине.

Я поинтересовалась у Хокинса, что Интерполу и ФБР известно о Джеймсе и его организации. На сей счет Джеффа в Управлении попросили «не беспокоиться». Вероятно, предположил Джефф, это связано с тем, что ФБР внедрило в организацию, к которой принадлежит Джеймс, хорошо законспирированных агентов.

Я была рада тому, что Бенни пустился в бега, но огорчилась, узнав, что за ним установлена слежка. Хокинс понятия не имеет, входит ли в планы ФБР вызвать Аронса на допрос. Конечно, Бенни нарушил федеральный закон, начав жить по подложным документам. Однако за подобные преступления полиция обычно не торопилась привлекать людей к уголовной ответственности. Куда полезнее было приглядывать за ними, оставляя их на свободе.

Женева не так очаровывает, как Лозанна, но в целом производит даже более сильное впечатление. Город безукоризненно чист, на зависть многим другим благоустроен. Погода позволяет бродить по городу и окрестностям в легкой курточке. На улицах зазеленели деревья. Сегодня мы спустились к озеру и устроили на травке пикничок. А рядом, чуть ли не в нескольких метрах от нас, завывала снежная буря. Швейцарский шоколад изумителен…

Пытаюсь уменьшить дозу клонексина. Чем спокойнее на душе, тем меньше требуется человеку лекарств. Вот что посоветовала мне Виолетта: открываю капсулу, делю содержимое на две равные части, половину лекарства оставляю в капсуле, а вместо второй, изъятой половины, добавляю мякиш хлеба. Так что принимаю таблетки перед каждой едой, но полдозы.

С той поры, как я поделилась с Джеффом своими горестями, он окружил меня потрясающей заботой, даже нежностью. Похоже, материнский инстинкт у него развит сильнее, чем у меня. У Хокинса жесточайшая профессия на свете. Чтобы выжить на такой опасной работе, он должен находиться в почти постоянной готовности убивать. Джефф весь соткан из противоречий, что продолжает меня удивлять.

14 января.Рим.

18 января. Берлин, Мюнхен, Бонн.

19 января. Помпеи – самое интересное из всех исторических мест, виденных нами. Потрясает достоверность, с которой восстановлен город, обычный город, построенный не ради показухи, а ради людей, поселившихся в нем. Конечно, древние памятники архитектуры заслуживают всяческого внимания, и мы восторгаемся ими, но на то они и памятники культуры, создаваемые на века, призванные изумлять современников и потомков. Помпеи же – просто город, в котором сохранилась масса ничем не примечательных жилых домов, магазинов, публичных домов, таверн. Но, гуляя своим неторопливым шагом по непритязательной улочке города, ты проходишь сквозь пласты времен.

Итальянское правительство решилось взяться за воссоздание исторического ансамбля в конце прошлого столетия. Правительство финансировало блестящий проект, и теперь город накрыт гигантским пластиковым куполом. Создана надежная защита от атмосферных осадков и ядовитых выбросов промышленных предприятий, расположенных вокруг Неаполя. Теперь Помпеи выглядят точно так, как две тысячи лет назад. Впрочем, тогда они, безусловно, выглядели чуть-чуть посвежее.

За городом построен музей. В нем находятся сделанные с гипсовых слепков, в натуральную величину, пластмассовые фигуры людей, животных, ярко представлена растительность той эпохи. Живых людей и зверей засыпало внезапным валом пепла, нахлынувшего с Везувия. Жуткое зрелище производит собака, рвущаяся с цепи. Жесты людей полны экспрессии. Некоторые позы вызывают омерзение и кошмарные ассоциации – но многие ли из нас способны контролировать свои эмоции за миг до внезапной смерти?

Естественно, Виолетта не осталась безучастной к увиденному. Вчера она обмолвилась, что как-то даже подумывала написать диссертацию по тан-учению – доктрина, согласно которой душа умирает вместе с телом, – и обрести специальность «адвоката смерти». С таким же успехом ипохондрик может податься в наркологи.