Юрий Самсонов - Стеклянный корабль

***

Не надеясь на обещания мэра, ее превосходительство связалась по телефону с президентским дворцом, учинила разгром супругу и режиму, установленному им в этой несчастной стране, а заодно генштабу и разведывательному управлению, от которого разит государственной изменой! Г-н президент сперва пытался возражать, но, оглушенный новостями, капитулировал и не только согласился с предложенными действиями: как вскоре выяснилось, пошел гораздо дальше... Положив трубку, она выпила стакан воды, подумала, что еще можно предпринять, вызвала горничную, попросила довольно любезно: - Приведите ко мне сыщика - вертится где-нибудь тут, такой востроносенький!.. Приказание было исполнено. Сыщику она заявила: - Вам придется сменить объект наблюдения, милейший! Его носик покрылся росой. - Ваше превосходительство, - залепетал сыщик, - известная всем проницательность... - Помолчите-ка, - остановили его. - Я не знаю, где моя дочь, и не могу терять времени. Тем более, что нельзя допустить огласки: оппозиция немедленно воспользуется... Конторе вашей дадут указания, телеграфное распоряжение получите, но за дело принимайтесь сейчас же, безо всяких задержек, пока не поднялось шума. Молчание дорого стоит Вот деньги, это аванс. Отпечатков пальцев сколько угодно на зеркале. Если она станет царапаться и кусаться, берегите только глаза, я вам новых не вставлю, носом или ухом можете пожертвовать, ручаюсь, станете красивее, чем есть, в общем, хватайте ее и тащите? Ну, его вы расселись, живее, живей за работу! - Но ваше превосходительство несоблаговолили сообщить, как дело было, то есть каковы обстоятельства... - Да, извините, - сказала она. - Проклятый запах! Я с ума сойду! Сыщик сочувственно шмыгнул. - Слушаю! - сказал он, вынимая блокнотик, на который тут же легла властная рука. - Это останется здесь, - произнесла мадам, - я должна просмотреть ваши вчерашние записи. Не беспокойтесь, у меня просто такой обычай! Блокнотик исчез в ее сумочке. Навсегда.

