Раскаты Грома (СИ) - Лин Искандер

— Минуту! — парень в чёрной балаклаве съехал по скату и пропал в чердачном окне.

Бойцы осмотрелись. Чисто: всё те же ряды домов, всё также без признаков тварей.

Входная деревянная дверь с блестящей на свету центральной зеркальной вставкой открылась. На террасу вышел мужчина в форме их спецподразделения:

— Старшина Васильев, «Раскат‑7».

Он был среднего роста с короткой шеей и небольшим размером стопы — на ногах были смешные, почти детские берцы. Его кисти скрывались в чёрных перчатках с оголёнными пальцами, как и у всех остальных «раскатовцев». Штурмовая винтовка с оптическим прицелом висела на груди, опущенная стволом вниз. На спине не было видно рюкзака, на теле только темно-зеленые разгрузка и бронежилет. Вадим подался вперёд:

— Капитан Мазков, командир «Раскат‑4». Ты один остался?

Старшина показал жестом следовать за собой:

— Не совсем. Пошли в лагерь.

Через несколько минут, дойдя до центральной широкой улицы, боец в балаклаве остановился у запасного выхода одного из домов и трижды хлопнул ладонью по белой двери. Щёлкнул замок и дверь открылась. Внутри дом оказался довольно вместительным: почти не имея разграничений между комнатами, первый этаж образовывал единое пространство из небольшого кухонного закутка и гостиной. Закуток был сразу у чёрного хода, состоял из 3‑х пар шкафов с зелёными фасадными панелями и угловой мойки. Рядом были привинченные к стенам и полу электроплита, стиральная машина, холодильник. В центре этого сектора бытовых дел стоял прямоугольный стол на шесть персон. Под столом находилось шесть белых деревянных табуреток. Расстояние для прохода между предметами кухонного интерьера было более чем достаточным. За широким проёмом располагалась просторная гостиная с угловым коричневым диваном. По центру комнаты лежал темно-синий ковёр, на котором размещался низкий металлический журнальный столик со стеклянной столешницей. Напротив дивана, на расстоянии пяти метров, стояла широкая тумба с чёрным телевизором. По обеим сторонам от тумбы располагались стеллажи с книгами и журналами. За стеной, у которой стоял диван, была лестница, ведущая на второй этаж. Ступени её марша, стали частью потолка небольшой туалетной комнаты, приоткрытая дверь которой была видна с кухни. Отряд остановился посреди гостиной, напротив четырёх военных. Рядом с ними, одетыми в ту же полевую форму, что и люди Старого, стоял человек в чёрном кителе. С дивана поднялся широкоплечий мужчина из Специального подразделения по борьбе с биологической опасностью «Раскат»:

— Капитан Холмогоров, командир седьмой группы, — он протянул левую ладонь Вадиму. Лицо этого офицера было треугольной формы с широким скошенным лбом, видимой «клешнёй» залысин на обритой седеющей голове. У него были вытянутые узкие уши с вросшими мочками и выдающийся длинный нос между голубыми глазами среднего размера.

Вадим ответил:

— Я тебя помню. Я капитан Мазков, командир четвёртой группы, — Старый пожал протянутую руку неудобным для себя образом — сам он левшой не был.

— Стой-ка. А не ты, случаем, в первом применении «Раската» участвовал, под Весеновском? — Холмогоров всматривался в лицо собеседника. Его голос был немного охрипшим, грубоватым.

— Командовал. Командовал, а не участвовал, — уточнил Вадим.

— Это отлично! — улыбнулся Холмогоров. — А то у нас тут очень интересные обстоятельства сложились, но сначала представлю отряд. Это мои бойцы — Матильда.

Он указал на высокую девушку с коротким автоматом за спиной, стоящую возле выключенного телевизора. У неё были ноги балерины, тонкая шея, острый подбородок, большие зелёные глаза, чёрные вьющиеся волосы, убранные назад в пучок, светлая кожа в небольших ссадинах на нежной щеке. Взгляд девушки оживился, когда она увидела входящую в комнату Мессию. Та помахала высокой подруге ладошкой: на правом плече Матильды была точно такая же повязка с красным крестом. Брюнетка вклинилась в разговор своего командира:

— Лютый, мы к Буру, наверх!

— Да, давай.

Девушки спешно удалились в сторону лестницы.

