Артур Порджес - Трудная задача (сборник)

— Я приехал извиниться за свою ужасную вчерашнюю выходку по телефону, — произнес профессор.

— Забудьте об этом, пожалуйста. Я же знаю, у вас много забот, — ответил Бэйнбридж. — Хотите выпить?

— Виски, пожалуйста. И побольше. Без содовой, — ответил профессор Мэллард. — Замерз в машине, пока ехал сюда к вам. Ничего нового, я полагаю?

— Нет, ничего. Шимпанзе Ф. Динти сейчас кончает печатать Монтеня в переводе Джона Флорио. Больше ничего интересного.

Профессор Мэллард расправил плечи и одним чудовищным глотком проглотил содержимое своего бокала.

— Мне бы хотелось посмотреть на них за работой, — сказал он. — Как вы думаете, я им не помешаю?

— Ничуть. Собственно говоря, я сам в это время заглядываю к ним. Динти, вероятно, уже кончил своего Монтеня, и всегда интересно смотреть, как они начинают новое произведение. Мне казалось, что они должны бы продолжать на том же самом листе бумаги, но знаете, они никогда не делают этого. Всегда новый лист и название заглавными буквами.

Профессор Мэллард налил себе без спросу еще бокал и осушил залпом.

— Проводите меня, — бросил он.

В оранжерее было уже темновато, и шимпанзе печатали при свете настольных ламп, привернутых к столам. В углу, развалившись, сидел смотритель, листая журнал, он жевал банан.

— Вы можете отдохнуть, — сказал Бэйнбридж.

Смотритель ушел.

Профессор Мэллард так и не снял пальто; он стоял, засунув руки в карманы, и глядел на деловитых шимпанзе.

— Не знаю, известно ли вам, Бэйнбридж, что в теории вероятностей учтено решительно все, — он произнес эти слова со странной напряженностью в голосе. — Конечно, невероятно, что шимпанзе пишут книгу за книгой без единой помарки, но эту аномалию можно исправить вот… вот чем! Этим!

Он выдернул руки из карманов, и в каждой оказалось по револьверу 38-го калибра.

— Убирайтесь в безопасное место! — крикнул он.

— Мэллард, стойте!

Сначала рявкнул револьвер в правой руке, потом в левой и опять в правой. Два шимпанзе упали, а третий, спотыкаясь, побежал в угол. Бэйнбридж схватил своего друга за руку и вырвал один револьвер.

— Остановитесь, Мэллард! Я теперь тоже вооружен! — закричал он.

Вместо ответа профессор Мэллард прицелился в шимпанзе Е и застрелил его. Бэйнбридж рванулся вперед, и профессор Мэллард выстрелил в него. В предсмертной агонии Бэйнбридж нажал курок. Раздался выстрел — профессор Мэллард упал. Затем, чуть приподнявшись, он выстрелил в двух шимпанзе, что еще оставались невредимыми, и рухнул вниз.

Никто не услышал его последних слов.

— Человеческое уравнение… всегда враг науки, — задыхаясь, бормотал он, — на этот раз… наоборот… Я, простой смертный… спаситель науки… Заслуживаю Нобелевскую…

Когда старик дворецкий прибежал в оранжерею, его глазам предстала поистине ужасная картина: настольные лампы были разбиты вдребезги, и только свет молодой луны падал из окон на трупы двух джентльменов, сжимающих дымящиеся револьверы. Пять шимпанзе были мертвы. Шестым был шимпанзе Ф. Его правая рука была искалечена, он истекал кровью, но все же с трудом взобрался на стул перед своей машинкой. Мучительно напрягаясь, он левой рукой вынул из машинки последнюю страницу Монтеня в переводе Флорио. Поискав чистый лист, он вставил его и напечатал одним пальцем:

ГАРРИЭТ БИЧЕР СТОУ, "ХИЖИНА ДЯДИ ТОМА". Гла…

И умер.

