Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 2

– Иногда все становится слишком сложно, – признался Нед.

– Думай об этом как о долгосрочных капиталовложениях, – посоветовал Лок-Кли.

Позднее примерно так же сказал Нед и Мар-Сену, когда акеми пытался выпытать, что конкретно ему нужно найти на перевалочных базах.

– Старайся вообще задавать поменьше вопросов, – посоветовал Нед. – Любопытные люди – это те же самые болтуны, только прячут длинный язык за большими ушами. А нам болтуны не нужны. Мы понимаем друг друга?

Акеми не стал отвечать, притворившись, что не заметил угрозу или счел ниже своего достоинства реагировать на подобное.

«Так бы и свернул эту хрупкую шею», – думал Нед, провожая вместе со множеством других людей экспедицию. Он не знал почему, но на душе кошки скребли при мысли, что придется доверять пройдохе-ученому, который большую часть жизни провел в Квазаре, лелея алхимические планы рождения нового вида людей, которые не будут зависеть от связи с материальными оболочками, как это происходит сейчас. Лок-Кли советовал относиться к этому как к длительному капиталовложению, но Нед не удивился бы, если бы Мар-Сен вообще не вышел на связь с ними. Родственников у него было немного, чтобы бояться за их жизни, да и экспедиция могла затянуться на долгие годы, так что, когда он вернется, КвазаРазмерность может и не вспомнит уже о том, кем были его работодатели.

Но, словно назло, Мар-Сен сдержал слово и вышел на связь сразу, как добрался до первой перевалочной базы.

– Ну вот, а ты сомневался в нем, – снисходительно сказал Неду босс.

С Лок-Кли вообще иногда становилось все сложно. То он ведет себя как лучший друг, то муштрует похлеще, чем инструктора в Академии хранителей… Нед думал, что виной всему место, где родился Лок-Кли. И дело здесь не в Квазаре и не в Размерности. Мало кто знал, но Лок-Кли был рожден в жилом комплексе «Isistius labialis», он тщательно маскировал подобный факт, используя идентичных клонов терминалов Энрофы в Galeus longirostris, что высасывало из него ежегодно внушительные суммы единиц Влияния. Эта тайна охранялась достаточно бережно, чтобы о ней не знали даже приближенные, но в случае Неда все было сложнее. Он понимал Лок-Кли, видел насквозь, потому что знал, что такое жить в полумертвом комплексе, где главное веселье – принимать участие в строительстве игровых площадок или водить по этим стройкам туристов в телах изношенных и разваливавшихся на глазах клонов. Вот только Неду не нужно было скрывать, кто он и откуда. Он был силовиком, тенью скандально известного монополиста, которая приходит за неверными и неугодными. Людям, которые встречаются с ним, плевать на его прошлое и будущее. Вопрос в их глазах один: «Выживу ли я в эту ночь?» Но вот в случае с Лок-Кли каждый второй пытался заглянуть в шкаф монополиста и, отыскав скелеты, извлечь из этого выгоду. С некоторыми Нед разбирался лично, с другими Лок-Кли начинал торговаться. Иногда успешно, иногда не очень, но выбрав стратегию, скандальный монополист никогда не менял направление. Нед не мог вспомнить ни одного раза, чтобы Лок-Кли ошибся.

– Не нужно сомневаться, – говорил он, и Нед со временем начал ненавидеть эту непогрешимость босса.

То же самое происходило и с акеми, отправленным в экспедицию к центру Великого ледника.

– Ну вот, а ты сомневался в нем, – сказал Лок-Кли, когда Мар-Сен вышел на связь, прибыв на перевалочную базу.

Нед раздраженно стиснул зубы, заставляя себя молчать, но не прошло и пары дней, как акеми снова связался с монополистом. И причиной тому была отнюдь не находка «Послания». Мар-Сен провалил задание, выдал себя – об этом говорили столпившиеся за спиной акеми участники экспедиции. На бледном лице Мар-Сена синели следы побоев. Кожа под левым глазом лопнула, и тонкая струйка крови засыхала на щеке.

