Рэй Олдридж - Император всего

- А он вас нам не продал. Он уже продал вас кому-то еще. Ваши новые хозяева были весьма спесивы и несговорчивы, поэтому они не хотели продавать вас ни за какую цену, вот почему нам пришлось действовать столь грубо и прямо. - Реминт пожал плечами и вернулся к слежению за курсом лодки.

Низа яростно смотрела на Реминта сквозь пелену жарких слез. Но она более не была абсолютно уверена в том, что он лгал. А в том месте, где раньше было ее сердце, теперь зияла сплошная кровавая рана.

Руиз внимательно рассматривал генча. Как все существа его породы, он был довольно отвратителен с точки зрения человека. Тело его, покрытое желтоватой висящей кожей, поросло словно сухой травой - это была сенсорная клетчатка. Три глаза хаотически путешествовали по его приплюснутому черепу, - и он испускал тошнотворный запах.

Казалось, он смотрел на Руиза Ава с не меньшим вниманием, по крайней мере, так еще ни один генч не смотрел на человеческое существо, которое не собиралось причинять ему вреда.

- Слушай внимательно, - сказал Руиз. - Твой хозяин собирается убить тебя, чтобы убить меня.

- Ты ему не собираешься сказать относительно того, что ты починил бешеный ошейник?

- Да, но никакой разницы это не составит. Ему очень надо убить меня, и он готов даже пожертвовать тобою.

Генч затрепетал ротовыми отверстиями - жест скептицизма у генчей.

- Я слишком ценная собственность.

- Совершенно верно, ты ценная собственность. Но твоя ценность значительно упадет, если я преуспею в своем задании.

- Как такое может быть?

- Может, поскольку человек, которого мы собираемся убрать, владеет огромным количеством генчей - таким, что твоя смерть представит собой только весьма незначительную потерю капитала для Публия.

Генч совсем притих. Руиз терпеливо ждал, пока тот переварит информацию.

Через пять минут он заговорил снова.

- Это правда?

Руиз кивнул головой.

- Ты убедишься в этом, как только мы окажемся внутри крепости. Феромоны множества генчей переполнят твои обонятельные центры.

Прошло еще пять минут.

- Что я должен сделать, чтобы выжить? - спросил наконец генч.

Руиз откинулся назад, осторожно позволив себе надеяться.

- Давай подумаем. У меня есть предложение, но это только начало, а не само решение. Давай снимем бешеные ошейники.

Генч задрожал в ответ - это было жестом отказа.

- Публий сурово накажет меня, если я это сделаю. Это он мне подробно объяснил. Ты не можешь себе представить, какие страшные угрозы он мне высказывал.

- О, как раз могу представить, - сказал Руиз. - Но ты не понял главной логики ситуации. Если мы не снимем бешеные ошейники, то Публию нужно будет только убить тебя, чтобы убить меня. Если мм их снимем, он должен убить непосредственно меня и тем самым пощадит тебя, если уж на то пошло. Хотя, если быть с тобой до конца откровенным, я собираюсь оставить тебя у себя как заложника, что бы мне это ни принесло.

- Понятно.

- Лично я не желаю тебе никакого зла. Но я хочу выжить.

- Это вполне понятно, - генч, казалось, не чувствовал никаких плохих чувств к Руизу, но тот предостерег себя самого от того, чтобы строить какие-то предположения в отношении этого существа, основанные на сравнении его с человеком.

Руиз вынул пульт управления ошейниками из кармана.

- Мы должны нажать отключающую кнопку одновременно.

Генч не двигался. Потом тонкое желеобразное щупальце вынырнуло из его второго рта, и кончик обернулся вокруг кнопки пульта.

- Да, я готов, - сказало существо.

Они оба нажали на кнопки, и ошейники, издав несколько приглушенных щелчков, упали на пол.

Руиз глубоко вздохнул, потер шею там, где ошейник слегка натирал ему шею. Он хотел насладиться этой чуть большей степенью свободы, но время убегало так быстро.

- Насколько ты преуспел в уловлении человеческих умов?

- У меня пока что только минимальные успехи. Но со временем я научусь.

- Времени больше нет, - сказал резко Руиз. - Что ты знаешь насчет того, как можно нырнуть в холомнемонический океан деконструированной личности?

Генч поежился.

- Об этом трудно даже подумать... холомнемонический океан такого человека - это холоднее место, которое озарено Неприятным ярким блеском.

- Что можно сделать с таким человеком, каковы шансы преуспеть?

- Без того, чтобы разрушать и заново перестраивать личность? Очень немного можно выполнить, - генч неуклюже поерзал. - Мне не хватает в этом опыта.

- Ну, а если отставить в сторону такой обширный процесс, для которого у нас нет ни времени, ни возможностей, что мог бы ты сделать, чтобы не дать Публию использовать свою марионетку без нашего на то согласия?

Генч снова притих. Руиз почувствовал, что его терпение истощается, но он подавил импульс тормошить и торопить генча. Если он приведет к тому, что генч забьется в истерике, все будет потеряно.

После молчания, затянувшегося, казалось, бесконечно, генч неуверенно заговорил.

- Такая постановка вопроса кажется мне непонятной. Мой опыт в подобном предательстве ничтожен. Может быть, я к такому неспособен.

- Глупости, - сказал Руиз. - Ты разумное существо. Ни один род, ни одна раса не достигает высокого развития разума без того, чтобы она не прибегала к предательству. Давай я перефразирую вопрос: что мы можем сделать, чтобы наше выживание было необходимым для Публия? Я хочу предложить тебе такую возможность: что, если ты подавишь, скажем, блокаду на пути нервных рецепторов марионетки так, чтобы он не в состоянии был отреагировать на приказы Публия? Можешь ты сделать эту блокаду зависимой от какого-нибудь кода или пароля, который был бы известен только нам?

Глазные пятна генча прекратили свое бесконечное блуждание, словно он сфокусировал всю свою энергию на том решении, которое предложил Руиз.

Наконец, когда Руиз почти совсем решил, что генч стал жертвой какого-то самогипноза со смертельным исходом, существо заговорило.

- Этот вариант кажется, по крайней мере, возможным, - сказало оно.

Руиз задумался. На нем больше не было ошейника, поэтому теперь он мог повернуться и сбежать в какой-нибудь темный и дальний угол Моревейника, надеясь спастись там от гнева Публия. Но он не будет от этого в лучшей ситуации, если говорить о побеге с Суука. Нет, его самая большая надежда была в том, чтобы раздобыть крючок, за который он мог бы зацепить Публия.

Руиз вскочил на ноги.

- Давай попробуем, - сказал он и пошел на нос лодки, чтобы привести марионетку.

15

Подводная лодка приближалась к глубине, на которую она была максимально рассчитана. Она поскрипывала под давлением черной воды, когда они наконец оказались возле древнего заброшенного выхода. Руиз внимательно смотрел на картинку, которую сонар рисовал на экране холорезервуара, подталкивая судно сантиметр за сантиметром, поближе к вертикальной стене. Вход выглядел как круглая вмятина двух метров в диаметре, которая была грубо перегорожена сварными металлическими решетками, которые теперь были совершенно бесформенными от ржавчины.