Ната Чернышева - Это был просто сон...

— Что значит, рожать не могу? — неприятно удивилась Ирина. — А если забеременею? Что тогда, аборт?

Клаемь остановилась.

— Вы беременны?

— От кого? — язвительно спросила Ирина.

— Не знаю. Вы беременны или нет?

— Нет.

— Хвала светлым силам! — с явным облегчением сказала Клаемь. — Никаких абортов, разумеется. Вам пришлось бы рожать, а отцу вашего ребенка — отвечать по закону за изнасилование. Поскольку вы ограничены в правах, считается, что добровольно в сексуальную связь вы вступить не можете. Вот и думайте головой, прежде чем проводить такие эксперименты.

— Как интересно, — через несколько шагов продолжила Ирина. — Значит, сама спать с мужчинами я не могу. А вот приказать мне выйти замуж, оказывается, можно. Несмотря на ограничение в правах. Это как понимать?

— Как политику, — неохотно ответила Клаемь. — Политические браки — это игра без правил, иногда довольно грязная. А кого вам госпожа Магайон-лиа сватала? Неужели Алаверноша?

— Его, — созналась Ирина.

Клаемь только головой покачала.

— Он — хороший человек. Если бы вы стали его женой, это было бы идеальным решением всех ваших проблем.

— Да не хочу я замуж! — не выдержала Ирина. — И он сам своей матушке сказал, что жениться не хочет. Она так мне и сказала. Что приказала бы нам пожениться, но не хочет идти против воли своего приемного сына. Сказала, что Алавернош заслужил ее уважение. А он сказал, что я ему не нужна. И слава Богу! Не хочу я замуж!

— Перестаньте кричать, — поморщилась Клаемь. — Вы действительно ничего не соображаете. Как чувствовала… Не надо было мне покидать Анэйву сегодня, надо было вас сопровождать. Надеюсь, еще не все потеряно. Натален пробудет здесь до конца сезона затмений, она старается не пропускать концерты Фарго… поклонница его таланта. Что, впрочем, совсем не мешает ей… а, ладно… Неважно.

— Вы о чем? — подозрительно спросила Ирина.

— Так… ни о чем. Не берите в голову.

— Я замуж не пойду!

Клаемь скривилась как от зубной боли. Выдохнула, а потом только сказала:

— Возьмите себя в руки. Что вы как ребенок, право слово.

Ирина враждебно промолчала.

На том они и расстались. Клаемь вспомнила о делах, пожелала Ирине мирной ночи и ушла.

Ирина постояла немного во дворе. Возвращаться в квартиру не хотелось, несмотря на ветер и холод. До начала дежурства — завтра, во второй половине дня, — оставалось еще слишком много времени. Впрочем, и в Детский Центр идти не хотелось тоже. Дети как раз сейчас спать укладываются, к чему им мешать?

Ирина отправилась бродить по парку. Впрочем, далеко она не пошла, помнила, как один раз заблудилась. Тогда рядом с нею оказался Фарго, но у Фарго сейчас — концертная запарке, и вряд ли он появится здесь снова. Тем более, в такую неуютную погоду…

Смеркалось, вдоль дорожек зажглись цветы-фонарики. Ирина подставляла лицо ветру и жмурилась, вспоминая родной Ставрополь. Она вспоминала, и никак не могла вспомнить, память отвечала обрывками, смутными тенями, стертыми образами. И даже ветер не помогал. Слишком много в нем сплелось чужих, не возможных на родине, запахов…

Лилайон ак-лидан сказал, что не позволит никому увезти ее, Ирину за пределы планеты. Даже если ее Землю найдут, все равно. Семью придется привезти сюда. Это, конечно, здорово… но до определенного предела.

Сама Ирина будет продолжать работать в Детском Центре, это очевидно. Игорек привыкнет, дети быстро привыкают. А Рустам? Где здесь, в Анэйвале, он сможет найти себе место? Где вообще здесь может понадобиться инженер-наладчик газокомпрессорных агрегатов? Там, дома, Рустама уважают и ценят, он ведущий инженер, у него ответственная и интересная работа. А здесь?

Не говоря уже об остальных родственниках. Родителях, братьях и сестрах…

А что если права Натален, и Рустам уже женился на другой? Ведь малышу нужна мать, а сам Рустам работает, ему надо деньги зарабатывать, маленькому же ребенку нужен уход… Если Рустам будет сидеть с ребенком, он потеряет работу, а его родители — уже слишком пожилые, а Иринины родители… на тот момент, когда Ирину похитили, отношения у них с дочкой были довольно натянутыми.

Долго вспоминать и думать долго тоже, но Ирины нет дома вот уже который месяц, может быть, больше года или даже двух, она толком не считала. А уж сколько она провела в лапах Артудекта, это вообще тайна, покрытая диким мраком. Мог Рустам жениться на другой. Мог. И винить его в этом…

Ирина подняла голову к небу. Больно, как же больно, сил нет уже терпеть эту боль. "В горе и в радости, в болезни и здравии… Рустам, если ты счастлив без меня, пусть так и будет. Лишь бы Игорьку не вредило, лишь бы он принял другую маму, а та женщина полюбила бы его как своего. А я… Я останусь верна тебе, дорогой. Навсегда."

Ирина не выдержала, расплакалась. Сама мысль о том, что Рустам может жениться, да что там жениться, просто привести в их дом другую женщину, хотя бы на одну ночь, — причиняла боль.

Ветер сушил слезы и выбивал их снова. Ирина не замечала холода, хотя руки у нее заледенели, а в носу хлюпало. Было жалко Игорька и Рустама, родителей, а еще больше было жалко себя. И противно, и мерзко вот так киснуть, и не остановишься никак.

Темнело, на небе проступали звезды. Фантастическое, невероятное небо Ядра Галактики! Слишком несправедливо, слишком неправильно смотреть на него именно сейчас, а не пятнадцать лет назад, сейчас, когда его красота уже не способна взволновать мечтой о космических приключениях так, как волновала тогда, в детстве.

И почему мечты сбываются именно тогда, когда становятся уже не нужны?

Ирина встала. Сколько можно уже сидеть? Идти в квартиру не хотелось, но сидеть, в темноте и одиночестве, тоже никуда не годилось.

Она поняла, что парк не совсем обезлюдел, слишком поздно. Кто-то, невысокий и тонкий, в длинном плаще, медленно брел по тропинке Ирине навстречу; когда они поравнялись, Ирина узнала Саттивика Феолэска.

Вид у юноши-сийта был несчастный. Надо думать. Счастливые по такой погоде сидят доме.

Пока приветствовали друг друга, Ирина успела присмотреться к лицу Феолэска. И стывшее на нем выражение ей не понравилось. Еще одна неприкаянная душа.

— Что-то случилось? — спросила Ирина осторожно.

Феолэск поджал губы, хотел промолчать, да не выдержал:

— Настроения нет. Сами же знаете, как это бывает.

— Знаю. Может быть… Может, в гости зайдете? Я кофе согрею.

Он мотнул головой:

— Спасибо, не надо. Не обижайтесь. Я просто…

Он замолчал и стал смотреть на звезды так, будто собирался взлететь. "Может, и взлетел бы, поняла Ирина, только я задерживаю…"