Айзек Азимов - Конец вечности
— Не учите меня основам термодинамики, молодой человек! Что вам всё-таки нужно? У меня мало времени.
Ламонт сказал, не меняя выражения и словно не замечая, что его подгоняют:
— Электронный Насос работает за счёт выравнивания противоположностей. В данном случае противоположностями являются физические законы двух вселенных. Условия, обеспечивающие существование этих законов, какими бы эти условия ни были, поступают из одной вселенной в другую, и конечным результатом этого процесса будут две вселенные с одинаковыми физическими законами, представляющими собой нечто среднее между нынешними. Поскольку это неминуемо вызовет какие-то пока ещё не ясные, но весьма значительные изменения в нашей вселенной, необходимо со всей серьёзностью взвесить, не следует ли остановить Насосы и полностью и навсегда прекратить перекачивание.
Ламонт твёрдо рассчитывал, что именно тут Хэллем взорвётся и лишит его возможности продолжать объяснения. И Хэллем не обманул его ожиданий. Он вскочил с такой стремительностью, что опрокинул кресло. Пинком отшвырнув кресло в сторону, он шагнул к Ламонту.
Тот быстро отодвинулся вместе со стулом и тоже встал.
— Идиот! — кричал Хэллем, задыхаясь от ярости. — Вы что же, думаете, никто на Станции до сих пор не подозревал об уравнивании физических законов? Вы смеете тратить моё время на пересказ того, что я знал, когда вы пешком под стол ходили! Убирайтесь вон и в любой момент, когда вам вздумается подать заявление об уходе, считайте, что я его принял!
Ламонт покинул кабинет, добившись того, чего хотел, и тем не менее его душила ярость при одной только мысли, что Хэллем посмел так с ним обойтись.
Глава 6
(окончание)
— Во всяком случае, — сказал Ламонт, — теперь путь расчищен. Я сделал попытку объяснить ему положение вещей. Он не захотел слушать. А потому я предпринимаю следующий шаг.
— А именно? — спросил Броновский.
— Я намерен добиться приёма у сенатора Бэрта.
— У главы комиссии по техническому прогрессу и среде обитания?
— Вот именно. Значит, ты про него слышал?
— А кто про него не слышал? Но зачем, Пит? Что ты можешь сообщить ему такого, что его заинтересует? Перевод тут ни при чем, Пит. Я снова задаю тебе всё тот же вопрос — что тебя тревожит?
— Как я тебе объясню? Ты не знаешь паратеории.
— А сенатор Бэрт её знает?
— Думаю, лучше, чем ты.
Броновский укоризненно покачал пальцем.
— Пит, довольно играть в прятки. Может быть, и я знаю то, чего не знаешь ты. Мы не можем работать вместе, если будем работать друг против друга. Либо я член этого мозгового треста, состоящего из нас двоих, либо нет. Скажи мне, что тебя тревожит, и я тоже тебе кое-что скажу. Или же вообще кончим это.
Ламонт пожал плечами.
— Хорошо. Если хочешь, я объясню. И раз уж я разделался с Хэллемом, так, пожалуй, будет даже лучше. Дело в том, что Электронный Насос представляет собой передатчик физических законов. В паравселенной сильное ядерное взаимодействие в сто раз сильнее, чем у нас, из чего следует, что для нас более характерно деление ядер, а для них — слияние. Если Электронный Насос будет действовать и дальше, неминуемо наступит равновесие, когда сильное ядерное взаимодействие будет одинаковым в обеих вселенных — у нас примерно в десять раз сильнее, чем сейчас, а у них — во столько же раз слабее.
— Но ведь это же известно?
— Разумеется. Это стало очевидным чуть ли не с самого начала. Даже до Хэллема дошло. Вот почему этот сукин сын так разъярился. Я принялся объяснять ему со всеми подробностями, будто думал, что он об этом никогда даже не слышал, и он сразу начал орать.
— Но в чём всё-таки суть? Если взаимодействие уравняется, это опасно?
— Само собой. А ты как думаешь?
— Я ничего не думаю. И когда же оно уравняется?
— При нынешней скорости перекачки — через десять в тридцатой степени лет.
— А это долго?
— Пожалуй, хватит на то, чтобы триллион триллионов вселенных вроде нашей сменили друг друга, чтобы каждая возникла, отжила свой срок, состарилась и уступила место следующей.
— О чёрт! Так из-за чего же тут копья ломать?
— А из-за того, — начал Ламонт, выговаривая слова чётко и неторопливо, — что цифра эта, между прочим официальная, была выведена на основании некоторых предпосылок, которые, на мой взгляд, неверны. И если исходить из других предпосылок, которые, на мой взгляд, верны, то нам уже сейчас грозят неприятности.
— Например?