Если бы Сарс хотел, то ученые, в разум которых он вторгся, могли убить акеми, но Сарсу нужно было лишь накалить обстановку, изучить связь между Мар-Сеном и Лок-Кли на предмет взлома и возможности проникнуть в жилой комплекс. Защиты передачи были сложными, но только для людей. Сарс потратил на взлом меньше минуты, убедился, что сеть непригодна для передачи больших массивов данных или информационного штурма защитных систем комплекса и переключился на вторую стадию развития событий. В голове Марла вспыхнул четкий образ теракта, затем приступ страха, паника и, наконец, гнев.

– По какому праву вы вмешиваетесь в ход экспедиции?! – взревел Марл, выступая вперед.

Он не понимал, откуда и почему, но знал о скандальном монополисте, казалось, все. Вернее, думал, что знает. В действительности в голове роились лишь те знания, что Сарс сумел извлечь из головы Мар-Сена и перенести в голову геолога. Можно было попробовать забраться в воспоминания Лок-Кли непосредственно, немного модифицировав установленную связь, но это было чревато обнаружением своих способностей, а открывать карты Сарс еще не был готов.

– Чем мы помешали вам? – спросил Марл монополиста.

– Ничем, – осторожно ответил Лок-Кли. Уж в чем-чем, а в малодушии его было нельзя обвинить. Взгляд прямой, открытый. Голос не резкий, но твердый, уверенный.

– Тогда почему вы хотели навредить нам? – спросил Марл, чувствуя, как гнев уступает место растерянности.

Оставаясь невидимым, Сарс направлял разговор, подводя к нужному моменту, когда можно будет явить себя… Хотя нет, не себя. У людей есть странная вера, что их вид, давно зашедший в тупик, продолжает эволюционировать. Они ждут детей Квазара. Ждут новых существ, способных возвыситься над материальной оболочкой. Что ж, Сарс не собирался разочаровывать их, выбрав себе образ промежуточного вида. Так люди не станут поклоняться ему, завидовать или игнорировать. Он объявит себя новым видом людской расы, который уже не человек, но еще и не дитя Квазара. Что-то среднее и промежуточное. Нечто неопределенное, относительное – желанная смута для людских умов, которые не любят неразрешимых задач, но теряют интерес ко всему изученному и понятному.

Сарс внушил Марлу пару дополнительных вопросов, чтобы можно было закончить психологическую оценку действий Лок-Кли, а затем решил, что пришло время явить себя миру. Только не себя одного, а себя как вид – множественность.

Лок-Кли увидел, как рядом с учеными появилась дюжина призрачных силуэтов, и смачно выругался, использовав ругательства жителей Isistius labialis. Подобное поведение было несвойственно скандальному монополисту и озадачило подчиненных.

Ближе всех к боссу стоял Нед. Нейронный сигнал модифицированного передатчика был четким, но многие детали смазывались, теряясь во время передачи. От этого видение напоминало странный сон, где все смазано, но ты воспринимаешь окружение как единственно возможную реальность. Когда-то давно, еще до встречи с Лок-Кли, Нед, будучи подростком, продавал свое тело нищим игроманам, которые хотели увидеть игровые площадки Isistius labialis, но не могли воспользоваться услугами официальных терминалов перехода. Эти игроманы стали для таких как Нед золотой жилой, благодаря которой можно было попасть в крупные жилые комплексы. Пусть и ненадолго, но иногда времени хватало, чтобы осмотреться и, если повезет, завести пару друзей или работодателя. Неду повезло, и он познакомился в Galeus longirostris с Лок-Кли. Не будь Нед из Isistius labialis, то скандальный монополист, скорее всего, и не взглянул бы в его сторону, а так у парня без будущего появился шанс. Нед не собирался упускать представившуюся возможность.