***

Когда сыщик подошел к калитке, Биллендон, ни о чем еще не зная, продолжал наводить порядок во дворе. Жаль ему было кустов, переломанных, истоптанных, загаженных, но авось со временем помогут себе сами. Ломы и штурмовые лестницы он складывал врозь: пригодятся в хозяйстве. Идущие мимо патрули поглядывали с любопытством поверх ограды, к которой прислонено было распятие, богородица воротилась во храм, как и г-н Эстеффан - в свою аптеку. Лишь, покончив с главной частью работы, Биллендон, наконец, поднялся на крыльцо и побарабанил в запертую дверь, сперва так себе, потом сильнее. - Стучим? - послышался ласковенький голосочек из-за калитки. - Ага, - сказал сердито Биллендон, - стучим, господин сыщик! - А почему стучим? - осведомился тот, рискнув сделать шажок в калитку. - По двери стучим, - отвечал Биллендон, - по делу стучим, по чему хотим, по тому стучим, какая ваша забота! Он понимал, что сыщик неспроста явился. У Биллендона этот аккуратненький унылый человечек вызвал почти суеверное чувство, а кое-кто его даже боялся: личный шпик г-на мэра, его секретная служба, всегда знал немало и всегда помалкивал - до поры... Сейчас сыщик лучше Биллендона понимал его затруднение. Он ведь не попер в лоб, как какой-нибудь грубиян-полицейский, он действовал по правилам профессии: обошел усадьбу со всех сторон, убедился, что мадам не соврала: патрули без зазору, мышонок не проскользнет незамеченным, окружен и квартал, и весь город, будет повальный обыск, не позавидуешь тому, на ком вина! Как можно, было довериться этим оккультникам? Сыщик, с разрешения президентши, произвел допрос реципиента, тот долго бесчувственно молчал, потом тускло, еле внятно пробубнил то самое, что уже прежде сказал ее превосходительству: все находятся в лесу. Там живут дикари, - добавил он после пятиминутной паузы, - белые дикари. И повалился с сонным храпом, пришлось кликнуть прислугу, чтоб, вынести вон. Его болтовню сыщик слушал с презрением. Он-то знал, что миль на десять вокруг города простирается чахлый пустырь: сам облазил вдоль-поперек, невидимо следуя за г-ном Ауселем. Да и дальше нет леса, лес имеется только за рубежом, когда бы успели они туда смыться? Причина-то у них, пожалуй, есть: нельзя в наше время знать лишнее, а знаешь, так прикинься наипокорнейшим дурачком. Тех, кто не догадывался так себя вести, сыщик обливал презрением. Слова о дикарях доказывали полностью, что все это чушь: до дикарей эвон как далеко, а белых дикарей не бывает! - Вам, господин Биллендон, не кажется, что наши интересы опять совпадают? - переждав, молвил сыщик. - Не кажется, - отвечал Биллендон, - до вашего дела нам дела нет, вам - до нашего, проваливайте-ка подобру-поздорову! - Ну зачем?.. - молвил обиженно сыщик. - Я имею право находиться тут, сколько пожелаю, как, свободный гражданин свободной страны. - Он только убрал ногу из калитки, чтоб не нарушать границы частного владения. - Не советую, господин Биллендон, пренебрегать, у меня благая цель: успокоить бедную страдающую матушку одной юной особы, которая... - А телефон ей зачем? - отвечал Биллендон, осторожно потянув на себя дверь, чтобы не повредить крюка, на который она была изнутри заперта. Сыщик притих. Дверь потихоньку поддавалась. Наконец, медный крюк, разогнувшись, с визгом выскочил из петли. Биллендон вошел, и сыщик сорвался с места. Слава богу: он обходит Дамло, самого Дамло, который по прискорбным для него обстоятельствам вынужден отсутствовать! Что ж, каждый день в мире кто-то взлетает стремительно, кто-то падает... Держите удачу, вцепившись обеими лапками, господин детектив! Биллендон первым делом прошел в мастерскую. Включавший сигнализацию рубильник оказался вывернут с мясом. Он машинально соединил контакты... Сыщик забился в уголок под лестницей, изогнувшись там в три погибели. Он понял уже, что в мастерской хозяин никого не обнаружил. А в комнатах?.. Спокойно, мастер сыска, сейчас станет известно и это: над головой заскрипели ступеньки под слоновьими шагами Биллендона. - Как мило! - послышался сверху голос, который сыщик мог опознать моментально, независимо от того, с акцентом он звучал или без этого, как вот теперь. - Вот и повидались! - поддержал второй, также знакомый, с той же глумливой интонацией. Типы в черном, покачивая пистолетами, будто бы со смеху помирали, но видно было, что на сей раз никто не собирается позволять съездить себя по уху. - А ты думал, - сказал Биллендону с упреком первый, - мы бесчувственные? Нет, брат: у нас и самолюбие есть, все, как положено... Кто виноват? Мешали мы тебе жить? Зачем ты на Дугген-сквере накинулся на нас, как собака? Силенку захотелось показать? Обижайся на свои паршивый характер! Вел бы себя прилично, дал бы нам сделать дело... - ..и мальчонка твой бы остался при тебе, - подхватил второй тип. Они оба заржали. - И ведьма твоя царапучая! - продолжал затем второй. - И шеф не ругал бы нас за перерасход взрывчатки! Него молчишь, пень болотный? Биллендон не ответил. - Шеф думал, выкупа не взять, - сказал первый, - он не знал про австралийский ящичек! Что в нем было? Пощекочи-ка! - приказал он второму. - Погляди на его рожу! - возразил второй. - Так он тебе и признался! Сами знаем, что выносят с изумрудных копей. Пускай кому-нибудь рассказывают сказочки! Где ящик? - Может, обойдетесь кассой? - ответил Биллендон после раздумья. - Касса твоя уже здесь! - первый тип свободной рукой хлопнул себя по карману. - Слыхали, господин сыщик? - сказал Биллендон в лестничный круглый пролет. - Будете свидетелем! Но голос его все же дрогнул. Сыщик в другой раз торжествовал бы, услышав это: подтверждалось его убеждение, что самый чувствительный орган человека - его кошелек. Теперь хотелось унести скорее ноги, а они-то как раз отказывали!.. Если уж человеку не везет, то ему не везет даже когда повезет, надо же так нарваться! Он здесь по поручению президентши, эти люди тоже ей служат и должны были с ним сотрудничать, но им вздумалось обнародовать, что они служат также еще кое-кому, а у людей Тургота свои правила секретности!.. - Свидетелем? - повторил первый тип. - А ну поди проверь! - приказал он второму. - Зря хлопочете, - сказал Биллендон, - сейчас полон дом набежит!.. Он не был пророком, сквозь окно виден был кусок улицы перед калиткой. - Не видать вам изумрудов как своих ушей! Взревела сирена, хлопнула входная дверь. - А, господин частный детектив! - завопил с порога репортер, адресуясь к скорчившемуся под лестницей сыщику. - Вас-то мне и надо! Что, уже напали на след? - Тс-с!.. - послышалось из лестничного пролета. - Криминалистика имеет свои правила... - К черту правила! - отвечал репортер. - Кто есть в доме? - Никого! - самоотверженно отчеканил сыщик. - Совсем никого, господа! - Как насчет интервью? - громко спросил Биллендон у агентов. Повернулся и пошел себе вниз по лестнице под бессмысленным прицелом двух пистолетов. - А по моим сведениям, - возразил репортер сыщику, - тут скопилась куча народу и произошло что-то весьма занимательное! Что вы на это скажете? - он протянул микрофон. - Отстаньте! - запищал сыщик, отбиваясь во всю мочь от долгожданной славы, хотя, конечно, мог бы сказать кое-что этому репортеришке... Трудно ли сопоставить факты? Религиозные волнения начались вовсе не оттого. - что кому-то вздумалось достойно отметить день св. Варфоломея, - такова официальная версия. На самом деле имелось целью под шумок взаправду , похитить д-ра Даугенталя, сыщик знал это точно. Ну, а остальных прихватили заодно - грандиозная операция, г-на Тургота вполне можно понять его престиж когда-то пострадал из-за неудачи как раз с похищением этой самой Марианны, теперь будут знать, что он своего никогда не упустит! Ну, а за Ауселя можно просто взять миллионный куш! Так что никто не сбежал, не исчез, все, кто тут был, по-прежнему находятся в доме - вероятно, где-то наверху, со связанными руками, со ртами, заклеенными липучкой, кому охота оказаться среди них и вообще ввязываться в эту историю?! Может быть, похищенных сумели уже переправить в более надежное место? Когда было успеть? На глазах патрулей?.. - Объясните-ка радиослушателям, господин детектив. почему вы так трусите? Коротко реванула сирена. Послышался грохот. Сшибив с ног репортера и сыщика, страшнейший черный зверь промчался через прихожую, волоча за собой на веревке упирающегося Дамло. Сержант приступил к работе! Он успел тоже заметить в мастерской кавардак, говоривший о том, что тут хозяйничали посторонние, и подумал со злобой. "Вы у меня узнаете, почем нынче белые дикари!"