Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

Что же в случае удачи делать с самим рыбочеловеком, Дуайнер отчетливо представил не сразу. И вот почему. Конечно, думал Дуайнер, заманчиво выдать человекорыбу боссам из Лэнгли. Получить орденскую планку, даже чин полковника. И все? Но такой господин Случай ему в жизни больше не представится. Стать самому хозяином рыбочеловека? Но как? Не выпускать же его из норы на ниточке… Уничтожить? Да, твердо решил для себя Дуайнер. «Я помогу Перчини сделать эту работу, — уверенно думал Дуайнер. — И мы возьмем столько, сколько захотим. Это не масоны расплатятся с нами, а мы — с масонами». Но нужен ли живой рыбочеловек Перчини? Дуайнер прямо спросил об этом компаньона, и Перчини признался, что стать хозяином уникума ему не дано, но было бы жаль отдать его со всеми сокровищами Мастеру. Конечно, Мастер отблагодарит, но… посвящение в новую ступень таинств ложи — это мистика, а мистикой не закусишь. А вдруг рыбочеловек расскажет Мастеру, что Перчини его обобрал? Утечка денег да плюс утечка информации, если до Мастера дойдет контакт Перчини с Дуайнером, произведут гнетущее впечатление. Мастер накажет. Уж возможности Мастера Перчини знал. Может быть, и стоит придушить рыбочеловека.

Вообще-то последний раз Мастер не угрожал, не распекал, он просто указал на мелкие промахи в отношениях с этим остолопом Хальтом — мелкие промахи, которые обернулись большой упущенной выгодой. Мастер не диктовал своих условий, не указывал, как поступать дальше, он взывал к сообразительности, призывал самому найти выход из щекотливого положения. «Он хотел сказать, — комментировал про себя Перчини слова Мастера, — что мы давно уже не от Хальта могли ждать подачек, а сами использовать рыбочеловека. Мы бы тогда переплюнули самого Аль Капоне. Но если бы да кабы… Стало быть, нужно теперь, не теряя времени, устранить Хальта и прибрать к рукам его рыбу, завладеть ее сокровищами. Но все это — уже мои сложности».

Совместный план Дуайнера — Перчини сводился к следующему: блокировать часть берега по обе стороны от виллы Хальта, используя тонкую проволоку с пропущенным по ней переменным током, соответствующий участок акватории перекрыть сетями, блокаду не снимать, пока рыбочеловек не отдаст им все, чем владеет. Затем уничтожить его.

— Хватит прицеливаться, пора стрелять! — рубанул Дуайнер.

Но они «прицеливались» еще сутки. Еще сутки ждали, не появится ли рыбочеловек из лагуны. Наконец он проявил себя.

Дуайнер в гидрокостюме свесился с катера:

— Готовь снасть!

Они ждали больше часа. Они уже потеряли надежду, что рыбочеловек начнет прорывать заграждение. В таком случае им не поймать его — лагуна слишком велика. Но вот заграждение вздрогнуло, значит, там, под водой, пущен в ход нож, клещи, что еще… На то место, где заграждение дернулось, Перчини начал медленно спускать трал.

— Я хочу жить, — прохрипел Заурих, когда Перчини и Дуайнер втащили его в катер. — Я должен еще жить.

— А никто не поднимает на вас руку, и нам вы нужны живым, — ответил Дуайнер на хорошем немецком.

— Что вы от меня хотите?

— Ваше имя?

— Заурих Вернер.

— Вот и отлично!

Перчини не понимал, о чем говорят рыбочеловек и Дуайнер, он все повторял:

— Объясни ему, что нам надо… Он обязан… И про деньги… Про деньги… Скажи ему, мы благородные, успокой, пой ему ласково…

Но Дуайнер не слушал Перчини:

— От тебя, Заурих Вернер, требуется одно: сделать нас богатыми людьми, твой Хальт уже не обеднеет, можешь его не бояться…

Услышав имя Хальта, Перчини встревожился, решил вмешаться:

— Можешь ему сказать, что песенка Хальта спета, если хочешь, добавь, что Хальт наступил на пятку Мастеру…

Дуайнер отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

Вдруг Заурих прошипел:

— Мастеру… Это мне наступил… Не на пятку, на душу… Я не отдам его… Я сам с ним сквитаюсь… Освободите меня, я согласен на любую цену. Освободите, мне нужна свобода! Плачу наличными! Хотите, получите немедленно…

— Сколько? — У Дуайнера перехватило дыхание.

Заурих выбрался из невода, сел на корму, потирая посиневшие от веревок руки.

— Сколько сможете унести, — Заурих вдруг закашлялся. Перчини и Дуайнер оцепенели: он кашлял как самый обыкновенный, немолодой, нездоровый человек, — и это было страшно. Потом он выжидательно оглядел лица своих противников: «Если они хотят только денег, это ерунда, — устало подумал он. — Власть же я больше не делю ни с кем. Это решено».

Наконец Дуайнер пришел в себя:

— Разве здесь, на вилле Хальта, вы держите свои богатства?

Заурих услышал иронию в его голосе и криво улыбнулся:

— Здесь так, коллекции… Для развлечения. Но вам хватит. На всю жизнь хватит. Но прежде всего снимите ограждения. Я покупаю свою свободу, не так ли?

«Если им от меня нужны только деньги, — размышлял Заурих, — и за ними никого нет, это лишь простые доверчивые людишки».

— Так на кого же я буду впредь работать, если мы договоримся? — Заурих посмотрел на Дуайнера. — Кого вы представляете? Кто сменил Хальта? Кто хочет сменить наци? Федеральное бюро, разведуправление? Судя по выговору вы американец?

— Да. Но… — Дуайнер покосился на Перчини. — Спецслужбы вами, насколько мне известно, пока не интересуются. Пока. Я сам из «морских львов». Я знаю, что говорю. Ты думаешь, ты со своей свастикой все еще делаешь мировую политику? На твое место пришли настоящие парни. Вот они и делают политику.

Дуайнер вспомнил, как «Нью-Йорк тайме» писала об аквалангистах-диверсантах, которых готовят «решительно ко всему». Разве газетка могла знать то, что знал он, Дуайнер, — их не то что готовят, они давно готовы и давно действуют. Дуайнер тоже отлично знал, как они действуют, — не зря же даже среди своих их называют «мерзкими типами». А сейчас Дуайнер лгал. Он-то представлял, и отчетливо, насколько Заурих нужен спецслужбам. Одна разгадка методики операции, которую перенес Заурих, сделала бы «морских львов» хозяевами положения в любом уголке земного шара. «И неизвестно, что лучше для этого типа, — с издевкой подумал Дуайнер, хотя бы потому, что для разгадки операции нужно как минимум его… вскрыть. Так что можно считать, ему повезло, что он встретился со мной, а не попал на анатомический стол. Стоп! — сказал себе Дуайнер. — Вот она! И бешеные деньги, и орденские ленточки, и карьера. Я продам своим боссам его труп. И пусть они его исследуют… хоть по программе НАСА».

Дуайнер рассмеялся, стараясь придать своему смеху беззаботность:

— Твоя персона давно не секрет, так что ты не такая уж уникальная ценность для спецслужб. Тобой интересуется, м-м-м, скажем так… частная фирма.