Артур Кларк

Стена мрака

Многочисленны и удивительны миры, плывущие подобно пузырькам пены по Реке Времени. Иные, их очень мало, движутся против или поперек течения; еще меньше таких, что находятся вне его пределов и не ведают ни будущего, ни прошлого. Маленькая вселенная Шервана в их число не входила, ее своеобразие было иного рода. Она насчитывала всего один мир — планету племени Шервана — и одну лишь звезду, великое солнце Трилорн, дающее планете свет и жизнь.

Шерван не знал, что такое ночь, ибо Трилорн всегда парил высоко над горизонтом, спускаясь к нему только в долгие зимние месяцы. Правда, в Стране Вечной Тени каждый год бывала пора, когда Трилорн исчезал за краем планеты и наступала тьма, в которой ничто не могло жить. Но и тогда мрак не был полным, хоть и не было звезд, чтобы его рассеять,

Один в своей маленькой вселенной, вечно обращенный одной и той же стороной к своему одинокому солнцу мир Шервана был последней и наиболее странной причудой творца звезд.

И однако же, мысли, которые наполняли голову Шервана, когда он глядел на земли своего отца, могли родиться в сознании любого из детей человеческого рода. Он ощущал благоговение, и любопытстро, и немного страха, но над всем преобладало стремление изведать огромный мир, окружающий его. Пока он был слитком юн для этого, но старинный дом стоял на самой высокой на много миль вокруг точке, и во все сторопы открывался вид на край, которым ему владеть. Если повернуться лицом на север, к Трилорну, то вдали можно было разглядеть длинную гряду гор, которые уходили вправо, становясь все выше и выше, пока не терялись в далях за его спиной — там, где начиналась Страна Вечной Тени. Когда-нибудь, став постарше, он пройдет через эти горы, через перевал, что ведет в обширные страны востока.

Слева — всего несколько миль — океан; иногда Шерван слышал даже рокот волн, катящихся на пологий песчаный берег. Никто не знал, как далеко протянулся океан. Корабли выходили в его просторы и плыли на север, но Трилорн все выше поднимался на небе, все сильней и сильней становился жар его лучей. И задолго до того, как могучее солнце достигало зенита, кораблям приходилось поворачивать вспять. Так что, если мифическая Огненная Страна и впрямь существует, никому не суждено достичь ее пылающих берегов. Правда, есть легенды, они говорят, будто некогда были быстроходные металлические суда, которые могли пересечь океан наперекор палящим лучам Трилорна и достигнуть земель на том краю света. Теперь туда можно попасть только после долгого путешествия по суше и по морю, а если пожелаешь хоть немного сократить путь, надо следовать севернее, насколько хватит отваги.

Все обитаемые земли мира Шервана лежали в узком поясе между палящим зноем и нестерпимым холодом. В каждой стране крайний север — это неприступная область, опаленная гневом Трилорна. А к югу от всех государств раскинулась огромная и мрачная Страна Вечной Тени, где Трилорн — всего лишь бледный диск над самым горизонтом, иногда и вовсе не появляющийся.

Все это Шерван узнал в годы своего детства, и в ту пору его не влекло за пределы обширной страны между горами и океаном. Издревле его предки и предшествовавшие им племена упорно трудились, стремясь сделать эти земли самыми прекрасными на свете, и они добились своего — или почти добились. Удивительные цветы украшали сады; лаская мшистые утесы, тихо журчали потоки, которые вливались в прозрачное, не ведающее приливов море. Поля шелестели колосьями на ветру, словно поколения еще не родившихся семян перешептывались между собой. На просторных лугах и под сенью деревьев, мыча и блея, лениво бродили послушные стада. А еще был большой дом с огромными залами и бесконечными коридорами, который ребенку казался исполинским. Вот в каком мире рос Шерван, какой мир он знал и любил. И то, что находилось за родными рубежами, его пока не занимало.