— Ну, предположим, Земля за пять минут превратится в облачко газа — это, по-твоему, достаточная неприятность?
— Из-за перекачки?
— Из-за перекачки.
— А мир паралюдей? Ему тоже грозит гибель?
— Я в этом убежден. Опасность другого рода, но всё-таки опасность.
Броновский вскочил и начал расхаживать по комнате. Его каштановые волосы были густыми и длинными. Он запустил в них обе пятерни.
— Если, по-твоему, паралюди так уж умны, зачем же они создали Насос? Ведь они раньше нас должны были понять, насколько он опасен.
— Мне это приходило в голову, — ответил Ламонт. — Вероятно, они наткнулись на идею перекачки совсем недавно и, подобно нам, слишком увлеклись непосредственными благами, которые она приносит, а о последствиях просто не задумались.
— Но ведь ты-то уже сейчас определил, какие будут последствия. Так что же, они тупее тебя?
— Все зависит от того, когда их заинтересуют эти последствия, да и заинтересуют ли вообще. Насос настолько полезная штука, что как-то не хочется искать в нём изъяны. Я и сам не стал бы в этом копаться, если бы не… Кстати, Майк, а о чём ты хотел мне рассказать?
Броновский остановился перед Ламонтом, посмотрел ему в глаза и сказал:
— По-моему, мы чего-то добились.
Ламонт секунду смотрел на него диким взглядом, а потом вцепился в его рукав.
— С парасимволами? Да говори же, Майк!
— Видишь ли, когда ты был у Хэллема… Как раз когда ты с ним говорил. Я в первый момент не вполне разобрался, потому что не знал, в чём дело. Но теперь…
— Так что же?
— Я всё-таки не совсем уверен. Видишь ли, они передали кусок фольги с пятью знаками…
— Ну?
— …похожими на наши буквы. Их можно прочесть.
— Что?!
— Вот погляди.
И Броновский, как заправский фокусник, извлек неизвестно откуда полоску фольги. По ней, совершенно не похожие на изящные и сложные спирали и разноцветные блестки парасимволов, растянулись пять корявых, совсем детских букв: «СТРАК».
— Что это может значить, как по-твоему? — с недоумением спросил Ламонт.
— Я прикидывал и так и эдак, но, мне кажется, скорее всего это слово «страх», написанное с ошибкой.
— Так вот почему ты меня допрашивал? Ты подумал, что кто-то у них испытывает страх?
— Да, и решил, что тут может быть какая-то связь с твоим явно нервным состоянием в последние месяцы. Откровенно говоря, Пит, я терпеть не могу, когда от меня что-то старательно скрывают.
— Ну ладно тебе. Но давай не торопиться с выводами. Раз дело идёт об обрывках фраз, тебе и карты в руки. Так, значит, по-твоему, паралюдям Электронный Насос начинает внушать страх?
— Вовсе не обязательно, — сказал Броновский. — Я ведь не знаю, в какой мере они способны воспринимать то, что происходит в нашей вселенной. Если они каким-то способом ощущают вольфрам, который мы им предлагаем, если они ощущают наше присутствие, то не исключено, что они ощущают и наши настроения. Может быть, они хотят нас успокоить, убедить, что причин для страха нет.
— Так почему же они так прямо и не написали — «не надо страха»?
— А потому, что настолько хорошо они нашего языка ещё не знают.
— Хм-м. Ну, в таком случае Бэрту об этом рассказывать, пожалуй, рано.
— Да, не стоит. Слишком двусмысленно. И вообще, я бы на твоём месте подождал обращаться к Бэрту. Кто знает, что они пытаются сообщить!
— Нет, Майк, я ждать не могу. Я знаю, что прав, и времени у нас остаётся очень мало.
— Ну что ж. Только ведь, отправившись к Бэрту, ты сожжешь свои корабли. Твои коллеги тебе этого не простят. Кстати, а не поговорить ли тебе со здешними физиками? Один ты не можешь повлиять на Хэллема, но все вместе…
Ламонт замотал головой.
— Ничего не выйдет. Тут выживают только бесхребетные субъекты. И против него ни один из них открыто не пойдёт. Уговорить их нажать на Хэллема? А ты не пробовал скомандовать вареным макаронам, чтобы они стали по стойке «смирно»?
Добродушное лицо Броновского стало непривычно хмурым.
— Возможно, ты и прав.
— Я знаю, что я прав, — не менее хмуро ответил Ламонт.
Глава 7
Для того чтобы добиться приёма у сенатора, потребовалось довольно много времени, и эта проволочка выводила Ламонта из себя, тем более что паралюди больше не присылали буквенных сообщений. Никаких, хотя Броновский переслал не менее десятка полос с тщательно подобранными комбинациями парасимволов, а также вариантами «страк» и «страх».