— Варг, — Холмогоров положил руку на плечо молодого парня, лет двадцати-двадцати трёх. Они оба были около 180 сантиметров, с вытянутыми прямоугольными лицами и голубыми глазами. Но вот у солдата был нос картошкой, крупная шея, с еле заметным кадыком и маленькие уши, отходящие немного в стороны от коротко стриженых светлых волос. Холмогоров таких запоминающихся черт внешности не имел, зато был носителем треугольного родимого пятна под левым глазом. Капитан указал на следующего бойца в маске, который привёл «раскатовцев» в дом:

— Это Бес, а мой позывной Лютый.

— А отчего он в маске? — спросил Вадим. Остальные члены «Раската‑7» были без каких-либо средств маскировки на голове.

Старшина сухо ответил:

— Подростком на стаю собак нарвался.

— Понятно, — кивнул Вадим. — А мои — Палач, Гора, Шерлок, Рысь. Наверх ушла Мессия, а ко мне можно обращаться — Старый.

Он перевёл взгляд на мужчину в фэбэбэшной форме. Это был невысокий человек — около метра семидесяти — с чёрными волосами, отрастающими на давно бритой голове, сутуловатый, астенического телосложения, без какого-либо бронежилета или каски, в тёмном, как битум, полевом костюме ведомства. На одном плече его кителя был вышит щит с мечом по центру и буквами «ФББ» снизу, а на втором — уже знакомый Вадиму символ ДНК под трёхголовым псом и надписью «Цербер». Бледные руки этого мужчины неуверенно сжимали помповый самозарядный дробовик. На левой — не было мизинца. От вопросительного взгляда Старого чужак нервно проглотил слюну, дёрнув кадыком вниз, а его голубо-серые, немного косящие глаза, посмотрели на Холмогорова. Лютый молчал.

— Вы кто? — озвучил свой вопрос Вадим.

Мужчина, наконец, задвигал своими пухлыми губами:

— Старший оперуполномоченный ФББ, Кондарь.

Его голос был сиплым, похожим на голос простуженного человека.

— Вы с «восьмидесятки»? — не дожидаясь чьего-либо разрешения, вступила в разговор Шерлок.

— Да, я с подземных уровней.

— Как вам удалось оттуда пробиться? — заинтересовался Вадим.

Человек в чёрном прокашлялся, прикрыв рот рукой, затем продолжил:

— Простите, прихворал. Там был настоящий ад, я еле-еле смог уйти, сам не знаю как. Чудо. А вообще, обращайтесь ко мне на «ты».

— Ты же помнишь, через какую дверь выходил оттуда? — с неподдельным интересом задал следующий вопрос Старый.

— Да, я могу показать.

— Это около штаба, — перебил «барабашку» Лютый. — Он сам вышел к нам из леса, после того, как закончилась заваруха. Тогда погибло полторы группы, в день высадки.

— Полторы? Но… — удивился Вадим, оглядывая немногочисленных стоящих в комнате членов «Раската‑7».

— Да, полторы, — продолжил Холмогоров. — Здесь не все. Сюда должны были вообще три группы высадиться, для проверки всех зданий этого «посёлка». Здесь ведь академгородок у них был. На окраине есть клуб, на соседней улице — магазин. Но долетело до места только два вертолёта. Причём половина второй группы погибла ещё при приземлении: вертушку подбили ракеты, и пилот чудом сумел аварийно посадить машину. Я удивлён, что вообще кто-то выжил!

Варг добавил:

— Тут были толпы падальщиков, стайка мурсов и пара шинников.

Лютый кивнул и продолжил:

— А потом, когда сообразили, куда надо идти, мы поняли, что не сдюжим марш-бросок по темноте до этого штаба. Утром над кромкой леса порхал «трупник» и мы решили пересидеть, пока он не свалит. Потом началось ваше шоу с выстрелами на крыше.

Гора улыбнулся.

— Так это вы выходили на связь? — удивлённо спросил Вадим.

Холмогоров не менее удивлённо приподнял бровь:

— Какую связь? Нашу основную рацию накрыло при высадке, только внутри группы связь осталась. Никаких новых установок, приказов от базы. Даже эвакуацию не запросить, а у меня боец тяжелораненый на втором! — капитан показал пальцем на потолок.

Вадим, не моргнув глазом, ответил:

— Я сам двоих потерял. Мы тут дольше всех торчим — отключали ПВО, а потом начали поиск входа.