Дэвид Вебер - Одинокий тролль. Дорога ярости. Путь Эскалибура

Но ведь это все произошло восемь лет назад! Однако это был единственный случай, когда им довелось работать вместе…

– Память о прошлом – штука цепкая, – радостно сообщил Эстон, и мышцы брюшного пресса Морриса напряглись: значит, в самом деле что-то серьезное… Но что?

– Чем я могу тебе помочь, Дик? – спокойно спросил он.

– Твоя красивая помощница по-прежнему с тобой работает?

– Джейн? Конечно. А при чем тут она?

– Мне кажется, тебе стоило бы приехать в Шотландию отдохнуть. – Похоже, Эстон не догадывался, насколько безумно звучало его предложение. – Захвати заодно и ее.

– У нас сейчас много работы, Дик, – сказал Моррис.

– В самом деле? А, догадываюсь: вы ломаете головы над этой историей с НЛО…

«За его легкомысленным тоном скрывается что-то нешуточное», – подумал Моррис и напрягся, услышав, как Эстон говорит:

– Я тут, знаешь, плыл в одиночку по Атлантическому океану… и все видел, балда с гнилыми мозгами.

«Боже мой, ему что-то известно! Вот почему он звонит! Но что может быть известно Дику?»

– Что ж, мне, возможно, удастся уговорить начальство отпустить меня ненадолго на следующей неделе, – произнес Моррис ровным голосом, хотя у него на лбу выступил пот. Это была одна из самых надежных линий связи в мире, но Эстону она, очевидно, казалась недостаточно защищенной. Это обстоятельство, в сочетании с повторением сигнала тревоги и упоминанием Джейн Гастингс, означало, что Дик располагает какой-то сверхсекретной и сверхважной информацией. Но какой именно? Какой?

– Не уверен, что могу так долго ждать, – сказал Эстон. – Постарайся прилететь побыстрее.

Вот так. О чем бы ни шла речь, было ясно, что необходимо торопиться.

– Предложение заманчивое, – задумчиво ответил Моррис. – Но мне непременно нужно отпроситься у начальства.

– Я так и думал. – сказал Эстон. – И я бы на твоем месте в разговоре с начальством не стал вдаваться в подробности. Понимаешь? К чему портить ему сон?

– Может, ты и прав, – выдавил из себя Моррис, стараясь говорить обычным жизнерадостным тоном. – Ладно, я так и сделаю.

– Я знал, что на тебя можно положиться. – В голосе Эстона явно послышалось облегчение. – Да, кстати! Ты получил результаты своего медосмотра?

Медосмотра? Моррис невольно опустил трубку и тупо уставился на нее. О чем это он говорит?!

– Конечно, – через мгновение ответил он. – А почему ты спрашиваешь?

– Так, из любопытства. Меня интересует твоя электроэнцефалограмма. Я так о тебе беспокоюсь с тех пор, как услышал эту новость! Знаешь, Мордехай, на твоем месте я бы ее с собой прихватил. Чтобы я мог убедиться, что у тебя вообще хоть какие-то мозги имеются. Понял? – Эстон снова рассмеялся, но Моррис уловил в его голосе напряжение. – А, да и электроэнцефалограмму Джейн не забудь. Мы их сравним и покажем тебе наглядно, как выглядит работающий мозг!

– Хорошо… почему бы и нет? – ответил Моррис.

Либо с Диком произошло нечто совершенно необычное, либо он полностью рехнулся. Моррис не знал, какое из этих предположений окажется верным. Проще всего было решить, что он спятил, но, как бы абсурдно ни звучали его слова, это был Дик…

– Ну и отлично! Мы с Джеком Роузом будем вас ждать, Эм-энд-Эм, – сказал напоследок Эстон и повесил трубку.

Моррис сидел неподвижно, пока не услышал сигнал отбоя, после чего положил трубку и невидящим взглядом уставился на стол, пытаясь осмыслить сказанное Эстоном. Конечно, совершенно невозможно, чтобы… Но чем дольше Моррис размышлял, тем большее возбуждение охватывало его. Он знал Дика: тот повидал достаточно невероятных событий на Земле, чтобы без предубеждения отнестись к идее контакта с внеземной цивилизацией. Эстон никогда не позвонил бы и не говорил так, если бы не узнал чего-то важного. И если он хоть что-то узнал об этой истории, то, безусловно, разбирается в происшедшем лучше, чем кто бы то ни было на всей планете.

Капитан снял трубку обычного телефона и набрал номер. Раздалось несколько сигналов зуммера, прежде чем на другом конце провода сонный голос ответил: «Да?»

– Джейн? Говорит Мордехай. – Он улыбнулся, услышав ее ответное приветствие. – Да-да, я, конечно, знаю, сколько сейчас времени… Я расскажу тебе, если… Послушай, не надо меня перебивать! Спасибо. Так вот, ты когда-нибудь делала электроэнцефалограмму? – Улыбка на его лице расплылась еще шире в ответ на ее ядовитую реплику. – Ладно-ладно, я тоже не делал. Но, по-моему, пришло время исправить это упущение. Соединись с госпиталем на базе и запиши нас обоих на утро, хорошо?

Никакие слова не могли быть выразительнее ответного молчания на другом конце провода.

– Джейн, это важно, – негромко сказал Моррис. – Не спрашивай почему – я не могу сказать. Просто запиши нас – на раннее утро, Джейн.

Он слушал голос в трубке, рассеянно кивая собственным мыслям.

– Отлично. Как хочешь, так и делай.

Он снова замолчал на мгновение, затем хихикнул:

– Джейн, ты, конечно, сердишься. Но представь, как рассердится адмирал МакЛейн, когда я разбужу его!

Мгновенно наступившее молчание означало, что мозги Джейн после этого заявления заработали именно с тем напряжением, которого добивался Моррис.

– Ладно, Джейн, мне пора, – весело попрощался он. – Пока.

Он положил трубку и, глубоко вдохнув, принялся листать служебный телефонный справочник, отыскивая номер штаб-квартиры адмирала. Потом набрал его, совершенно не представляя, каким образом убедить главнокомандующего Атлантическим флотом, что еще не потерял рассудок.

Людмила недовольно взглянула на Эстона, вошедшего в изолятор госпиталя на «МакКи». Огромные плавучие базы класса «Эмори С. Лэнд» должны были обеспечивать потребности – включая потребность в медицинском обслуживании – эскадры, число ядерных подводных лодок в которой могло доходить до девяти, и госпитали их были соответствующих размеров. Тем не менее обстановка в изоляторе на «МакКи» была спартанской, и у Людмилы, сидевшей на краю койки, был откровенно раздраженный вид.

– Ну что? – спросила она, и Эстон улыбнулся.

– Я поговорил с Мордехаем, и мне кажется, он все понял. Думаю, вскоре он появится здесь, но не забывай, что за океаном сейчас около трех утра.

– Гм! – Она встала и подошла к иллюминатору. Эстон почти с сожалением заметил, что кто-то раздобыл для Людмилы штаны. Рабочие хлопчатобумажные брюки смотрелись на ней довольно странно, но по крайней мере футболка осталась неизменной деталью ее одежды. Разве что рисунок сменился на огромное подробное изображение бомбардировщика-невидимки В-2 «Стингрей».