Юлий Буркин - Королева белых слоников (сборник)

Может быть потому, что это – именно то, чего захотел именно он и именно сейчас? А там, на празднике, все было ориентировано на всех – и еда, и питье, и музыка, и даже время и место. Лестница – не банкетный зал, банка пива и сушеные кальмары – угощение невеликое. Но хороша ложка к обеду. Даже компанию тут он выбрал себе сам – никого. И музыка по индивидуальному заказу: тишина.

Он глотнул еще и почувствовал, что весь размытый вечеринкой водочный хмель как-то конкретизируется, осмысливается, фокусируется. Вспомнил выражение «отлакировать пивком». Очень точно сказано. Сознание обрело предельную прозрачность. Подумал с пьяной горечью: «Может, дело просто в том, что я замкнутый, неприветливый и неприятный человек? И все не по мне, если только я не один? Может, я – волк одиночка? А коллектив, жена, дочь – это все недоразумение? То, с чем приходится мириться, не более?»

Но нет. Неправда. Он умеет радоваться общению, любит дочь, любит жену. Во-всяком случае, любил. Но ему и сейчас хорошо с ней… Однако «лакированное сознание» не позволило ему по обыкновению обманывать себя. Внезапно с грубой отчетливостью он на один лишь миг осознал в чем дело, но тут же сработали защитные механизмы и запихали эту мысль обратно глубоко в подсознание.

А осознал он вот что. Что занимается он совсем не тем делом, которым мечтал когда-то заниматься. Что женат совсем не на той женщине, которую когда-то без памяти любил. Что живет он совсем не так и не там, где и как собирался жить… И даже собака у него не его любимой породы… И с дочерью не поговоришь по душам – так, как можно было бы с сыном…

Все это – не разложенное по полочкам, а свитое в тугой клубок общего ощущения разочарования – лишь на миг выкатилось наружу и тут же спряталось назад. Но кайф был испорчен. Одновременно с этим исчезла и ясность. Вновь почувствовав себя глухо и бездарно пьяным, Андрей прожевал ставшие безвкусными остатки кальмара, сделал большой глоток, и банка опустела. Затем он встал, засунул пустой пакетик от кальмаров в банку, положил ее боком на батарею центрального отопления и собрался уже двинуться вверх по лестнице на свой третий этаж, как вдруг услышал, что кто-то открывает кодовый замок подъезда.

Андрей остановился. Даже не из любопытства, а машинально. Днем в такой ситуации он всегда дожидался того, кто входил. Чтобы поздороваться. Чтобы не думали, что он кого-то избегает.

Дверь распахнулась, и в подъезд вместе с клубами морозного воздуха ворвался молодой человек в кожаной куртке, в шапке похожей на летный шлем и с портфелем в руке. Что-то не помнил Андрей такого соседа. Однако, что с того? Соседи имеют обыкновение меняться. К тому же молодой человек Андрея явно узнал и обрадованно помахал свободной рукой:

– Андрей Николаевич, вы еще здесь! Как это замечательно!

– Здрасьте, – слегка обескураженно отозвался Андрей.

– С наступающим вас, – сказал молодой человек.

– Спасибо, вас также, – сказал Андрей и, отвернувшись, шагнул на следующую ступеньку, но голос снизу остановил его:

– Подождите минутку. Не спешите. У меня для вас кое-что есть.

Незнакомец быстро поднялся к Андрею и, остановившись на ступеньку ниже, открыл свой портфель, достал из него какой-то сверток и протянул Андрею.

– Что это? – удивился тот, непроизвольно протянув к свертку руку, но тут же отдернул ее.

– Берите, берите, это ваше.

Андрей пожал плечами, не зная как вести себя с этим странным человеком. Говорят, общаясь с психом, нужно во всем соглашаться. А вдруг в свертке… Он не успел додумать, что же такого ужасного может там быть. Молодой человек сам нетерпеливо порвал бумагу, достал из свертка и подал Андрею его содержимое.

Это была игрушка – машинка из черного карболита. Был когда-то такой очень популярный у нас вид пластмассы. Эта машинка показалась Андрею знакомой, и он взял ее.

– Лучше поздно, чем никогда, правда ведь? – почти просительно произнес незнакомец.

И тут Андрея словно током ударило. Ведь это ТА САМАЯ МАШИНКА. Та самая, о которой он так мечтал, когда ему было восемь. Такая машинка была у его одноклассника Вадика, и Андрей бешено завидовал ему. Они дружили, но с того Дня рождения, на который родители Вадика подарили ему машинку, дружба сошла на нет: Андрей не мог больше приходить к Вадику в гости, не мог видеть эту машинку, раз она не его!

Ему так хотелось, так хотелось такую же! Эта машинка захватила все его воображение, она стала его вожделенной мечтой, стала его проклятием… До Нового года тогда оставалось всего два месяца, Андрей точно знал, какой он хочет подарок, и недвусмысленно намекнул об этом маме и бабушке. А потом стал ждать.

Но они подарили ему велосипед. Хороший велосипед. Просто отличный. Но это было совсем, совсем не то. Он сделал вид, что рад подарку, но потом, запершись в ванной и, открыв воду, чтобы не услышали, он пятнадцать минут рыдал взахлеб. Умылся, вытерся, и никто ничего не заметил.

Больше никогда в жизни он ничего не хотел так сильно. Возможно, как раз потому, что боялся снова испытать такое же разочарование. Он никому и никогда не рассказывал обо всем этом, да и сам сумел забыть почти совсем.

– Кто вы? – почему-то шепотом спросил он незнакомца.

– Я – Дед Мороз, – откликнулся тот.

– Бросьте молоть… – начал Андрей, но осекся, видя, что у молодого человека с неимоверной скоростью растет курчавая седая борода.

– Я не в экипировке, – пояснил тот. – Я только к детям прихожу во всем параде.

Борода дошла до пояса и тут же стала втягиваться обратно.

– Почему сейчас? – упавшим голосом спросил Андрей, моментально поверив.

– Не успеваю, – развел руками молодой Дед Мороз. Его румяные щеки вновь были идеально гладкими без малейших признаков растительности. – Знаете, сколько вас, а я один. Нет, я не оправдываюсь, нехорошо, конечно, получилось, но, поверьте, не все зависит от меня. Многим людям, кстати, настоящий Дед Мороз вообще не дарил ничего и никогда, потому что они ничего и никогда не хотели по-настоящему. А вам вот подарил. С опозданием, но подарил. И от вас зависит, как к этому отнестись: обижаться, что поздно или радоваться, что это все-таки случилось.

– Можно я пойду? – тупо попросил Андрей.

– Конечно, конечно, – согласился молодой Дед Мороз. – На вас лица нет. Вам отдохнуть надо. Осмыслить. До свидания.

Он быстро сбежал вниз по ступенькам и исчез в дверях.

Андрей поднялся на свой этаж, осторожно, чтобы никого не разбудить, открыл дверь ключом. Нелюбимый пес – пудель Азор – начал было прыгать вокруг, но Андрей, шикнув, осадил его. Разделся, разулся и прошел на кухню.

Включил чайник. Затем поставил черную карболитовую машинку на стол и, сев напротив, стал внимательно ее разглядывать. Воспоминания то душили его комком в горле, то слезами выкатывались из глаз. А в какой-то момент он сумел, совсем не на долго, на какую-то долю секунды почувствовать себя тем пацаном, которым когда-то был, успел обрадоваться и даже засмеяться… Но это наваждение тут же растаяло.