Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

— Я должен был предупредить вас, Джонни, — сказал Чен-Лу. — У нее ирландский темперамент.

А сам подумал: «Он действует на пользу мне — чертов человечишка».

— Понятно, — сказал Мартиньо. — Если Бог не нашел нужным избавить нас от насекомых, вероятно, мы не правы, пытаясь сами сделать это для себя.

Рин с негодованием взглянула на него.

Чен-Лу подавил вспышку настоящей ярости. Этот латиноамериканский дьявол поставил Рин в затруднительное положение! Намеренно!

— Мое правительство не признает существования Бога, — сказал Чен-Лy. — Вероятно, если бы Бог хотел начать обмен посольствами…, — он похлопал Рин по руке, заметив, что она дрожит. — Однако, МЭО полагает, что мы продолжим борьбу на север от линии Рио Гранде в течении десяти лет.

— Это МЭО полагает? Или это полагает Китай?

— Оба.

— Даже если возражают североамериканцы?

— Полагают, что они поймут свет разума.

— А ирландцы?

Рин удалось улыбнуться.

— Ирландцы, — сказала она, — всегда были упрямо неразумны.

Она протянула руку за напитком, когда внимание ее привлек одетый в белое пограничник, стоящий за столом — Виеро.

Мартиньо вскочил, поклонился еще раз Рин. — Д-р Келли, позвольте мне представить одного из братьев ирмандадес, падре Виеро. — Он повернулся спиной к Рин. — Этот очаровательный доктор, мой почитаемый падре, является директором МЭО по полевым испытаниям.

Виеро слегка поклонился, напряженно присел на край дивана около Чен-Лy. — Очарован, — пробормотал он.

— Мои ирмандадес очень застенчивы, — сказал Мартиньо. Он снова занял место рядом с Рин. — Они хотели бы лучше быть там и убивать муравьев.

— Джонни, как чувствует себя ваш отец? — спросил Чен-Лу.

Мартиньо заговорил, не отрывая взгляда от Рин.

— Обязанности префекта Матто постоянно приковывают все его внимание. — Он пожал плечами. — У вас прекрасные глаза.

И снова Рин была обескуражена его прямотой. Она подняла кувшин с золотистым напитком и спросила:

— Что это?

— А-а, это крепкий напиток, бразильский мед. Поставьте его поближе к себе. В ваших глазах есть искорки света, которые гармонируют с золотом этого напитка.

Она быстро подавила раздражение, поднесла напиток к губам, испытывая истинное любопытство. Она замерла, поднеся стеклянную трубочку к губам, когда поймала взгляд Виеро, устремленный на ее волосы.

— Они действительного такого цвета? — спросил он.

Мартиньо засмеялся неожиданно удивительным, выдающим его привязанность к этому человеку смехом.

— Ах, падре, — сказал он с какой-то нежностью.

Рин потянула напиток из трубочки, чтобы скрыть смущение, нашла, что жидкость приятно мягкая, напоминающая о многих цветах, и с резким привкусом сахара.

— Но что это за цвет, — продолжал настаивать падре.

Чен-Лу наклонился вперед.

— У многих ирландских девушек такой рыжий цвет волос, Виеро. — Считается, что он говорит о диком темпераменте.

Рин поставила напиток на стол, удивляясь своим ощущениям. Она почувствовала дружеские отношения между Виеро и его шефом и с грустью ощутила, что не может разделить это чувство.

— Куда дальше, Джонни? — спросил Чен-Лy.

Мартиньо бросил взгляд на брата ирмандадес, перевел тяжелый взгляд на Чен-Лy. Почему этот представитель МЭО задает этот вопрос здесь и сейчас? Чен-Лy должен знать, куда они последуют дальше. Ведь других вариантов нет.

— Удивлен, что вы не слышали, — сказал Мартиньо. — Днем я попрощаюсь и отбываю в Сьерра Дос Паресис.

— На громадного жука Мамбуку, — пробормотал Виеро.

Неожиданно тень гнева омрачила лицо Мартиньо.

— Виеро, — резко прервал он.

Рин перевела пристальный взгляд с одного на другого. За столом установилась напряженная тишина. Она ощутила ее, как покалывание в руках и плечах. В этом было что-то странное… даже сексуальное… и внушающее глубокое беспокойство. Она узнала реакцию тела. Но сейчас она ненавидела ее, потому что не знала, где точно искать ее источник на этот раз. Все, что она могла сказать себе, было: «Вот почему Чен-Лy послал за мной — завлечь этого Хуана Мартиньо и вертеть им. Я сделаю это, но то, что ненавистно мне, так это тот факт, что я сделаю это с радостью.»

— Но, начальник, — сказал Виеро. — Ты сам знаешь, что было сказано о…

— Я знаю! — рявкнул Мартиньо. — Да!

Виеро кивнул, на лице его промелькнула боль.

— Говорили, что это…

— Есть мутанты, мы знаем это, — сказал Мартиньо. А сам подумал: «Почему Чен-Лy затеял весь этот разговор сейчас? Чтобы посмотреть, как я спорю с одним из своих людей?»

— Мутанты? — спросил Чен-Лy.

— Мы видели то, что мы видели, — сказал Виеро.

— Но описание этого существа — это физически невозможная вещь, — сказал Мартиньо. — Это, должно быть, продукт чьих-то предрассудков. Это я знаю.

— Неужели, шеф?

— Что бы это ни было, мы увидим сами, — сказал Мартиньо.

— О чем мы здесь говорим? — спросила Рин.

Чен-Лy кашлянул. «Пусть она увидит, до какой крайности пойдет наш враг, — подумал он. — Пусть она увидит все вероломство этих пограничников. А затем, когда я скажу ей, что она должна делать, она с готовностью сделает это.»

— Здесь бытует рассказ, Рин, — сказал Чен-Лу.

— Рассказ! — выдохнул Мартиньо.

— Ну, пусть будет слух, — сказал Чен-Лу. — Некоторые пограничники Диего Альвареса говорят, что видели мифическое чудовище трех метров высотой в Сьерра Дос Паресис.

Виеро наклонился к Чен-Лy, лицо его было напряжено. Шрам от кислоты побелел на щеке пограничника.

— Альварес потерял шестерых людей прежде, чем ушел из Сьерры. Вы знаете это, синьор? И он…

Виеро прервал разговор при появлении человека в заляпанном рабочем халате пограничника. Человек был круглолицым, с индейскими глазами. Он остановился позади Мартиньо и стоял там в ожидании.

Наконец он низко склонился к Мартиньо и зашептал.

Рин удалось уловить лишь несколько его слов — они были сказаны тихо и на каком-то варварском диалекте выходцев из глубинки — что-то о Плаце, центральной площади… толпах народа.

Мартиньо сжал губы и сказал:

— Когда?

Рамон выпрямился и сказал немного громче:

— Только что, шеф.

— На Плаце?

— Да, меньше чем в квартале отсюда.

— Кто это? — спросил Чен-Лy.

— Тезка этого кабаре, — сказал Мартиньо.

— Джигер?

— Говорят.

— Но это Зеленая зона, — сказала Рин. И она удивилась своему неожиданному чувству отвращения.

Мартиньо рывком встал с дивана.