Василий Головачев - Палач времен

– Дальше мы не пойдем, – заявила Яная. – Может быть, не стоит будить слугу богов?

– Еще как стоит, – не согласилась Мириам и добавила со смешком: – Хотя я сама не знаю, что это нам даст.

– Что делать нам, если он нападет на вас?

– Он не нападет. А если все-таки бросится, вам необязательно ввязываться в драку, уходите домой. – Мириам посмотрела на Ивора, пристально рассматривающего гиганта на берегу. – Подойдем ближе?

– Да, конечно, – очнулся молодой человек. – Впрочем, ты останься здесь на всякий случай. Я не уверен, что справлюсь, и не знаю, опасен ли этот зверь на самом деле.

– Я пойду с тобой.

Ивор нахмурился, твердо сжал губы.

– Ты останешься здесь!

И Мириам проглотила вертящиеся на языке возражения, пораженная тоном, каким были сказаны слова. Такой непоколебимости Ивор еще не демонстрировал.

Он приблизился по берегу реки к мертвому «кентавру», остановился в метре от него, постоял несколько минут, задрав голову, приводя себя в состояние всевидения, дотронулся до холодного крупа гиганта. Россины и землянка, затаив дыхание, смотрели на его действия, ожидая чуда. Но прошла минута, другая, третья, ничего не происходило, «кентавр» не шевелился, угрюмый и холодный, как мертвая скала, и Яная прошептала едва слышно:

– Ничего не получится… мертвый слуга богов лежит здесь очень давно, много-много сезонов…

– Ивор, возвращайся, – позвала Мириам. – Мы, наверное, ошиблись, он давно сдох.

Молодой квистор не ответил, продолжая изучать конструкцию «кентавра». Обошел его кругом и вдруг полез на круп, цепляясь за ребра, штыри и чешуи. Взобравшись наверх, он спокойно прошелся по спине исполина, приблизился к «человеческому» торсу, из которого вырастал огромный острый рог, покрытый сизо-сиреневой окалиной, задумчиво уставился на него.

Россины и Мириам снова задержали дыхание, сжимая от волнения кулаки. И вздрогнули от резкого металлического лязга. Это шевельнулся торс исполина, слегка приподнимая рог. Затем с длинным скрипом разогнулась правая передняя нога «кентавра», с грохотом выдернула копыто из почвы. За ней пошла вверх другая нога. Дрогнули задние ноги, обрушивая пласты земли в реку, и «кентавр» медленно выпрямился, вырастая над лесом, вознося Жданова на тридцатиметровую высоту. Рог исполина налился тусклым лиловым свечением.

Россины попятились, выставив перед собой стволы винтовок.

– Бог ты мой! – прошептала Мириам. – Ты все-таки разбудил это чудовище!

– Эй, там, на берегу! – донесся веселый и довольный голос Ивора. – Присоединяйтесь ко мне. Эта зверюга неопасна.

Мириам опомнилась, оглянулась на россинов.

– Все, мы уходим, дорогие мои. Спасибо за помощь. Надеюсь, вождь не накажет вас слишком строго. Если же попытается, передайте ему, что вы помогли внуку и внучке деда Кослвилы, ученикам волхва Рода. Пусть призадумается. Прощайте.

– Прощай, – отозвалась Яная с грустью. – Добрых вам встреч! Вы уже не вернетесь?

– Кто знает, может быть, еще и свидимся.

Мириам помахала рукой охотникам, обняла Янаю и помчалась к исполинской горе «слуги богов», которого оживил Ивор.

Вид с высоты спины «кентавра» открывался просто замечательный. Если бы не тревожный подтекст прогулки, связанный с ожиданием схватки с неведомыми врагами, катание на гигантском механическом звере было бы захватывающим. Однако Мириам прекрасно понимала, что их ждет впереди, и пейзажи россинских владений рассматривала лишь с точки зрения оценки опасности.

Что касается Ивора, то он был занят управлением «кентавром» и на созерцание красот природы не отвлекался. На вопрос Мириам, как ему удалось разбудить энергосистему «хронорыцарей», он ответил:

– Я представил себя «хронорыцарем», и этот «конь» тут же проснулся.

Как на самом деле произошел контакт человеческой мысли и желания с мыслесферой чужого киберорганизма, для Мириам осталось тайной. Впрочем, ей было достаточно самого этого факта и осознания удивительных возможностей сына Павла Жданова, который, похоже, далеко еще не исчерпал себя и потихоньку вскрывал запасы своих способностей.

«Кентавр» перешагнул реку, вернулся обратно, пугая россинов, с благоговейным ужасом разглядывающих ожившего «слугу богов», и направился к обелиску хронобура, торчавшему из леса в десяти километрах отсюда. Двигался он вроде бы и небыстро, почти без раскачки, переставляя ноги практически как земная лошадь, однако до полосы свободного пространства, образованного вывалом леса (герплексы поработали на славу, выкосив около десяти квадратных километров), добрался за полчаса.

Охотников, посланных вождем племени россинов стеречь Проклятую Гору Богов, всадники не увидели. Очевидно, те прятались в зарослях и не хотели попадаться на пути гигантского металлического «кентавра». Зато герплексы, сторожившие Ствол со своей стороны, не заставили себя ждать.

Их оказалось три – чудовищные гороподобные черепахи с пластинчато-сегментными панцирями высотой в десять метров, отливающими перламутром, с двумя длинными, как удилища, красными усами, являвшимися эффекторами особого поля, в котором распадались межатомные и межмолекулярные связи любого вещества. Две черепахи выползли из-под стены Ствола, третья появилась чуть в стороне и сзади. Она, очевидно, пряталась в лесу.

Скорость движения этих странных созданий, по сути – таких же автоматов, как и «кентавр», не превышала двадцати километров в час, тем не менее миновать их не представлялось возможным, и Мириам поняла, что боя избежать не удастся.

– Попробуй обойти их слева! – крикнула она Ивору. – Я попытаюсь отстрелить у них усы!

– Держись! – буркнул в ответ Ивор, закусывая губу. – Мы их возьмем на абордаж!

Мириам вцепилась в штырь, торчавший из спины «кентавра» там, где должно было быть седло (таких штырей из спины вырастало больше десятка, разного диаметра и длины), и «кентавр» резко ускорил ход, переходя на иноходь. Километровой ширины полосу он преодолел всего за полминуты и с ходу вонзил свой запылавший рог в первую из черепах, не обратив внимания на ее стреляющие, как плеть, усы.

Герплекс успел только сделать два глубоких шрама в мощной груди «кентавра», не остановившие его, когда рог проткнул панцирь черепахи на всю длину. Черепаха окуталась струями белого пара и развалилась на дымящиеся осколки. Ее усы превратились в струйки вспыхнувшей жидкости, вспухли розовым дымком, исчезли.

Второй герплекс кинулся на «кентавра» сбоку, с угрозой поднимая красные, омерзительно живые «удилища», и кто знает, чем бы закончилось сражение, если бы не реакция Мириам. Девушка мгновенно открыла огонь из «универсала», сначала ударно-силовой – гравитационными «пулями», потом сменила вид стрельбы и ударила по черепахе плазменными сгустками, целясь в шишковидные основания усов.