Деннис Маккирнан - Железная башня

- Не знаю, могут ли они видеть в обычной темноте, но лорд Гален говорит, что призрачная мгла ослепляет их глаза так же, как и наши. Хаддон допил чай. - Это я точно знаю, я сам не вижу во тьме дальше чем на две мили, и даже на этом расстоянии все расплывается: движение войска, много гхолов на конях Хель и иногда склон горы - только это я мог разглядеть издалека. Даже более близкие предметы в этой мгле невозможно было рассмотреть в деталях: в нескольких шагах уже не различаешь цвета.

Принц Игон кивнул: он тоже знал, что такое Зимняя ночь.

- Я слышала, эльфы видят дальше всех смертных, - сказала Лорелин. Возможно, их взгляд пронзает даже тьму.

- Не исключено, миледи, - ответил Хаддон, - и все же необыкновенные глаза надо иметь, чтобы видеть в такой мгле.

Необыкновенные глаза. Непрошеный образ возник в уме Лорелин: принцесса внезапно представила, как Такк пристально глядит на неё своими широко раскрытыми сапфировыми глазами, и она подумала о глазах-самоцветах маленького народца.

На рассвете беженцы наскоро позавтракали, в то время как возницы запрягали лошадей. Лорелин помогла лекарю наложить мазь и свежую повязку на раненую руку Хаддона, и врач объявил, что уже можно отказаться от перевязи. С педантизмом, свойственным людям его ремесла, он попросил воина быть осторожным. В ту ночь, когда происходила битва, рану прижгли раскаленным лезвием клинка, чтобы вытянуть яд или, по крайней мере, приостановить его действие до рассвета. Сейчас оставалось долечить ожог и рану: дневной свет и заклятие Адона обезвредили яд валга.

Скоро все было готово, и по сигналу рожков караван снова отправился в путь, продолжая двигаться на юг по Почтовой дороге - от крепости Чаллерайн к долине Сражения, Каменному холму и дальше. Весь день повозки трясло по обледеневшей дороге, и для Лорелин короткие остановки были желанным отдыхом.

Она редко виделась с Игоном: вместе с капитаном Джарриелем он скакал впереди, чтобы первым получать вести от разведчиков из сопровождения каравана.

Но Сариль составляла компанию принцессе, и они коротали вечерние часы за разговором, утром же раскладывали гадальные карты. Однако сегодня игра не оправдывала ожидания Лорелин: чем дольше они играли, тем больше ей становилось не по себе. Хотя набор Солнц нес только добрые предзнаменования, её глаза искали лишь четыре Меча и Темную Королеву, и принцесса вздрагивала всякий раз, когда переворачивалась карта. Наконец она попросила Сариль прекратить игру, больше не находя в ней удовольствия.

К вечеру следующего дня Лорелин, по своему обыкновению, сидела и пристально глядела из-за полотняной завесы назад, на убегавшую вдаль дорогу. Начинались округлые степные холмы - караван приближался к границам долины Сражения. Позади остался немалый путь, и принцессе начало казаться, что они в безопасности.

Внезапно её взгляд уловил движение бегущей лошади, и она услышала звук рога: это был один из разведчиков, скакавший во весь опор, чтобы нагнать караван. Скоро он пронесся мимо, тревожно трубя в рог. Снег вылетал из-под копыт скачущего коня, когда он умчался на юго-запад к головным повозкам, и сердце Лорелин беспокойно забилось при виде этой спешки.

Прошло время, и принцесса снова услышала стук копыт: Игон, капитан Джарриель и разведчик скакали на север, и плащи их развевались на ветру. Они свернули с Почтовой дороги и понеслись к вершине холма, где и остановились. Они долго стояли неподвижно, глядя назад, на север, в сторону Чаллерайна, оставшегося теперь далеко за горизонтом. Лорелин всматривалась в их темные силуэты, выделявшиеся на вечернем небе, и её сердце снова забилось в тревожном предчувствии: было что-то знакомое в этих трех фигурах. И тут она поняла: как они похожи на древние деревянные изваяния Трех Вестников Судьбы Гельвина; и с этим открытием словно темная пелена опустилась ей на грудь, ибо то была страшная повесть.

Наконец Игон и Джарриель повернулись и поскакали вниз по заснеженным склонам, оставив разведчика позади на холме. Кони помчались к медленно двигавшемуся каравану и скоро его нагнали. Джарриель поскакал вперед, Игон же повернул Ржавого к повозке Лорелин. Она широко откинула завесу и спросила, стараясь перекричать грохот колес:

- Что это? Что вы видели на севере?

- Это Черная стена, миледи, - мрачно сказал Игон. - Она постоянно движется на юг. Думаю, вчера, возможно в полдень, тьма захватила крепость Чаллерайн. Скорее всего, сейчас он глубоко погребен во мраке холодной Зимней ночи. А стена движется, и если ничто не изменит её направления, завтра утром она настигнет караван. Сегодня вы и я должны подготовить всех к этому страшному событию, которое может сокрушить их дух и остудить огонь в их сердцах. Надо подумать, что сказать им и что делать дальше.

Игон отогнал Ржавого назад, и огромный чалый конь послушно поскакал туда, куда направил его всадник.

Эта весть наполнила ужасом сердце Лорелин, и она безутешно горевала о тех, кто остался в крепости: Аурионе, Видроне, Гилдоре, маленьком народце (особенно о Такке), обо всех воинах и немного о Галене. Она повернулась к Сариль и увидела, что пожилая служанка плачет и дрожит от ужаса, - она ведь тоже слышала все, что сказал Игон. Лорелин прижала Сариль к себе и утешала, как потерявшегося ребенка. Но Лорелин знала, что её не утешит никто: всякому известно, что особам королевской крови незнакомы страх и боль обычных людей. В ту ночь сон Лорелин был наполнен картинами страха, отчаяния и безысходности. Ей снилось, что она попала в ловушку.

Утром следующего дня все смогли увидеть Черную стену, которая закрыла горизонт и росла по мере приближения. Дети плакали и прижимались к матерям, люди были потрясены видом ползущей на юг тьмы.

Лагерь поспешно свернули, и караван снова пустился в дальний путь, медленно двигаясь по Почтовой дороге, которая поворачивала на запад, к долине Сражения. И Сариль плакала оттого, что теперь дорога бежала не прочь, а в сторону от надвигавшейся стены. Наступая на них с севера подобно огромной черной волне, мрак Зла становился ближе с каждым мгновением.

Солнце медленно поднялось, приближаясь к зениту, но его золотые лучи не сдерживали тьму, более того, страшный черный прилив, казалось, поднимается в небо на милю или даже выше - огромная, мрачная Черная стена. Перед ней клубилось снежное облако, и жутко завывал ветер, вившийся у её подножия.

Испуганные лошади отступали, и из повозок доносились крики детей, плач женщин и стенания стариков.

Лорелин мрачно наблюдала за приближавшейся тьмой, лицо её побледнело, губы сжались в тонкую линию, но взгляд был прям, и она не дрогнула, когда стена опустилась на нее. Позади в повозке Сариль упала на колени, закрыв лицо ладонями, постанывая и раскачиваясь от ужаса и отчаяния, - настоящий комок страха в объятиях тьмы.